Фитин - Бондаренко Александр Юльевич

Как видим, практически всё гестапо, а не только отдел «IV Е» занималось контрразведывательной работой... Ну и, повторим ещё раз, каково приходилось в этой атмосфере тотальной слежки противникам режима, а в особенности тем, кто был связан с советской разведкой?

Есть надежда, что наших читателей не слишком утомили вышеприведённые перечисления, потому как сейчас нам придётся вновь обратиться к этому же занятию. Но сначала мы обратимся к мемуарам Вальтера Шелленберга. Рассказывая о своей встрече с Мюллером, он замечает: «В то время я не знал о действительных размерах его неприязни к СД»[245].

О существовании СД — службы безопасности — мы уже говорили. Вот как писал о задачах этой организации (III управления РСХА) Шелленберг:

«СД являлась главным органом информационной службы в нацистской партии. Её задача состояла в том, чтобы информировать высшее руководство партии о всех оппозиционных движениях и силах как внутри страны, так и за границей. Она осуществляла надзор над правительством, партией, промышленностью, театром, газетами и журналами, полицией — фактически не было ни одно сферы в жизни, которая не находилась бы под бдительным оком СД, ни одного потайного места, где бы она не выискивала малейших признаков оппозиции, касалось ли то организаций или отдельных граждан, “враждебно настроенных по отношению к государству”»[246].

СД считалась органом партии — «оперативной службой внутриполитической разведки и контрразведки». При этом, несмотря на свои весьма важные задачи и широчайшую сферу деятельности, по численности своей III управление значительно уступало гестапо: его центральный аппарат, в который входило пять отделов, по 4-5 рефератов в каждом, состоял из трёхсот или четырёхсот сотрудников.

Отдел «III А» занимался вопросами правопорядка и административного строительства рейха; в отдел «III В» — «германское этническое сообщество (германизм)» — входили рефераты «III В 1»: работа по германизму, «III В 2»: национальные меньшинства, «III В 3»: вопросы расы и здоровья нации, «III В 4»: вопросы эмиграции и переселения, «III В 5»: оккупированные территории; отдел «III С» «работал» в сфере культуры (как тут не вспомнить крылатое «Когда я слышу слово “культура”, я хватаюсь за пистолет!»[247]?) — четыре его реферата последовательно занимались наукой, воспитанием и религиозной жизнью, искусством и народным творчеством, а также прессой, издательским делом и радио... Ну понятно, что не занимались, но осуществляли строгий партийный контроль в вышеперечисленных сферах. Точно так же, как и пять рефератов отдела «III D» — в различных сферах экономики.

Несколько позже появится ещё и отдел «III Е», который займётся, как их называли, «почётными агентами» — то есть шпионажем в высшем обществе.

Сравнив «круг интересов» гестапо и СД, то есть III и IV управлений РСХА, можно понять, что их интересы пересекались во многих точках, что, безусловно, порождало конкуренцию между двумя «конторами», а то, что III управление явно имело больше прав и возможностей, нежели IV управление, неизбежно вызывало зависть сотрудников последнего. (Подумать только про специальный отдел «III Е»! Это же что получается? Гестапо обнаруживает и разрабатывает агентов противника, но когда выявляются нити, уходящие куда-то наверх, то следует передавать всё в СД, чтобы те снимали сливки? Кому же такое понравится?!)

Отсюда и та громадная неприязнь «папаши Мюллера» к СД, о которой пишет Шелленберг.

* * *

И вновь вернёмся к личности самого Вальтера Шелленберга. К сожалению, имя руководителя политической разведки фашистской Германии нашему российскому читателю (а прочие нас не очень-то и волнуют) известно гораздо лучше, нежели имя Павла Фитина. Спасибо, конечно, Юлиану Семёнову, познакомившему наших граждан с руководителями гитлеровских спецслужб; и очень хорошо, конечно, что никакой западногерманский писатель не создал аналогичный бестселлер — что-нибудь типа «Шестнадцать мгновений осени», повествующий о каком-нибудь сотруднике VI управления РСХА, работающем в осенней Москве 1941 года. Правда, тогда бы мы могли узнать и про наших героев спецслужб, если бы, конечно, этот роман (или его экранизация) дошёл до нашего читателя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Впрочем, думается, у нас имеется возможность рассказать что-нибудь малоизвестное даже и про весьма популярного среди наших кинозрителей Вальтера Шелленберга...

