Мой неуловимый миллиардер (СИ) - Татьяна Романская

поцеловать меня, его прикосновения сегодня более страстные, более отчаянные.

— Знаешь что, детка? Меркурий сегодня ретроградный, и еще не так темно. Получится его как следует разглядеть.

— Приезд твоей бывшей жены, ретроградный Меркурий… а ты все еще не веришь в астрологию!

— Не верю. Но я готов показать тебе немного магии.

Я ухмыляюсь.

— Плавали, знаем. Я тоже могу устроить тебе звезды перед глазами — такие, каких ты еще не видел.

Фома не сдерживается и громко смеется.

— Кто ты и что сделала с моей нежной милой девушкой…

Моя девушка. Такое простое сочетание слов вызывает у меня самые разные чувства.

— Поцелуй меня, и она обязательно появится снова.

— О, я собираюсь сделать гораздо больше, чем просто поцеловать тебя, Лера.

— Уж постарайся, — шепчу я, прежде чем поцеловать Фому.

Вместе мы сильные. Мы обязательно со всем справимся.

Глава 40

Лера

Я устало щурюсь, пытаясь вспомнить, из какого источника взяла последние данные. Почему я не сохранила ссылку сразу? У меня могут уйти часы на то, чтобы просмотреть всю историю браузера за последние несколько дней. Меня накрывает жуткое отчаяние — работа над диссертацией вроде бы и почти завершена, но сделать осталось еще так много…

Телефон звонит, и я, желая отвлечься, тут же хватаюсь за него, надеясь, что это Арина или Фома. Но мне звонят из школы Коли и Лены. Сердце замирает от воспоминаний о прошлом инциденте. Боже, надеюсь, с детьми все в порядке.

— Здравствуйте, Валерия. У Николая температура, и мы советуем вам забрать его. Он не очень хорошо себя чувствует.

Я проверяю время. Сейчас только десять утра. Зачем вообще отправлять ребенка в школу, если ему плохо?

— Сейчас приеду, — говорю я, в спешке собираясь.

Прежде чем сесть в машину, я пишу Фоме, и нервы начинают сдавать. Когда я добираюсь до школы, меня трясет от волнения. Я не могу вспомнить, какие лекарства есть дома, и не уверена, что именно нужно давать в таких случаях. Может, позвонить Никите мужу Арины? Он врач, сможет подсказать что-нибудь дельное.

Мое сердце разрывается на части, когда я вижу Колю, лежащего на кушетке в медпункте.

— Коля, ты как? — мой голос звучит неровно, выдавая мое беспокойство.

Он поднимает голову, и его глаза расширяются, когда он видит меня. Он садится, и я изо всех сил стараюсь успокоить свое бешено колотящееся сердце. Он бледный и мокрый от пота.

— Ты приехала за мной?

Я кладу руку ему на лоб. Коля весь горит.

— Конечно, милый. Тебе же плохо, как я могла не приехать?

Он бросается мне на шею, больше не сдерживая.

— Что такое? — спрашиваю я, мой голос мягкий. — Где болит?

— Я думал, ты оставила меня, потому что мама вернулась, — Коля всхлипывает куда-то мне в шею, полностью игнорируя мои вопросы.

Я тяжело сглатываю, изо всех сил стараясь не расплакаться тоже.

— Прости Коленька. Мне очень жаль. Я должна была объяснить тебе, что твоя мама будет сама отвозить тебя в школу и забирать, и что она будет присматривать за тобой. Я должна была сказать тебе, что это всего на несколько недель. Я не объяснила как следует, прости, милый. Я бы никогда не бросила тебя. Никогда.

— Правда? — спрашивает он, размазывая слезы по щекам дрожащими пальцами.

Я убираю его руки от лица и аккуратно вытираю слезы сама.

— Правда. Пока твой отец позволяет мне быть в твоей жизни, я останусь рядом.

Он кивает и снова бросается ко мне, крепко обнимая. Мы вдвоем так и идем по коридору, цепляясь друг за друга изо всех сил.

Я осторожно усаживаю Колю на пассажирское сиденье, быстро поцеловав его в лоб. Он выглядит сонным и измученным. Ясно, что ему нужно много отдыхать. Когда я сажусь за руль, меня накрывает осознанием. Скоро мне придется встретиться с бывшей женой Фомы.

Прежде чем выехать в сторону дома, я звоню Никите. Вместо того, чтобы надиктовать мне инструкцию, он говорит, что свободен и готов приехать. В любом случае, будет хорошо, если Колю осмотрит врач, а Никита — муж моей лучшей подруги и, что еще более важно, часть семьи Фоминых. Так что он подходит идеально.

Я нервничаю, когда веду Колю к дому и неуклюже отпираю дверь.

— Сережа? Ты уже вернулся?

Я останавливаюсь в прихожей, как и высокая блондинка, одетая лишь в шелковую ночную рубашку, которая едва прикрывает стратегически важные места. Неужели она так и ходила по дому все это время?

— Кто вы? — спрашивает она, и меня охватывает раздражение. Почему она не обращает никакого внимания на Колю?

— Валерия, няня, — вежливо отвечаю я.

— А, точно, — фыркает она, и ее взгляд наконец останавливается на Коле.

Я не выдерживаю этой неторопливости и иду к лестнице.

— У Коли высокая температура, — говорю я. — Я забрала его из школы.

Эмили идет за мной и смотрит, как я укладываю его в постель, не делая никаких попыток помочь мне.

— Обязательно охладите его, — говорит она мне. — Положите на лоб влажное полотенце, меняйте каждые несколько минут. В Англии все врачи советуют делать именно так.

Я киваю, хотя от ее слов волосы на моей спине встают дыбом. Я много раз имела дело с такими матерями, но почему-то надеялась, что Эмили будет другой.

— Конечно, — говорю я ей, стараясь подавить раздражение. Коле нужна любовь, а не безразличие. Ему нужна мать, а не няня. Как она может стоять рядом и ничего не делать?

Я вскакиваю, когда раздается звонок в дверь, и прохожу мимо нее. Эмили спускается за мной вместо того, чтобы остаться присмотреть за Колей, и мое мнение о ней становится еще хуже.

Никита ободряюще улыбается мне, когда я впускаю его в дом.

— Привет, — говорит он, дружески хлопая меня по плечу.

— Извините, — говорит Эмили. — Мне придется попросить вас уйти. Я не пускаю в свой дом незнакомых людей.

Никита смотрит на нее и хмурится.

— Как хорошо, что это не ваш дом, — повернувшись ко мне, он вопросительно хмурит брови и наклоняет голову в ее сторону. — Кто это?

Я поджимаю губы, чтобы подавить улыбку, и слегка качаю головой, давая понять, что не стоит перегибать палку. Никита удивительно хорошо умеет действовать людям на нервы. Он идеально подходит Арине.

— Никита — врач, он осмотрит Колю, — говорю я Эмили и виновато улыбаюсь, прежде чем снова повернуться к Никите. — Он наверху, я провожу.

Он кивает и идет за мной, но Эмили преграждает нам путь.

— Подождите. Вы не увидите моего сына без моего разрешения. Мне все равно,