Девять граммов дури (Сборник) - Андрей Дышев

– Значит, я должен как можно быстрее передать вам деньги? И чем скорее, тем лучше?

Титова прикусила губу. Сыграть надо было очень тонко.

– Конечно, я не требую, чтобы вы внесли сумму немедленно… Но… но тянуть тоже нежелательно, сами понимаете. Квартира может "уйти". Мне не хотелось бы причинять вам какие-нибудь неудобства, и я ужасно боюсь, что вы можете превратно подумать обо мне…

– Елена Георгиевна! – с веселой строгостью произнес Кораблин. – Ваша скромность перерастает в нерешительность, и я вынужден настаивать на немедленной встрече с вами. Необходимая сумма у меня на руках. Я готов подъехать по любому адресу, который вы назовете.

– Что значит, по любому адресу? – сыграла легкое возмущение Титова. – Я же вас сразу предупредила, что все расчеты я провожу с клиентами только в помещении нашего банка.

– Хорошо, хорошо, хорошо, – примирительно согласился Кораблин. – Тогда я выезжаю.

Титова медленно опустила трубку на рычаги, откинулась на спинку стула и потянулась к сигарете. На ее губах играла усмешка, а пальцы мелко дрожали.

Глава 5

Нина Сычева давно созрела для того, чтобы создать семью. Но, как это нередко бывает, все упиралось в жилищную проблему. И не было бы этой проблемы в прекрасной трехкомнатной квартире, если бы мама Сычевой, одинокая и не утратившая былой привлекательности женщина, вдруг страстно не влюбилась в зубного техника Саркисяна. Нина почувствовала угрозу своей независимости слишком поздно, когда мама не только привела Саркисяна в квартиру и прописала его в ней, но и благополучно забеременела от него.

Так на голову Нины нежданно-негаданно свалилось счастье в виде отчима и сводной сестры – уменьшенной копии зубного техника. В просторной трехкомнатной квартире сразу стало тесно, шумно и весело. Нине, как старшей дочери, достались новые обязанности, и при этом значительно сократились права. Пришлось дать отлуп бездомному гитаристу Федьке, который долгое время добивался руки Нины, потому как хозяйка квартиры наотрез отказалась принимать его в большую семью, и без того распухшую благодаря многочисленным родственникам Саркисяна. А не страдающий жилищными проблемами коренной москвич Игорь Анатольевич, который тоже был не прочь связать себя узами Гименея с Ниной, сам свалил, потому как не захотел заполучить жену с таким внушительным строем родственников.

Когда процесс созревания у Нины достиг своего апогея и началось неудержимое продвижение к старости, Нина возмутилась, закатила грандиозный скандал и потребовала размена квартиры. Она скандалила долго и терпеливо и взяла-таки мать измором. Хозяйка согласилась на размен. Именно эту квартиру выбрала из списка объявлений Титова.

Нине Сычевой Титова сразу очень понравилась потому, что дала умный и дельный совет:

– А зачем вам размен? Не лучше ли сделать так, чтобы ваша мать с отчимом и дочерью получили квартиру, а вы – деньги? Имея деньги, вы получаете возможность большого выбора.

Нина подумала и согласилась. В самом деле, при размене за трехкомнатную дадут две квартиры в каком-нибудь захолустном районе Москвы. О маме с ее зубным техником Нина не беспокоилась – пусть живут хоть в Мытищах. А вот она сама желает жить в престижном районе, где женихи побогаче. С деньгами найти хороший вариант намного проще. Тем более что Титова пообещала тридцать пять тысяч баксов, да еще намекнула, что эта сумма – не предел, надо только умело ею распорядиться.

Что значило умело распорядиться деньгами, Сычева не поняла, но интуитивно почувствовала, что в словах риелторши прозвучал какой-то скрытый намек, за которым скрывалась некая светлая и очень привлекательная перспектива. Получая от Титовой деньги, а это происходило в помещении "Платиниум-банка", Нина спросила, что Титова понимает под словами "умело распорядиться деньгами"? Титова не ответила, лишь строгим голосом сделала замечание:

– Нина, пересчитайте, пожалуйста, деньги и не отвлекайтесь. Это процедура важная и серьезная.

– Да я вам верю! – улыбнулась Сычева и уже была готова спрятать пухлую стопку стодолларовых купюр в сумочку, как Титова властно приказала:

– Нина Андреевна! Я требую, чтобы вы пересчитали деньги!

Сычева удивилась такой настойчивости риелторши и все-таки не смогла не подчиниться. Пожав плечами, она вынула деньги из сумочки и принялась пересчитывать их, раскладывая на столе ровными стопками.

– Вы думаете, у меня были сомнения в том, что здесь не вся сумма? – сказала Нина, пересчитав деньги.

