Светлейший князь (СИ) - Шерр Михаил

— Вода до пола доходила.

— Спасибо Кондрат, за подарок. Будем дальше его испытывать.

И вот на нашем персональном вардо мы едем на завод. Митрофан с Прохором на козлах, Христина дремлет в переднем отсеке, мы в заднем. Я, пользуясь возможностью, образовываю Машеньку, у нас занятие по анатомии и физиологии человека.

На завод мы ехали не с пустыми руками: мы везли два тюка хлопка, привезенного Леонтием и несколько десятков грязно-молочных шариков размерами с грецкий орех, похожих на обыкновенные ластики. Это был каучук, полученный из одуванчиков. Лукерья три недели назад собрала компанию из двух десятков ребят и девчонок. Во главе этой компании она поставила своего сына Емельяна. Каждый день они выкапывали одуванчики прямо с корнями, мыли их, тщательно измельчали, полученную массу отжимали. Затем полученный млечный сок три-четыре часа выпаривался. В итоге получался каучук. В горячем виде из него скатывали шарики. Общий вес их был почти килограмм. Из этого каучука я планировал получить резину.

Накануне вечером вместе со Степаном к нам пришли Лукерья и Леонтий с Агрипиной. Зная о моих планах, Леонтий решил взять как говориться быка за рога.

— Григорий Иванович, ты не сомневайся, здесь в Усинске все идет своим чередом. Степан собственно тебе отчет каждый день дает, если что коррективы внесешь. А вот на заводе ты край нужен. Тебя там ждут, не дождутся. Петр Сергеевич неделю там безвылазно.

На заводе меня действительно ждали с большим нетерпением. Я был просто поражен тем, сколько всего было сделано за неполные две недели моего отсутствия. Как-то так получилось, что в эти края мы с Машенькой еще не заезжали.

Кирпичный цех начал производство более-менее «правильных» кирпичей, и Яков сложил небольшую, но тоже «правильную» печь на своем пока небольшом стекольном производстве. Кузнецы сделали ему весь необходимый инструмент и стекольный цех уже начал выдавать так нам необходимую стеклянную продукцию. За время моего отсутствия еще четыре человека пополнили команду Якова, причем он привлек еще двух девиц. Но главным помощником у него стал Илья. Параллельно работам со стеклом Яков ударными темпами оборудовал химическую лабораторию. Илья просто на лету схватывал всё, что говорил и показывал Яков. И к моему удивлению, оказалось, что еще двух девиц Яков взял по его рекомендации.

— Рад вас видеть Яков Иванович. У меня для вас подарок, вернее даже два. Помните вы у меня спрашивали зачем нам нужны одуванчики?

— И вы, ваша светлость, не снизошли до объяснения мне сирому и убогому, — сирость и убогость тут же была мне продемонстрирована, — высоту полета вашей мысли, — просто огромный прогресс, у Якова оказывается есть чувство юмора, надеюсь скоро испытанное им страшное потрясение перестанет его ломать и корежить. — И вы обещали мне сделать одуванчиковый сюрприз.

— Время пришло, но сначала вы сударь, должны разгадать загадку, — я протянул Якову каучуковый шарик. — И так, любезнейший, Яков Иванович, вы должны ответить мне на вопрос, что это такое?

Яков осторожно взял шарик в руки и внимательно и осторожно начал осматривать его. Через пару минут я, заметив любопытный взгляд Ильи, стоящего немного поодаль, кивнул ему. Вдвоем они изучали шарик почти пять минут, даже попробовали его на зуб.

— Итак господа, жду ответ.

Яков хитро улыбнулся и сделал Илье приглашающий знак рукой: «Догадался, паразит! Посмотрим, что молодой скажет», — подумал я и с интересом стал ждать ответа Ильи.

— Это похоже на стиралку, которой мы чистим бумагу от карандашных надписей.

— Браво, молодой человек, браво, — я несколько раз хлопнул в ладоши. — А что нам скажет более старший и опытный товарищ?

— Илья молодец, это каучук. Но где вы его взяли, ваша светлость? Неужели из одуванчиков?

— Получен он действительно из одуванчиков, — я подал Якову два листа бумаги. — Читайте, здесь я изложил и про получение каучука из одуванчиков, и зачем он нам нужен. Я думаю ваши помощники с экскурсией по вашим владениям справятся и без вас. Когда я закончу осмотр заводских достижений, мы продолжим.

