Волны любви - Патриция Мэтьюз

Располагалась она неподалеку от делового квартала города – десять минут пешком – и приглянулась Троугу с первого взгляда.

Двухэтажное кирпичное здание разместилось на пригорке, с которого открывался прекрасный вид на океан. Огромные вековые деревья, шелковистая зеленая лужайка перед входом и разбросанные то тут, то там скамейки создавали полное впечатление того, что находишься в маленьком парке.

Троуг зашагал вверх по дорожке к веранде, на которой стояли удобные кресла. В двух из них сидела какая-то пожилая пара. Проходя мимо, Троуг вежливо приподнял шляпу и улыбнулся.

Роуз Лейк оказалась женщиной лет тридцати пяти, с рыжеватыми волосами, пышной грудью и дерзкими карими глазами, которые при виде Троуга удивленно расширились.

– Бог мой! – воскликнула она прерывистым голосом. – Какой вы высокий, сэр!

Троуг внезапно почувствовал нарастающее желание. У него было такое предчувствие, что Роуз Лейк очень скоро станет его любовницей, а по блеску, появившемуся в ее глазах, понял, что и она рассматривает его с такой же точки зрения.

– А вы, мадам, просто необыкновенная красавица, – улыбнулся он в ответ.

Роуз, зардевшись, присела перед ним в реверансе.

– Благодарю вас, сэр.

Несколько минут спустя она провела его наверх, в просторную спальню, где стояла тяжелая мебель и огромная кровать.

– Как вы, должно быть, заметили, кровать эта несколько больше обычной, – заметила Роуз. – Ее сделали специально для моего Сэма. Крупный был мужчина, совсем как вы. – Она улыбнулась. – Я всегда питала к таким слабость.

– Благодарю вас, Роуз. Мне бы хотелось остановиться у вас надолго. Вы не возражаете?

– Лучшего я и представить себе не могу. Давненько в этом доме не было настоящего мужчины, – лукаво ответила она.

Потертая деревянная табличка над дверью гласила: «Корабельная компания братьев Барт». Здание казалось таким ветхим, что того и гляди рухнет, однако Троугу прекрасно было известно, что эта корабельная компания одна из самых богатых в стране. Просто хитроумные братцы всячески это скрывали.

Облаченный в свой самый лучший костюм, Троуг на секунду задержался на пороге и поправил шляпу и мягкий черный галстук и толкнул дверь. Внутри оказалось темно, как в пещере, хотя работа кипела вовсю. За длинной стойкой сидело за своими конторками с дюжину клерков. Они в поте лица трудились над счетами, касавшимися, по всей вероятности, погрузки и разгрузки судов, и прочими бумагами.

При виде Троуга из-за стойки навстречу ему метнулся сухонький человечек. Троуг уже заметил с правой стороны лестницу, ведущую на второй этаж.

Увидев его дорогой костюм, человечек довольно потер руки и проговорил подобострастным тоном:

– Добрый день, сэр. Я могу быть вам чем-нибудь полезен?

– Можете, если сообщите, где мне найти братьев.

Клерк перевел взгляд на лестницу, потом снова на Троуга.

– А могу я поинтересоваться, какое у вас к ним дело?

– Не можете. Но вы мне уже сказали все, что я хотел знать.

И Троуг направился к лестнице. Не ожидавший такого поворота, человечек, что-то промычав, выскочил из-за стойки и бросился ему наперерез.

– Наверх нельзя, сэр! У меня насчет этого строгое указание. Все посетители сначала должны сообщить, по какому делу они пришли, а уж потом я сам справлюсь у хозяев, смогут ли они их принять.

– У меня дело частного свойства, и я сам в состоянии доложить о себе. Прочь с дороги, мозгляк!

И Троуг оттолкнул его, как назойливое насекомое. Клерк отлетел в сторону, ударился о стойку и сполз на пол. Остальные служащие, разинув рты, глядели на них, но Троугу было на это наплевать. Дорога была свободна, и он устремился на второй этаж.

Лестница вывела в небольшой коридор, в который выходили четыре двери. Лишь одна из них оказалась открыта, и за ней Троуг заметил какого-то клерка. Тот сидел за столом и, близоруко прищурившись, просматривал пухлый гроссбух. Троуг прошел мимо и направился к последней двери, на которой висела табличка: «Посторонним вход воспрещен».

Распахнув дверь, он без стука вошел. За конторкой сидели двое мужчин. Перед ними лежали пачки денег. Увидев нежданного гостя, они вздрогнули и уставились на него.

Братья Барт казались похожими друг на друга как две капли воды, хотя разница в возрасте у них составляла пять лет. Небольшого роста, с худыми длинными лицами, тусклыми карими глазками, в которых лишь при виде денег появлялся жадный блеск, узкими, словно щель почтового ящика, ртами, они казались пародией на классического скупердяя. Впрочем, они и были классическими скупердяями. За все годы, что Троуг был с ними знаком, он ни разу не заметил на их лицах и тени улыбки. Они напоминали ему кротов, которые хорошо чувствуют себя лишь во мраке, а оказавшись на свету, испуганно щурятся. И Троуг отлично знал, что по-настоящему счастливы братцы только тогда, когда считают и пересчитывают деньги.

Сайлас и Инок Барт, сиамские близнецы... Троуг не доверял ни одному из них ни на грош, однако не мог не отдать им должного: братья обладали изумительным даром делать деньги.

Сайлас Барт опомнился первым. Вскочив, он сгреб деньги в охапку и, прикрыв их своим телом, рявкнул:

– По какому праву вы сюда врываетесь, мистер! Здесь вам не проходной двор, а частная контора!

– Какой я тебе мистер, Сайлас? Ты что, совсем ослеп на старости лет? – добродушно бросил Троуг. – Неужели не узнаешь старого приятеля?

– Какого еще приятеля? – пискнул Инок Барт. – Да мы вас и знать не знаем!

Погладив рукой чисто выбритый подбородок, Троуг подошел к конторке еще ближе.

– Должно быть, и вправду без бороды я сильно изменился. Ну уж если вы двое меня не узнали, бьюсь об заклад, не узнает никто.

– Троуг! Да ведь это Иезекииль Троуг! – ахнул Сайлас Барт и рухнул на стул.

Троуг одарил братьев ослепительной улыбкой.

– Он самый.

Инок Барт приложил руку к сердцу, словно его сейчас хватит удар.

– Но что ты здесь делаешь? Мы думали, что ты... – он запнулся на полуслове.

– Что я умер? И жестоко ошиблись. Я жив и здоров, в чем вы можете и сами убедиться.

– Но ведь прошло уже больше трех лет, с тех пор как ты уплыл с Аутер-Бэнкс, – заметил Сайлас Барт. – Где же ты пропадал все это время?

– Разыскивал убийцу своего сына, – внезапно охрипшим голосом сказал Троуг.

– Если ты рассчитываешь опять вернуться на Аутер-Бэнкс, – осторожно начал Инок Барт, – то можешь выбросить эту затею из головы, мы уже взяли на твое место другого человека. Сам виноват, сбежал с острова, не сказав нам ни слова...

Троуг нетерпеливо махнул рукой.

– Не собираюсь я возвращаться на ваш убогий остров. С прежней жизнью покончено. А пришел я к вам вот зачем. Все эти годы я был, так сказать, вашим молчаливым партнером, и теперь пришло время стать партнером гласным. И я хочу, чтобы вы объявили об этом во всеуслышание.