Одновременно: жизнь - Евгений Гришковец

Сегодня усаживаюсь за рабочий стол. Вчера всё подготовил, разложил, сформировал план работы, сегодня начал, точнее, начинаю. Вот эту страницу в дневник допишу – и за дело, за более серьёзное и сложное дело.

8 января

Наконец-то отгремели основные праздники, фактически отгремели. С каждым годом запасы и арсеналы пиротехнических средств у населения растут и множатся. Думаю, что сегодня будет совсем тихо.

В Калининграде погода сошла с ума. Сегодня, а точнее сейчас, за окном +9°С и дождик. 8 января! А в воскресенье обещают до +10°С.

Это моя шестнадцатая зима в Калининграде, и такой тёплой ещё не было.

Второго числа сел и с большим скрипом начал писать, точнее, наконец продолжил начатую в сентябре 2011 года повесть. Повесть задумана как небольшое произведение, но ей как-то всё не везло. Едва садился за работу над ней, как либо приходил новый замысел, либо случались неотложные дела, либо не работалось и не писалось совершенно.

Сложный материал. Текст должен быть нервным, тревожным, а к таким текстам особо не рвёшься, тем более в праздничные дни. Но работа пошла, и сейчас понимаю, что в январе повесть закончу. Определённо закончу.

До конца зимних моих рабочих каникул намерен закончить и новую книгу. Собственно, повесть в неё войдёт. Книга будет состоять из трёх разного размера рассказов-новелл и одной повести. Общее название сборника, а это будет именно цельный сборник – «Боль». Два рассказа уже написаны, один даже публиковался в журнале «Знамя». Повесть в работе, и один рассказ продуман, спланирован, осталось только написать. Хочу, чтобы книжка вышла в апреле, давно не выпускал новой прозы. После повести «А….а» прозу не писал.

Параллельно с повестью пишу новую редакцию текста спектакля «Прощание с бумагой». За полтора года исполнения я ушёл очень далеко от текста, который лёг в основу и был исполнен мной в сентябре позапрошлого года. С тех пор исполнил я его почти сто раз.

Решил заняться этим делом, так как готовлюсь к записи видеоверсии «Прощания с бумагой». Хочу, чтобы на видео зафиксировался лучший и наиболее полный вариант текста. Думаю, что видеоверсия будет длиннее сценического исполнения, и существенно длиннее: минимум на тридцать минут.

Помимо прочего, решил, что хочу издать отдельную иллюстрированную книгу «Прощание с бумагой». Книгу, подобную альбомам «Дредноуты» и «ОдноврЕмЕнно». До выхода книги текст публиковать не стану. Также хочу в этом издании опубликовать и первый вариант текста, чтобы всякий желающий мог увидеть, как изначально задуманный и записанный за столом в кабинете текст оживает и видоизменяется во время сценических исполнений.

Всё-таки опять и опять убеждаюсь в том, что писательский труд – это сложное, труднодостижимое, но абсолютное счастье и радость.

Ездил на днях на море, в посёлок Янтарный. У моря отобедали. Было приятно, тепло и красиво. Море, несмотря на ветер, спокойное-спокойное. На пляже песок, прибитый дождями, оказался ровным и плотным, будто спрессованным самой лучшей дорожной техникой. Красота и воздух были такими, что наслаждались и глаза, и лёгкие. Но каждую секунду, находясь у моря, я понимал, что краду время у своей рукописи, у повести и у себя – писателя.

Для меня сейчас не существует ни телевизора, ни новостей, ни курсов валют. Я всецело со своими сложными, издёрганными и нервными персонажами в некоем небольшом, но и не маленьком областном центре. В Поволжье этот город или на Урале – не знаю. Но в моей повести лето… И я в основном там.

9 января

Случилось радостное и долгожданное событие. Анна Матисон наконец-то прислала окончание, а точнее, второй акт пьесы, над которой мы так долго работали. Работали урывками, с большими перерывами, но всё же вдумчиво и с интересом. Однако работа затянулась. Мы всё откладывали сроки окончания и в эти сроки не укладывались. И вот наконец держу в руках оконченный черновой вариант. Анна проделала удивительную работу, сложную и кропотливую. Мы несколько раз встречались, она прилетала ко мне в Калининград, мы сидели вместе и прорабатывали пьесу.

С самого начала, как замысел пьесы пришёл мне в голову, я тут же понял, что без Ани не справлюсь. Пьеса задумалась многофигурной и многослойной, а я в многофигурном материале не силён. Мне сложно писать драматургический материал, когда на сцене присутствуют и говорят больше трёх человек. Аня же может, кажется, написать пьесу, в которой будет одновременно говорить целый академический хор. Я очень рад, что Ане понравился мой замысел и она согласилась на очередное соавторство. Без неё не то что ничего не получилось бы – без неё замысел остался бы замыслом. Она удивительный автор и лучший из известных мне соавторов!

