Хроники Расколотого королевства - Фрэнсис Хардинг

— Простите, не поймала! — прокричала Мошка. — Киньте, пожалуйста, еще одну!

— Такой шанс выпадает раз в жизни, — ответила леди Тамаринд.

Белоснежные паруса надулись, хотя Мошка не чувствовала ветра. Корабль заскользил по волнам вдаль, и с ним уплыли отражения белых нитей в черной воде.

— Кое-кто хочет поговорить с тобой, — сказала леди Тамаринд на прощание.

В пенистых волнах за кораблем показалась фигура пловца. Мокрые темные волосы разметались по воде, а лица не было видно. Пловец приближался к ней с пугающей быстротой.

В ужасе она схватила весла и начала грести прочь. Страшный пловец почти настиг ее, но тут в темноте нарисовалось полукруглое окно, и Мошка пролезла в него. Она бежала темными комнатами и коридорами по брачному дому и слышала за спиной монотонное и неотвязное шлепанье мокрых босых ног по полу. Забежав в свою комнату, Мошка бросилась на постель и завернулась с головой в одеяло. Она дрожала от страха, ожидая прихода утопленника, и знала, что Добряк Построфий не сможет защитить ее, ведь они с Клентом съели все его ягоды.

Когда Мошка потянулась и открыла глаза, в комнате было светло. Настал новый день. Остатки кошмара развеялись, словно дым. До нее долетал плеск воды, будто что-то вынимают из реки, и слышались крики чаек.

— Найдено тело в реке! — надрывался за окном газетчик. — Мужчина заколот ножом в сердце… Тело запуталось в сетях для форели… В Хитрозадой бухте…

Мошка зажмурилась и заткнула уши пальцами.

«Пусть это будет сон, — взмолилась она. — Просто страшный сон».

Она молилась всем Почтенным, чтобы они превратили события прошлой ночи в сон. Кажется, ничего еще она не желала с такой силой. Но когда она вынула пальцы из ушей, газетчик продолжал кричать об утопленнике.

Мошка вдруг испугалась, не удрал ли Клент, и резко села на кровати. Но с облегчением увидела его рядом — он спал на спине, его грудь мерно вздымалась и опадала.

Сарацин пытался склевать с пола воск, накапавший со свечи. Там, где вчера текла алая кровь, сегодня остались бордовые корочки. Едва Мошка спустила ногу на пол, гусь повернулся к ней, и в бусинках его глаз она увидела привычную доброжелательность. Она поняла, что он будет ценить ее, даже если ее обвинят во всех смертных грехах. У девочки потеплело на душе.

— Мистер Клент! — услышала Мошка голос Пирожка и стук в дверь.

Вслед за этим дверь открылась и показалась сама девушка.

— Пришел констебль, — сказала она, пока Клент потирал глаза и садился на кровати. — Он всех опрашивает и ждет, пока вы спуститесь к завтраку.

Клент спросонья надел на голову парик задом наперед и, моргая заспанными глазами, обратился к Пирожку:

— Прошу прощения. Ты сказала «констебль»?

Пирожок кивнула и улыбнулась.

— Он назвал меня востроглазой бестией, — сказала она с гордостью, — потому что это я заметила утром, что наша лодка стоит не как всегда. И я сказала об этом церковному сторожу, а он сказал, что в реке нашли мертвеца и это может быть связано. Констебль думает, что это была банда бродячих головорезов, которые грабят и убивают людей, и что они пытались залезть в наш дом, и ограбить алтари, и поубивать нас всех.

Клент с Мошкой позаботились вернуть на место сундук, но вот о лодке они забыли. Они переглянулись и прочитали в глазах друг друга досаду на свою оплошность.

«О, святые Почтенные, — взмолилась Мошка, — сжальтесь над нашими душами. Да, мы воры, и поджигатели, и шпионы. Среди нас есть даже головорез. Мы пропащие преступники. Да еще такие непутевые».

— Мы, конечно же, — сказал Клент с достоинством аристократа, — с удовольствием пообщаемся с господином констеблем. С вашего позволения мы приведем себя в порядок, прежде чем спуститься к завтраку?

Пирожок улыбнулась, тронутая таким обращением, и закрыла за собой дверь. Едва она исчезла, Клент и Мошка принялись ругаться шепотом.

— У тебя парик надет задом наперед!

— А у тебя брови размазались по всей роже! Куда я дел свои… А, вот они. Выверни передник наизнанку — правый бок весь в грязи, как у трубочиста.

— У тебя ботинки в грязи!

— А какими еще им быть в такую-то погоду? Ну-ка, принеси мне таз и кувшин с водой. Теперь стой смирно…

Клент намочил платок и стал вытирать лицо Мошки. Она напрягла всю свою волю, чтобы вытерпеть прикосновение рук убийцы. Клент, прикусив кончик языка и наморщив лоб, тщательно стер уголь и аккуратно нарисовал карандашом новые брови.

— Мы пришли вчера из «Серого мастифа», — говорил он, работая карандашом, — и сразу легли в кровать. Всю ночь спали без задних ног. Ничего не слышали и не видели. Если будем сообща придерживаться этой версии, думаю, все обойдется. Вот так.

Клент закончил рисовать ей брови, и они вместе спустились к завтраку. Проходя мимо статуй Почтенных, Мошка вся сжималась от стыда и не смела поднять глаз — ей казалось, что Добрячка Сиропия укоризненно поджала губы, а Добряк Печенькин сокрушенно качает головой. Сердце у девочки колотилось под самым горлом.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — повторяла она про себя, — не дайте мне пропасть».

Констебль оказался усталым мужчиной сорока с чем-то лет, его рыжие волосы были растрепаны, а кожа вокруг глаз обвисла, как у старого пса. На столе рядом с ним стояли чашка кофе и бутылка джина. Наверное, Пирожок предложила гостю принять внутрь, чтобы согреться после утренней прохлады. Констебль шутил с девушкой и мял шляпу в руках, но, увидев Клента, согнал с лица улыбку и спросил Пирожка официальным тоном:

— Это тот джентльмен, что квартирует у вас?

— Я Эпонимий Клент, и я весьма польщен вашим вниманием. Несмотря на опасение, что я не смогу помочь вам в расследовании, вы можете рассчитывать на мое полнейшее содействие.

— Очень похвально с вашей стороны, — сказал констебль, слегка растерявшись от такого обращения. — Но почему вы так уверены, что не сообщите важных сведений?

— Пожалуй, я могу не совсем верно оценивать ситуацию, — начал Клент.

«Ты слишком торопишься, — подумала Мошка. — Держи себя в руках».

И сама удивилась, что переживает о судьбе убийцы.

— Мне известно с чужих слов, — продолжал Клент, — ночью в дом пытались проникнуть грабители. Не преуспев в своем преступном замысле, они перерезали глотку какому-то бедолаге и ретировались. Сам же я, как ни печально, крепко спал и ничего не слышал.

— О как, — сказал констебль. — По мне, так они все-таки проникли в дом, сэр. Лодка, которую ночью кто-то брал, с утра стояла под окном. Если они не залезли в окно, то я не знаю, как они выбрались на берег. И еще одно обстоятельство, сэр. — Констебль вынул из кармана какой-то мусор. — Это кукурузная шелуха, она была в волосах и под одеждой покойного. В наших краях кукуруза не растет, ваш хозяин заказывает ее в Радоволье. Сдается мне, наш покойничек побывал в этом доме.