– Какая беспечность! – воскликнула Титова и всплеснула руками. – Легкомыслие молодежи меня всегда поражает до глубины души! "Вы думаете, я сомневаюсь…" А сомневаться как раз надо, моя милая! Обязательно надо! Вы даже представить себе не можете, сколько мошенников расплодилось вокруг! Они ходят среди нас и только заняты тем, что высматривают добычу. И обязательно находят – самого наивного, глупого, бестолкового. Но самая лакомая добыча мошенника – доверчивый человек.

– Но я же знаю, что вы риелтор, сотрудник банка… – попробовала мягко возразить Нина, но Титова снова оборвала ее:

– Это ни о чем не говорит, милочка! Мошенники – это талантливые актеры. Ради того, чтобы облапошить свою жертву, они готовы прикинуться кем угодно: банкиром, врачом, космонавтом, ветераном войны и даже священником. Их речь будет ласкать ваш слух, нежные и льстивые слова, словно патока, зальют душу. Они приведут вам сотни доказательств того, в чем они хотят вас убедить.

– Вы, Елена Георгиевна, прямо-таки запугали меня, – густо покраснев, призналась Нина. – Я же не маленькая девочка. У меня все-таки высшее образование, и я немного разбираюсь в людях.

– Да, – ответила Титова и пристально взглянула Сычевой в глаза. – Я знаю, что вы умная женщина. И я вижу, что вы прекрасно разбираетесь в людях. Признаюсь, я редко встречаю таких интересных людей, как вы. Завидую вашей красоте, молодости и уму.

– Ну что вы! – махнула рукой Сычева и невольно зарделась. – Вы наговорили мне столько приятного… Может быть, мы отметим нашу сделку в каком-нибудь кафе?

Титова вздохнула, подбоченилась и сокрушенно покачала головой.

– Нет, все-таки нынешняя молодежь неисправима! Я битый час толкую ей про мошенников и грабителей, а она приглашает меня в кафе! С кучей долларов в сумочке! Фантастика!.. Идите домой, милая! Идите и крепче прижимайте сумочку к груди! И упаси вас бог заговорить с кем-нибудь по пути или зайти в магазин.

Нина виновато кивнула и, как научила ее Титова, прижала сумочку к груди.

– Да, пойду домой, – ответила она и скривила губы. – Домой к маме и отчиму. Поставлю на кухне раскладушку и лягу спать.

– Это временные неудобства, – заметила Титова и, вынув мобильный телефон, стала набирать на нем номер.

Нина поняла, что разговор закончен, и Титова уже занимается другими проблемами. Сделку по размену трехкомнатной квартиры она провела блестяще. К документам комар носа не подточит. Маманя с Саркисяном обживаются на новом месте. А она, Нина, получила тридцать пять тысяч баксов и теперь предоставлена сама себе. Осталось всего ничего – найти и купить себе квартиру… Ах, как Нине хотелось свою квартиру! Но с чего начать? С газеты рекламных объявлений?

– Елена Георгиевна, – осторожно произнесла Нина, – как вы посоветуете мне поступить…

Но Титова не стала ее слушать и вскинула вверх палец. Ей ответил абонент, и она уже погрузилась в другие проблемы. Несколько минут Нина стояла рядом и, покусывая губы, ждала, когда риелторша закончит разговор. Эта женщина для нее просто клад. И тысячу раз она права, что повсюду полно мошенников, и если с ними связаться, то можно запросто и квартиру потерять, и денег лишиться. Но вот Нине повезло. Значит, нельзя расставаться с Титовой. Коней на переправе не меняют. Нина начала работать с Титовой, с ней и надо окончательно решить все проблемы.

– Ну что вы смотрите на меня своими синими глазками, голубушка? – ласково спросила Титова, отключив телефон.

– Вы как-то сказали мне, что этими деньгами… – Нина погладила сумочку, – надо умело распорядиться.

Титова закатила вверх глаза, словно хотела сказать: как я от вас всех устала и все же не могу бросить на произвол судьбы.

– Давайте созвонимся на следующей неделе, – сказала она.

– Елена Георгиевна, миленькая! – взмолилась Нина и даже прижала руки к груди. – Для меня каждый день, прожитый вместе с отчимом, страшнее пытки! Может быть, в порядке исключения, как-нибудь пораньше…

– Ну, хорошо, – смягчилась Титова. – Дня через три позвоните мне… Раньше не могу, хоть убейте!

– Хорошо! – обрадовалась Нина, и ее глаза заблестели. – Через три дня. Я позвоню. Утром, ладно?

"Эта птичка теперь часы будет считать до нашей встречи", – подумала Титова, выпроваживая Нину на улицу.