Не успел я сделать и пары шагов, как попал я в «тиски» наших кузнецов. Василий Иванович со своей компанией от нетерпения готовы были уже начать отпихивать Якова с Ильей.

— Ваша светлость Григорий Иванович, полюбопытствуйте на наш подарок!

У меня в буквальном смысле в зобу дыхание сперло и я потерял дар речи. Василий Иванович сделал шаг в сторону и моему взору открылся комплект медицинских инструментов, искусно сделанный нашими мастерами по моим эскизам. Я неплохо рисовал и без ложной скромности всегда считал, что очень даже неплохо. А после попадания стал рисовать еще лучше. И при первой же возможности я подробно нарисовал необходимый лекарский комплект, сопроводив рисунки подробными пояснениями.

— Это действительно царский подарок, чего-чего, а такого я ну никак не ожидал! — скальпели, зажимы, пинцеты и тому подобное, даже два стерилизатора, ну просто чудо. Но четыре стеклянных шприца, два пятиграммовых и два десяти, и десяток игл! Просто невероятно! Приглядевшись же, я увидел два ртутных термометра! На этом моменте демонстрации заводских достижений я в буквальном смысле был близок к потери сознания.

— Ну, братцы, нет слов! В своих самых смелых мечтах я ожидал подобное ну ни как не раньше зимы! Спасибо, мои дорогие, — я поклонился в ноги нашим мастерам, лишив их этим на несколько мгновений дара речи.

Кузнечный, стекольный и кирпичный цеха, лесопилка и водяное колесо просто радовали глаз, не верилось что все это создано за такой короткий срок. Петр Сергеевич, видя мое удивление, довольно кивнул головой:

— Мне самому не верится, что еще два месяца здесь ничего не было. Если бы я сам не горбатился бы здесь денно и нощно, никогда не поверил бы что такое возможно. Но это, Григорий Иванович, еще не всё. Пожалуйте в мой инструментальный цех.

То, что я увидел было действительно вишенка на торте: господин Модсли с компанией отдыхают. Первый универсальный токарно-винторезный станок создан здесь, в далекой и глухой окраине Российской империи, раньше англичан и прочих на четверть века.

— Когда я думаю о тех возможностях, которые у нас появляются с появлением этого станка, у меня даже голова начинает кружиться. Хотя конечно нам еще далеко до полноценной работы станка, самое главное нет приличного привода. Через пень колоду он работает от водяного колеса, но в основном привод ножной.

— Как вы сумели так быстро воплотить в жизнь эту идею, поделитесь.

— Когда вы умчались с Ванчей в Усинск, меня чуть ли не в буквальном смысле торкнуло и я четко представил, что и как надо делать. Я прекратил практически все работы на заводе и мы просто набросились на этот станок. Правда работать на нем могу только я, да Фома Васильевич присматривается.

Когда я вернулся в химическую лабораторию, то обнаружил там уже целую бригаду.

— Пока ты, Григорий Иванович, совершал обход завода, мы вопрос изучили и уже готовимся к работе, — Яков показал на четырех своих помощников, двух девиц и двух юношей, которые под руководством Ильи сосредоточенно возились с какими-то склянками. — Молодые люди будут не меньше часа готовиться к работе. Поэтому я вас приглашаю понаблюдать как мы получим из цилиндра первое листовое стекло. Илья, ты готов?

— Один момент, сударь.

Несколько дней назад Яков получил первое листовое стекло старинным «лунным» методом. После нескольких неудачных попыток трое его ребят освоили эту методику и каждый день по два-три десятка стекол двадцать на двадцать начали поступать на заводской склад готовой продукции. Но сегодня Яков собрался получить первые листы стекла способом цилиндров, самым распространенным в настоящий момент.

В стекольный цех мы пришли в самый ответственный момент. Помещенный в печь стеклянный цилиндр разогрелся и раскрылся. Яков, по каким-то лишь ему понятным признакам, через полчаса решил — пора. И тут же он ловко со своими помощниками выхватили цилиндр из печи и аккуратно положили на специальный стол. Я понимал, что стекольный цилиндр еще горячий и должен легко разрезаться. Для резки стекла кузнецы изготовили по заказу Якова три специальных ножа и он ловко и быстро вырезал из раскрывшегося цилиндра восемь стекол. Их размер я оценил примерно сорок на тридцать и толщиной с сантиметр. Когда стекла остыли, их размеры оказались именно такими. Поверхность стекол оказалась почти идеально ровной.