«Постучав», как мы уже говорили, «на любительском» уровне, он начал свою действительную службу в качестве секретного сотрудника (в СССР было такое сложносокращённое, ныне полузабытое слово «сексот»). Задачей Шелленберга опять-таки было собирать информацию о педагогах и студентах его родного университета. Нет сомнения, что к делу своему молодой человек относился не просто ответственно и добросовестно, но в полном смысле слова — творчески. Недаром он даже выезжал в четырёхнедельную служебную командировку во Францию, чтобы разузнать о политических воззрениях какого-то профессора Сорбонны. Несомненно, подобное поручение свидетельствует о высоком интеллектуальном и культурном уровне сотрудника.

В своём «Лабиринте» Шелленберг пишет с похвальной скромностью:

«Я всегда получал, как мне казалось, самые интересные и важные дела, и у меня создалось впечатление, будто мои действия направлялись какой-то невидимой рукой. Мне приходилось расследовать дела высших должностных лиц нацистской партии, заподозренных в злоупотреблении служебным положением. Дважды я отправлялся в Берлин с личным докладом министру внутренних дел доктору Фрику, снабжавшему меня необходимыми документами...»[248]

Трудно сказать, насколько вышеизложенное соответствует истине (ну кто тогда, в начале 1950-х, захотел был опровергать рассказы о подобной «крутизне» молодого гестаповца?), однако тут можно сделать и такой интересный вывод: принадлежность к верхушке нацистской партии не давала того «иммунитета», какой получали у нас высокопоставленные чиновники КПСС, или впоследствии... Оставим!

Затем Шелленберг — по его, опять-таки, утверждению — участвовал в подготовке компрометирующих фальшивых материалов по маршалу Тухачевскому, которые фюрер передал Сталину, после чего трагическая судьба «красного маршала» была предрешена. Хотя это всё тоже версия...

В марте 1938 года, в дни аншлюса Австрии, Вальтер Шелленберг отвечал за обеспечение безопасности во время визита фюрера в Вену, а затем занимался тем же самым в итальянских Риме, Неаполе и Флоренции. Осенью того же года он, имея в качестве «документа прикрытия» датский паспорт, ездил по заданию Гейдриха в сенегальский Дакар — главную французскую военно-морскую базу в Африке, на Атлантическом побережье, чтобы составить соответствующий оперативный отчёт.

Перед началом Второй мировой войны Шелленберг разоблачил польского военного разведчика подполковника Сосновского — две немки-секретарши, сообщницы и любовницы поляка, были казнены, а он сам был обменён на нескольких арестованных в Польше германских агентов. (Можем уточнить, что после крушения Польши Сосновский оказался в тюрьме НКВД, и с ним очень плодотворно работали сотрудники нашей разведки.)

Когда же германские войска вторглись на польскую территорию, Шелленберг был прикомандирован к рейхсфюреру СС, чтобы обеспечивать его безопасность. Кстати, судя, опять-таки, по мемуарам Шелленберга, во время этой поездки он даже общался с Гитлером, который также приезжал в Польшу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вернувшись из Варшавы, Вальтер Шелленберг пару дней провёл в Берлине, после чего отправился в Дортмунд, крупный центр германской оборонной промышленности в Рурской области. В Дортмунде он не только налаживал контрразведывательное обеспечение оборонных предприятий, но и лично раскрыл польскую шпионскую сеть, переправившую в Польшу, по оценке самого Вальтера, «примерно полтора ящика секретных чертежей». 14 человек были признаны виновными в шпионаже, а трое из них — казнены. После этого — уже на голландской территории — Шелленберг участвовал в раскрытии английской разведывательной сети, связанной с немецким сопротивлением и спецслужбами Нидерландов, а затем — в задержании британских шпионов. Эта операция получила название «Инцидент в Венло», и за её успешное проведение фюрер не только наградил Шелленберга Железным крестом I степени, но и пригласил на званый ужин...