Визит - Макс В.

начало в рок-н-ролле. Остались одни педики. Ты вот, Питер, слышал о таком феномене, как «независимый музыкант», «независимый лэйбл»? Так вот, это как раз те люди, которые не хотят связываться со всей этой грязью. Ну и сочиняют музыку, записывают её на свой страх и риск. Не кланяются этим гандонам. Молодцы. Может быть даже, и что-то интересное у них получается, только кто об этом знает? Ведь чтобы тебя узнали, надо донести до слушателя то, что ты сочинил. И вот тут придётся всё-таки идти к этим сволочам. А кто ещё продаст твои записи? Вся торговля в их руках. В лучшем случае позволят пластинки поставить на полку в магазине, но кто их будет знать? Нужно оповестить всех всеми доступными способами – радио, телевизор, улицы, концертные площадки. А если группа не в системе, а «независимая», без контракта с кем то из истеблишмента, то как они смогут всё это осуществить? Да никак! Всё устроено с точностью до наоборот – приходит толстопузый дядя к ним в гараж, и заявляет: «Ребята, хотите стать известными и богатыми? Тогда делайте всё, как я скажу. Но самое главное – то, что вы тут сочиняете, никуда не годится – нужно сочинять вот это!». И в этот момент всё заканчивается. У ребят потенциал есть, у композитора талант есть, но пока они разовьют это до универсального понимания всеми вокруг, кто будет их кормить?

Все думают, что Эппл почти обанкротился и не смог вести бизнес по причине наличия остолопов и дилетантов в совете директоров. Это про нас был разговор, это ведь мы четверо и были советом директоров. Да только вот хренушки! Ни фига подобного! Просто все в этом блядском продюсерском мирке увидели, что мы начали предоставлять возможность молодым реализовать свои планы. И не просто возможность, но мы и помогали им, и – бесплатно! И вот тут началось! Какие только палки в колёса они нам не ставили. Ну как же – всё должно приносить прибыль! Что за меценатство? В итоге нам дали понять, что «ребята, не приучайте музыкантов к бесплатным пирожкам, так дело не пойдёт, все должны зависеть от нас». Музыкальный бизнес – огромный организм. Эппл – структура, которая могла организовать процесс прослушивания, и оплатить студию для начинающего коллектива. Помочь своими силами при сеансах записи. Ну а дальше начинается Мировой океан вопросов и задач, которые в силах охватить только всеобщая индустрия. Глобализм, мать его! И уже вот этого многоликого монстра мы победить не могли. Эту кухню хорошо знал только Брайн. У него были связи, которые сложились ещё в самом начале создания этого всеобщего конгломерата. Он начинал, можно сказать, с нами вместе. Хотя, ещё во времена руководства отделом грампластинок у него уже были нужные знакомства. Просто тогда у него калибр был маловат. Да и они тогда только планы верстали. Эти маточные ячейки, в начале шестидесятых только-только начинали объединяться, и переходить на общий язык в обмене информацией во всем вопросам, в том числе и по координации синхронных действий, везде, в разных частях мира. И тут происходит явление миру группы мальчишек, которые поют и играют на инструментах. И у них руководителем человек, которого многие знают в музыкальном бизнесе. И он выходит с идеей – сообщает по всем своим каналам, что он безоговорочно верит в то, что эти четверо музыкантов обладают огромным композиторским потенциалом, и способны повлиять на сознание многих во всём мире. Предлагает помочь ему в организации их продвижения, и, соответственно, гарантирует, что это даст хорошую прибыль. Внушает этим командирам маточных блоков будущей индустрии, что эта группа будет «пробой пера» в нарождающемся музыкальном бизнесе, что нужно успеть ухватить в свои руки бразды лидерства в этих вопросах. И эти монстры решили рискнуть. Они уже увидели, что волна интереса к музыке у послевоенного поколения тинейджеров действительно возникает. А улучшающееся экономическое положение их родителей даёт возможность молодёжи тратить деньги на развлечения. И они помогли Брайну. Не обманули. Но это был, наверное, последний раз, когда эти скользкие твари на самом деле помогли молодым, начинающим музыкантам. Да и нам пришлось поработать. Но всё дало свои плоды. Брайн угадал. На битломании заработали все. Трудно даже догадаться, сколько на нашей музыке заработали корпорации, если мы, четверо молодых безумцев, в нашем понимании стали богатыми людьми.

Но когда мы, будучи обеспеченными людьми, и уже достаточно хорошо разбирающимися в вопросах этого бизнеса, решили сами продвигать молодых на музыкальном поприще – всё зашло в тупик! Я думаю, это произошло, по причине того, что все места в этой ложе были уже заняты. Это то, что называется – «А вы куда прёте, придурки? Мест больше нет!». И тут уже не имело значения – «Битлз» ты, или «Роллинг Стоунз», совершенно не имело, как говорится – иди отсюда, занимайся своим делом, работай и приноси нам прибыль, не лезь сюда со своими идеями. И мы пошли оттуда – записывать «Белый альбом».

Нам просто повезло с Брайном Эпштейном. Сказочно повезло. С первого дня знакомства. Как появился он, у нас всё начало налаживаться. И вот как раз он и не жлобился на деньги. Нет, он, конечно, зарабатывал, и нам дал заработать, но, когда мы пришли к нему с разговором, что не хотим больше ездить на гастроли, что всё, хватит – мы устали, Брайн. Он даже спорить и отговаривать не стал. Сказал только: «Хорошо, ребята, я понял. Пусть будет так». Он, конечно, уже в это время Землёй Обетованной этой вот, где мы сейчас находимся, занимался вовсю, нам только ничего не говорил – да и правильно делал. Мы бы тогда ничего не поняли. А он – понял! Он уже тогда, после гастролей на Филлипинах всё понял. Я всегда знал, что Брайн – гений. А после того, как я понял – уже здесь только понял, что именно он нам обеспечил – и что он единственный во всём мире, кто о нас, дураках, позаботился, я, используя терминологию католиков, могу уверенно заявить, что Брайн – святой! Он самый настоящий, мать его, святой! Я, как он умер, каждый вечер, перед тем как заснуть, желаю ему покоя в его еврейском раю. А я ведь его два раза похоронил. Первый – в шестьдесят седьмом, и потом, уже окончательно – здесь. Когда он в первый раз умер (тут Джон ухмыльнулся), ну я же не знал, что он сюда переехал, так вот, когда нам сообщили