Архимаг - Роберт Сальваторе

Да, Киммуриэль вел опасную игру, и должен был признаться себе, что шпионаж за Громфом был прежде всего исполнением личных желаний псионика, и лишь потом — надеждой получить какую-то выгоду для Бреган Д’Эрт. Киммуриэль хотел увидеть падение Дома Бэнр, наконец отомстив за собственную семью.

Но, в конце концов, все части уже вступили в игру, и через декаду Киммуриэль тихо передал бы Громфу более мощные слова заклинания Кь’орл, данного ему матерью для того, чтобы заставить Громфа совершить необдуманные действия, возвращая её в Мензоберранзан, для мести Дому Бэнр.

Киммуриэлю не нужно было следить за этим — на самом деле, оставаться подальше от грядущего хаоса было более логичным, и куда более безопасным для псионика. Тем не менее, несмотря на все попытки Киммуриэля заставить свою жизнь подчиняться чистому прагматизму, следовать доводам разума, а не эмоциям…

Несмотря на все это Киммуриэль Облодра ничего не мог поделать с собой.

Тиаго и Доум’вилль первыми вошли в туннели, убегающие к древнему дворфскому комплексу, теперь — дроускому городу К’Ксорларрин, обгоняя всех остальных путешественников с Серебряных Пустошей. Тиаго хорошо знал этот регион, некогда отправившись в погоню за Дзиртом из порта Лласт. Эльф так же понимал, что они со спутницей, вероятно, найдут верхние этажи комплекса свободными от сил дроу.

- Сохраняй бдительность, - приказал он Доум’вилль, когда они вошли в длинные туннели. - На верхних этажах мы, вероятно, столкнемся с врагами — гоблинами и кобольдами. Матрона Мать Зирит не располагает ресурсами, дабы обеспечить безопасность всех туннелей и комнат комплекса. Особенно, учитывая её потери на Серебряных Пустошах. Уверен, они остаются на нижних этажах.

- Мы отправимся к ней?

- Нет, - резко ответил Тиаго. - После того, как дворфы войдут в Подземье, Дзирт, наверняка, станет их разведчиком. Мы найдем место, поймав его одного. А потом мы отправимся к Зирит и, быть может, она даже составит мне компанию в Правящем Совете Мензоберранзана, когда я отправлюсь домой, чтобы представить им голову еретика.

Он должен был предупредить свою семью о походе дворфов, подумала Доум’вилль, но решила промолчать. Так или иначе, ожерелье сделало её смелее.

Она почувствовала острое недовольство, пришедшее от Кхазид’хи. Меч напоминал женщине, что её будущее, вероятно, зависело от противостояния с бродягой До’Урденом.

Она кинула взгляд на Тиаго, улыбнулась и кивнула, а затем послушно последовала за ним во тьму.

Доум’вилль подавила свою злую усмешку, защищенная пониманием того, что это она, а не он, представит голову Дзирта До’Урдена Матроне Матери Бэнр.

Это был её единственный шанс стать не просто иблис, использованной и выброшенной безжалостными дроу. Особенно после смерти её отца, Тос’уна.

Часть вторая

В поисках судьбы 

Ветры перемен развивают волосы у меня за спиной. Они щекочут и дразнят меня, отправляя в неожиданные места.

В последние годы моя дорога сплелась в кольцо, ведя от дома и очага, в открытое поле. Я пытался построить что-то новое с попутчиками, которые не были мне по сердцу. Но теперь круг завершился, возвращая меня туда, откуда я начал свой путь. Хотя мне кажется, что это не так.

Потому что эти возвратившиеся друзья — не те люди, которых я некогда знал. Они очень похожи на них своими сердцами и принципами. Они, безусловно, узнаны мною, но теперь они — другие. Они видели новый свет и новый путь, обрели новое понимание смертности и смерти. Они нашли новый смысл собственной жизни. Разумеется, это проявляется очень тонко, но я вижу эти изменения везде: в ворчании Бренора, в уверенности Кэтти-бри, в боях Реджиса и смехе Вульфгара.

А теперь я вижу это и в себе самом. Последние десятилетия, после того, как Кэтти-бри и остальные покинули меня, и даже до того, как Бренор пал в Гаунтлгриме, я чувствовал себя беспокойным и вполне довольным таким положением вещей. Я желал знать, что ждет меня за следующим поворотом дороги, любой дороги — будь то поиски Гаунтлгрима или время, когда я вел группу Артемиса Энтрери, Далии и остальных. Мой дом оставался в моей памяти — и я не хотел, чтобы что-то заменило эти воспоминания. Ибо их хватало, чтобы поддерживать меня и питать мою душу. И в том долгом и извилистым пути к окончательному осознанию, я едва не потерял себя. И я бы потерял, я знаю, не откажись я там, на холме Долины Ледяного Ветра от Далии. И там же я снова обрел себя. В конце концов, я выжил. Дзирт До’Урден, человек, которым я стремлюсь быть, пережил испытания.

А теперь я снова нахожу себя на дороге приключений, вместе с Бренором и Кэтти-бри. И что может быть лучше? Наша задача так же благородна, как та, за которую мы взялись век и даже более назад, отправившись на восстановление Митрил-Халла. Мы идем с песней и стуком дворфских сапог, под знаменами трех дворфских королей и с пятью тысячами улыбающихся воинов.

Что может быть лучше?

Быть может, если бы Реджис и Вульфгар были здесь, с нами. Я действительно скучаю по ним каждый день. Хотя иногда даже счастлив за них, храня в своем сердце уверенность, что мы все снова встретимся. Я видел искры в глазах Реджиса, разгоравшиеся каждый раз, когда он говорил о Донноле Тополино, и я могу только радоваться дороге, которую он избрал — и радоваться еще больше, что могучий Вульфгар отправился в этот путь вместе с ним! Горе любым проходимцам, вставшим на пути у этой грозной пары!

Они вернутся. Некогда я боялся, что этого не случится, но теперь — совершенно уверен. Это не похоже на те времена, когда Вульфгар оставил нас, чтобы вернуться в Долину Ледяного Ветра. В тот раз я сомневался, что мы увидим варвара снова. И мы не увидели. Никто из нас — кроме меня и Реджиса, отправившихся в Долину Ледяного Ветра. И даже тогда воссоединение было… странным. Ибо тогда, когда Вульфгар покинул нас десятилетия назад — он сделал это и эмоционально и физически.

Но сейчас — не тот случай.

Они вернуться, и мы с победой войдем в Гаунтлгрим. Я верю в эти истины, потому — я спокоен. А еще встревожен и возбужден!

И нервничаю, потому как удивлен этой правдой. Когда той темной ночью мы воссоединились на вершине Пирамиды Кельвина, это только окрыляло. И как я был шокирован появлением моих друзей, восставших из мертвых, также я просто легкомысленно радовался, чувствуя благословение и удачу, которых никто не мог ожидать ранее.