Хозяева Земли - Доминика Арсе

Завернутый в ткань рулон и оказался грамотой. А еще мешочек камней разноцветных Гордон передо мной поставил на трельяж.

– Честь по чести, – говорит. – Каменья ценные, казна баронская небось. Вот и решение твоих проблем.

– В грамоте что написано? Скажи, миленький, что читать умеешь! – Встрепенулась, мешочек в сторону откладывая. Мне все это стекляшки, на сокровища не падкая.

– Что ж, не уметь, у графа писарем был, грамоту знаю, – важно отвечает.

Из – за плеча Мира выглядывает.

– Мать зови сюда, – рычу на нее. – Уши развесила.

Выскочила с обиженным видом. Гордон прочел рулон ветхий заинтересованно.

– Все верно, – произнес заключением. И я снова задышала…

– Давай к Шоберту собираться, – поднялась, ладоши потираю деловито.

Посмотрел на меня скептически.

– Знаешь, почему барон грамоту прятал? – Говорит с укором. – Чтобы никто ее не увидел из спорщиков. Потому что ее только графу предъявить можно, или герцогу при споре. Увидела правоту на бумаге, убери, за свое стой словами. А не бумагой. Пойдем туда вдвоем. Шоберт грамоту отберет, сил у него много. И сожжет, считай все. А архивы графа в упадке. За это знаю, нет у него документов дубликатов. И Шоберт в курсе сего.

– Как все сложно…

– Барон твой глуп, – продолжает поклеп. – Особняк сгорит и бумаги туда же. Зря в доме хранил. Я на глупость и рассчитывал, все знатные так хоронят. Умные, да горя знавшие – в земле тайник держат, в самом непримечательном месте.

– И что теперь делать? – Плакать хочется.

Гордон на меня жалостливо посмотрел.

– Не унывай баронесса. Давай твой мост чинить. Торговый путь будет, деньги польются рекой.

– Поможешь? – Вскочила радостная.

Кивнул. Серафима пришла.

Вытащила горсть каменей из мешочка, все разноцветные, размером с горошину. У обоих глаза горят.

– Мы сможем за это лошадей купить? – Уточняю.

Разбойник берет один из моей ладошки. На свет поставил, смотрит. Затем на зуб пробует.

– Табун, – смеется Гордон. – На лошадь изумруда хватит, самого мелкого.

Серафима на него посмотрела ехидно. Недолюбливает его из – за Миры. Чует материнское сердце неладное.

– Бери помощниц любых, – инструктирую. – Пару камней. Чешите в село пригородное, или что есть поблизости, где лошадей можно купить и скот?

– Полдня пути пешком до селения с рынком, там кур продавали и поросят, – говорит Серафима. – За лошадей не знаю.

– Дашь два камня зеленых за двух лошадей, у местных выкупишь, – предложил Гордон. – Все продается и покупается, можно по дворам поспрашивать. Старых не бери, по зубам смотри и копытам. И чтобы подкованы нормально…

– Да знаю я, – обрывает Серафима. – Если лошадей, то и телегу?

– И телегу, – соглашаюсь и еще пару камней даю. – Сдачу вернешь.

– Пусть на золотые и серебряные монеты часть разменяет, – подхватил Гордон. – Однако страшно посылать баб одних с таким состоянием.

– Я с тобой не пойду, разбойник, – фыркает Серафима.

– Вариантов нет, – пожимаю плечами. – Идите уверенно просто, камни в обувь спрячьте. А на обратном пути на лошадях вас уже не перехватят.

– Ну это не факт, – выдал Гордон. – Но маловероятно. Так, может я с ней?

– Нет, – настаиваю. – Во – первых, ты рыцарь, увидят деревенские, что посылаю за покупками, расслабятся. Лучше мы с тобой мост начнем колотить. Во – вторых, моюсь тебя могут узнать.

– Там могут, – согласился Гордон. – Серафима, я тебе покажу куда лучше камни спрятать. И не смотри на меня так!

Собрались на мост.

Обмолвилась я о материале. Пилу нашли, топор тоже.

Варлам себя по лбу бьет. У меняв груди холодеет.

– Только не говори, что где – то кто – то еще скопытился, дедуля, – рычу.

– Забыл старый, совсем забыл. В чаще барон покойный пилораму организовал, чтобы мост чинить. Дело давно было, но бревна там есть.

Взяли женщин крепкий. Те на «рыцаря» посматривают, глазками стреляют. А мне смешно. Гордон грудь выпятил, улыбается курочкам моим.

Дошли до пилорамы, Варлам еле плелся. Пилорамой обозвать три сваленных деревца – это уже слишком. Но плюс был в том, что валить их уже не надо. Кое – где подсохли, но выбраны были со знанием дела.

Вытащить смогли лишь общими усилиями и волоком. Хоть и тонкие, но тяжелые. Гордон предложил часть забора разобрать, я с радостью согласилась.

Поздней ночью прибыла Серафима с двумя лошадьми, на телеге, с курами, гулями, цыплятами, картошки несколько мешков на посадку, других овощей. Еще и зерна набрала умница моя.

Дело пошло в гору. Лошадей запрягли на бревна большие и приволокли оставшиеся. Мост колотили неделю еще. Одновременно шли работы по вспахиванию земли. Плуг ржавый нашелся! Вот что главное.

Люди заработали с особым рвением. Деревня ожила, закукарекала, загоготала. Еще бы захрюкала, но, к сожалению, поросят Серафима не купила.

– Гордон, ты ж писарем работал, – говорю на торжественном открытии моста. – Надо плакат нарисовать с надписью, тьфу, со значком поворота, стрелки…

– Да лучше гонца отправить по плантациям, – предложил Гордон. – Он оповестит, что мост исправен.

– Я туда девочку не пошлю, там и пауки, и белозубки всякие, – фыркнула.

– Если плакат делать, тогда надо понятный знак рисовать. А письмо, его никто не прочитает, грамотных мало.

Стали рисовать плакат. Художественные принадлежности имелись, холстов немерено. Парочку запороли. Но вышел вылитый дорожный указатель. Второй плакат Гордон посоветовал нарисовать и поместить у моста с монетой и обозначением ее достоинства, чтобы вопросов не было, сколько за проезд платить. Тариф установили три медяка. У Шоберта десять, птички шпионские с соседних деревень напели.

Жизнь наладилась, когда первые потоки транспорта пошли груженые пыльцой. Никто лишних вопросов не задавал, платили дежурной девочке у сколоченной будочки. За исключением самых первых заезжих, что пытались возмутиться. Но я вышла в платье, вся такая красивая, наорала на них. Сбоку еще Гордон встал с мечом барона и моим луком на всякий случай.

Деревня ожила, понимая, что теперь на виду, и бездельничать нельзя. Дворы в порядок приводились, цветов насажали, дорогу центральную в чистоте стали держать. Я старосту назначила, чтобы следил. Выбрала самую матерую бабку, что мне громче всех раньше высказывала, а другие ее слушали. Неформальный лидер теперь будет работать на меня.

В двух других деревнях тоже старост назначила выборным путем.

Все шло хорошо, и я уже готовилась отправляться в город на разведку. Пока ночью не сгорел наш источник основного дохода – мост, а под утро не прибежали жители третьей деревни и не объявили, что и они погорельцы теперь.

* * *

Дым витал всюду и вкус его ощущала мерзкий. Будто специально расшатывая мои нервы и дальше, ветер принес все запахи с реки и с деревни сгоревшей.

Первое желание –