Уже сегодня засел за редактирование и обработку черновика пьесы. В Анином черновике очень чувствуется, что писал и оформлял текст человек плоть от плоти кинематографический. Театральный же текст требует иного подхода и обработки. Но я получаю большое наслаждение от этой редакторской работы, хотя обычно её терпеть не могу.

Название пьесы «Уик энд». (Именно такое написание, раздельное. Это не ошибка.) Сегодня обработал десять страниц, по этой причине оторвался от повести. Сейчас снова вернусь к ней, вернусь к её героям, в лето. Попишу почти до утра. Уж если идёт, то пусть идёт.

Снова убеждаюсь, что литературный процесс оказывает сильный обратный эффект. Давеча писал весь вечер и полночи большой эпизод, в котором мои персонажи говорят и пьют, пьют и говорят, спорят и пьют… Выпили много.

Эпизод закончил в пятом часу утра, тут же повалился спать. Проснулся отёкший, можно сказать, опухший и с тяжёлой головой.

Вчера полдня и сегодня пишу очень жёсткий разговор персонажей, переходящий в драматическую брань с тяжёлыми обвинениями. И вот второй день хожу взвинченный, нервный, что называется заведённый. Уже устал от этого состояния. А они там, в повести, всё никак не закончат разговор, который явно ни к чему хорошему не ведёт.

Там, в повести, лето. Описываю тёплый дождь, набережную, парк и не без удивления вижу за окном голые деревья. Благо нынче мой самый тёплый январь не только за время жизни в Калининграде, но и в жизни (пара поездок зимой в тёплые края не в счёт).

Проще говоря, сегодня было много работы, работы интересной, той, которая даёт довольно ясный взгляд на её окончание и на ожидаемый результат. В такие дни я иногда бываю собой доволен.

13 января

Сегодня передал законченную пьесу издателям и на прочтение нескольким людям, чьё мнение мне важно и дорого. Пьесу «Уик энд» закончил как раз в выходные. Никак не мог оторваться от работы, перечитывал и перечитывал сложный для анализа текст. Для меня пьеса, состоящая из двенадцати персонажей и двух актов, – совершенно новый и неизведанный этап. Но работа над ней закончена, теперь все силы брошу на повесть.

Уж слишком быстро мелькают дни. Они и так-то коротки и не особенно солнечны, а когда сидишь по многу часов за рабочим столом, только диву даёшься. Начал страницу – было ещё светло, а закончил её – уже темно.

Сегодня Калининград проснулся под снегом. Снег пошёл ещё с вечера, его принесли мощные порывы штормового ветра. Снег летел почти параллельно земле, а в моменты затишья вдруг начинал кружиться и зависать за окном, как в состоянии невесомости.

Так что первый снег для меня в этом году выпал на Старый Новый год.

Сегодня узнал, что 2014 год объявлен в России Годом культуры. Теперь мне понятно, по какой причине наш самый первый и самый главный телеканал начал 2014 год с показа многосерийного фильма о Михаиле Круге. Когда мне сказали, что такой фильм снят, и снят по заказу Первого канала, то есть по заказу романтического и рафинированного Константина Львовича Эрнста, я не поверил и счёл это шуткой. Ан нет! Какие тут шутки? У нас начался Год культуры.

Когда-то, в тридцатых годах прошлого века, великий и прекрасный режиссёр Сергей Михайлович Эйзенштейн на вопрос, что он считает пошлостью, ответил, что верхом пошлости считает музыку Дунаевского. Каково же теперь нам, когда про автора «Владимирского централа» идёт фильм по Первому государственному каналу и когда мы не в состоянии определиться с тем, что является верхом пошлости?

Тут знакомые вернулись из Америки, были в Нью-Йорке, Майами. Сокрушённо говорят, что американский джаз умер, что великие джазмены либо умерли, либо совсем старенькие, а новые не те, играют не так, и всё не то.

Ясно же, что никуда джаз не денется. Стареют и умирают люди. Джаз на какое-то время затихнет и возродится в других. Просто возникают паузы и дыры в культуре. Вот и у нас Год культуры совпал с продолжающейся паузой и дырой в нашей культуре.

Так что если и есть причины унывать, расстраиваться и даже отчаиваться, с этими причинами, а главное – с отчаяньем, надо справляться. Так же, как со страхом. Смелость же заключается в преодолении страха, а не в бесстрашии.