Исполин над бездной. Фантастическая роман - Александр Ломм

Гросс еще минуты две советуется с огнем в камине. Потом шевелит седыми бровями и оборачивается к своему секретарю. Мельгерикс предупредительно склоняется перед креслом сына божьего.

— Сделаешь так, беспорочнейший, — говорит гросс. — Проводишь уважаемого ведеора Браска в конференц-зал святейшего собрания. Пусть он приготовит там все необходимое, а ты тем временем созовешь всех находящихся поблизости беспорочных протеров нашей Гроссерии. Как ты слышал, их должно быть не менее двадцати. Кроме того, направь курьера к моему главному научному консультанту профессору Вар-Доспигу. Я хочу, чтобы он посмотрел на испытание модели и высказал о ней свое мнение. А мне вели подать облачение для больших выходов — на демонстрации прибора эмэм мы будем присутствовать лично!..

6

Доктор Канир с самого утра находился в состоянии беспокойства и смутной тревоги. Он ждал обещанных шефом «грандиозных событий», и сердце его заранее замирало от страха.

Во время завтрака, на котором присутствовала Арса, Канир не осмелился заговорить с шефом на тему о загадочном эксперименте. А сам Вар-Доспиг держал себя как ни в чем не бывало, ел с отменным аппетитом и старался шутками расшевелить свою печальную дочь. Но та отмалчивалась и почти не прикасалась к еде.

К концу завтрака в столовую вошел служка с серебряным подносом в руке. На подносе лежал синий запечатанный конверт.

— Началось! — глухо пробормотал Вар-Доспиг, сразу став серьезным, и даже привстал навстречу служке. Канир побледнел и выронил вилку.

Но служка подошел не к профессору, а к Арсе.

— Вам письмо, ведрис Арцисса! — сказал он, поклонившись.

Арса вздрогнула от неожиданности, секунду помедлила, глядя на письмо расширенными глазами, потом схватила его, прочитала обратный адрес и вдруг вся покрылась румянцем.

Вар-Доспиг и Канир смотрели на нее с недоумением и растерянностью. Служка, еще раз отвесив поклон, бесшумно удалился.

— Это в самом деле тебе, дитя мое? — с нескрываемым раздражением обратился профессор к дочери.

Арса молча кивнула и дрожащими руками разрезала конверт.

— От кого это? — снова спросил Вар-Доспиг. Но ответа не получил.

Арса читала письмо, и лицо ее все больше и больше озарялось радостью. Но дочитав, она вдруг разрыдалась и, выскочив из-за стола, убежала к себе наверх.

— Что бы это значило? — профессор озадаченно посмотрел на своего ассистента.

Тот пожал плечами.

— Судя по реакции ведрис Арциссы на это письмо, я бы сказал, что оно от Рэстиса Шорднэма.

— Неужели у них это настолько серьезно?

— К сожалению, да. Серьезнее, наверное, не бывает…

— Ну ладно! — отрезал Вар-Доспиг и отшвырнул салфетку. — Этим я займусь позже. Теперь мне некогда… Пойдемте, доктор, в лабораторию и закончим сборку генератора!

До самого полудня Вар-Доспиг и Канир не выходили из подземелья. Время за работой бежало незаметно. Тревоги ассистента, увлекшегося сборкой диковинной машины, несколько улеглись. Когда последняя деталь была подогнана на место, Вар-Доспиг и Канир поднялись на лифте в кабинет, ненадолго разошлись в ванные комнаты, чтобы привести себя в порядок, а затем снова сошлись у входа в гостиную. Здесь их уже поджидал служка.

— Прибыл курьер от его святости, ведеор профессор! — доложил он, как только Вар-Доспиг появился в дверях.

— Проси! — крикнул профессор.

Не успели они сесть, в кресла, как в гостиную вошел дородный монах с пакетом в руке. Произнеся положенное приветствие, он поцеловал пакет и обеими руками поднес его Вар-Доспигу.

— От его святости великого гросса сардунского, да продлятся дни его на веки веков! Ашем табар!

— Ашем табар! — ответил Вар-Доспиг и, поспешно схватив конверт, вскрыл его, забыв предварительно поцеловать.

Монах огорченно вздохнул и отошел в сторону. Вынув из конверта письмо, профессор убедился, что его и не следовало целовать — оно было подписано не гроссом, а протером Мельгериксом.

— Надо быть внимательней, любезнейший! Это от его беспорочества протера-секретаря, а не от его святости! — наставительно сказал профессор монаху и, перекинув ногу на ногу, принялся читать послание.

В письме было лишь несколько строк:

«Главному научному консультанту, ведеору профессору Пигрофу Вар-Доспигу.

Досточтимый ведеор профессор!

Его святость сын божий Брискаль Неповторимый, да продлятся дни его на веки веков — ашем табар! — предлагает вам немедленно по получении сего явиться в конференц-зал святейшего собрания, где должно состояться секретное испытание прибора особого назначения, привезенного из Марабраны. Ваше присутствие крайне необходимо.

Ручаясь за подлинность, свидетельствует вам свое неизменное почтение протер-секретарь Мельгерикс».

Дочитав, профессор сложил письмо и обратился к монаху:

— Передай его беспорочеству, любезнейший, что я принял его послание к сведению и что устрою все, как нужно. Ясно?

— Ясно, ведеор профессор.

Монах поклонился и вышел. Как только шаги его затихли в холле, профессор сказал Каниру:

— Началось, дорогой доктор! Теперь будьте готовы ко всему!

— Что мне делать, ведеор профессор? — чуть внятно пролепетал Канир.

— А вот это я и хочу вам сказать. Прежде всего возьмите себя в руки и не смотрите на меня, как кролик на удава! А дальше так. Сейчас вы оденетесь в парадную форму и отправитесь в конференц-зал святейшего собрания. Доложитесь протеру Мельгериксу и скажете ему, что профессор Вар-Доспиг с прибором знаком и категорически его отвергает…

— С каким прибором, ведеор профессор?!

— С прибором ММ-222. Там будет его демонстрировать сам Куркис Браск, богатейший человек Юга. Главное, передайте Мельгериксу, что я с этим прибором знаком и категорически его отвергаю.

— А если спросят почему?

— Скажите, что из соображений нравственного порядка. После этого, доктор, можете выполнить любое распоряжение его святости. Делу это не повредит. Вам ясно?

— Не все, ведеор профессор… Но я сделаю, как вы приказываете…

7

Конференц-зал святейшего собрания своим убранством и размерами напоминал центральный зал храма бога единого. Такие же тут были ряды уходящих ввысь колонн, такие же синие с серебром знамена, такие же гигантские, в темных рамах полотна, испещренные загадочными священными символами, и ко всему этому в нем царила такая же удручающая атмосфера мистического мрака и холодной отрешенности.

Куркису Браску отвели место в самом центре зала. Здесь для него расчистили широкий круг и поставили на вытоптанном ковре крепкий треножник с резной столешницей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});