Второе пришествие - Александр Новичков

Рослый метис потирал затекшие запястья и подозрительно смотрел на меня. Он слышал наш разговор с герцогом Арчибальдом и, возможно, понял, что я не беспощадное чудовище. Но внешний вид все равно вызывал у него сомнения.

— Если умеешь сражаться, попытайся отвоевать себе жизнь, – посоветовал ему я, подтолкнув меч отважного молодого рыцаря, все еще лежащий на платформе. Мужчина подумал и принял это оружие.

Хуже всех была ситуация с Лилией. Едва путы ослабли, девушка упала на дрова, сложенные под ее столбом. Она была слишком слаба, чтобы стоять, тяжело дышала и вся взмокла. У меня появилось подозрение, что в ходе «допросов» бывшие ее коллеги могли применить какой‑нибудь опасный наркотик, передозировка которого способна убить.

Но времени на то, чтобы осмотреть ее и попытаться помочь, у меня не оставалось. Герцог Арчибальд отдал приказ о наступлении, и рыцари стройными рядами двинулись к платформе.

Вот только основная опасность исходила не от самих рыцарей. Это стало ясно в первые секунды сражения. Тяжеловооруженные рыцари со щитами, мечами или длинными пиками были слишком неповоротливы, чтобы вести скоростной поединок, вся тактика их боя сводилась к защите, надежде на непробиваемость доспехов. Это действительно было так, стальные пластины мог пробить лишь специалист по двуручному мечу или тяжелому топору, да еще и при большом старании, а для рапиры, ножа, легкой сабли или стрел они становились совершенной преградой. Но в учет шло только человеческое оружие, но не демоническое. Каждое из лезвий, горящих синим пламенем, проходило сквозь деревянные щиты, поставленные в блок мечи и металл доспехов с такой же легкостью, с которой нож проходит сквозь масло. Через пару минут вся платформа и земля вокруг нее была залита кровью и покрыта телами. Вернее, даже не телами, а какой‑то жуткой массой из металла, плоти и костей, перемешанной.

Атака пехоты захлебнулась. Рыцари немного отступили, пораженные тем, с какой скоростью погибали их товарищи. Очень немногим из них вообще удалось взобраться на сравнительно невысокую полуметровую платформу, а те, кому удалось, жили не дольше двух секунд, я никому из них не позволил даже приблизиться к Лилии. Впрочем, мы тоже понесли некоторый урон, но по сравнению с потерями врага он был просто ничтожен: в левую руку метису попало копье. Рана получилась неприятная, глубокая, кровотечение не прекращалось. Окрещенный грешником мужчина старался не обращать на нее внимания, не нагружал руку лишний раз, но я чувствовал, что он слабеет. Только жить оставалось ему не очень‑то и долго.

Ловушка захлопнулась.

Рыцари неожиданно подняли щиты. Только прикрывались они почему‑то не от меня, а от неба над головами. Я не сразу понял, зачем, но, услышав подозрительный свист, посмотрел вверх. На мгновение мне показалось, что потемнело солнце, но это было не так. Ловушка захлопнулась. Задачей пехотинцев было лишь занять меня на некоторое время, дать подготовиться основной силе – лучникам. Стрелы обрушились на платформу, словно рой разозленных пчел, имеющих стальные жала и невероятно смертоносных. Человеку от них не было спасения.

Я отпрыгнул назад, прикрыл собой Лилию. Пламенные лезвия метались в воздухе с умопомрачающей быстротой. Я понимал, что, если пропущу хоть одну стрелу, она может оказаться смертельной для девушки.

Это мне удалось. Я отбил или разрубил несколько десятков стрел, не позволив ни одной из них воткнуться в своеобразный круг, диаметром около двух метров, отделявший меня и Лилию от остальной площадки. Увы, метис, сражавшийся вместе с нами, оказался за пределами этого круга. В него вонзилось не меньше десятка стрел, и одна попала в глаз, сделав смерть быстрой и практически безболезненной. Он даже упал не сразу. А я даже и представить не мог, что человек мог сохранять вертикальное положение даже после смерти.

— Не попали! Продолжаем стрельбу! – Слух неожиданно обострился, и я услышал команды, которые выкрикивал герцог Арчибальд. – Лучники! Выпускайте зажигательные стрелы. Спалим его, во имя господа. Передайте первым рядам!

Внутри меня все натянулось, так же, как и тетивы направленных на меня луков. Все стрелы мне остановить не удалось и не удастся при следующей попытке. А когда в платформу воткнутся сотни стрел, сотни горящих стрел, она тут же вспыхнет и сгорит в мгновение ока. Это было ясно как день.

«Лучники с зажигательными стрелами. Неужели это и есть убийственная рамка в подготовленной для меня мышеловке?»

Почему‑то мне казалось, что для демона нужно было подготовить нечто большее.

Угрожающий свист раздался вновь. Я увидел, как сотня стрел взмывает в воздух, как загораживает солнце, почувствовал, что за рядами рыцарей, прикрывающихся щитами, и лучников, тетивы на луках у которых все еще вибрировали после выстрела, начинается пожар, но пожар контролируемый, направленный на меня. Только я не успел сообразить, что это значит, потому что в следующую секунду произошло кое‑что странное.

Меня пронзил порыв леденящего ветра, настолько холодного, что застучали зубы, ветра, пробравшего меня до костей, несмотря на то, что плоть моя стала нечеловеческой, такой, что я просто не мог найти примерного определения этому покрытию, кроме одного, довольно невероятного – «кристаллизованная магия». Это означало одно – природа этого ветра находилась за гранью привычной мне физики реальности.

Я посмотрел вверх. Стрелы не падали. Они почему‑то зависли в воздухе, словно позабыв о силе гравитации, замерли, как будто бы время для них остановилось. Нет, время остановилось не только для них. Достаточно было оглянуться, чтобы осознать, что вокруг прекратило движение все, обратилось статичной картиной: и стрелы, повисшие в воздухе, и рыцари, согнувшиеся под щитами, и истыканный стрелами метис, не способный упасть и после смерти. Даже звуковые волны перестали распространяться в воздухе.

«Неужели Эфир научился останавливать время?»

— Ловушка почти что захлопнулась, – неожиданно произнес неизвестный голос. Я посмотрел назад и увидел странную фигуру в сером одеянии, склонившуюся над лежащей на хворосте Лилией. Отреагировал я до того, как успел задуматься о том, кто же это такой, прыгнув назад и закрутившись, словно волчок. Но лезвия лишь распороли воздух, причем без должного свистящего звука. Фигура словно растворилась, мгновенно переместившись в другое место.

— Гляди‑ка, – незнакомец уже осматривал метиса, – действительно стоит. А стрела‑то вошла на целую ладонь.

Но он не говорил. Вернее, не говорил словами. Его фразы возникали сразу в моей голове, минуя звуковые колебания и большую часть нервов. Кто бы это ни был, он владел телепатией.