«Волкодав» из будущего - Юрий Корчевский

Я взял мину в руки. Ох и не люблю я эти «хлопушки»! Чуть ошибся – и уже беседуешь с архангелом Петром.

Мы вернулись к стене с нацарапанным на ней крестом. Я положил мину на пол и придавил ее камнем.

– Шабунин, отрежь кабеля метров тридцать.

Дмитрий отмотал кабель, отрезал.

– А теперь уйдите все подальше – за поворот. Дышите через рот! Дима, объясни это Ежи, чтобы не контузило его.

Я привязал кабель к остаткам бечевки, что вела к взрывателю, и отбежал по ходу. Вот и первый поворот. Я завернул за него. При взрыве он спасет от осколков металла, камней и взрывной волны.

Набрав воздуха в грудь, как перед прыжком в воду, и не закрывая рта, дернул за кабель.

Ахнуло здорово – ударило по ушам, по стенам застучали камни, проход заволокло едким дымом и пылью. Стало нечем дышать. Я закрыл рот и нос платком и отбежал подальше.

Через несколько минут услышал крики лейтенантов.

– Товарищ капитан, вы живы?

– Жив! Просто в сторону отошел – там дышать нечем. – Крикнув: – Никому не подходить! – и немного выждав, один пошел к месту взрыва. Поляк не ошибся, правильно указав заложенный немцами проход. Взрывом вышибло свежую кладку, везде валялись камни, а свод потолка даже не треснул. Одно хорошо – не последовало других взрывов, чего я очень опасался. Если бы за перегородкой были мины, они могли бы сдетонировать.

Фонарь высвечивал узкий проход, за ним темнело глухое помещение, уставленное зелеными ящиками.

Я зашел и, подсветив фонариком, осмотрел ближайший ко мне ящик в штабеле. Никаких бечевок и проводков не обнаружил. Откинув два запора, как на снарядных ящиках, приоткрыл крышку. Ура – бумаги! Достал несколько – текст на немецком, ничего не понятно. То-то будет работы переводчикам!

Все, я свое задание выполнил, можно сообщать полковнику о результатах поисков.

Я вышел из схрона.

– Все, хлопцы! В ящиках то, что мы искали. Возвращаемся в особняк.

Мы прошли до потайного входа в здание и поднялись наверх.

– Я уезжаю звонить полковнику. Вы остаетесь здесь. На территорию имения никого не впускать. Ежи, ты извини пока, но несколько дней ты побудешь здесь. Как только мы вывезем ящики, ты свободен. Как я тебе и обещал.

– Куда мне идти? Я уже пятьдесят лет в имении. Тут и останусь.

Радостно потирая руки, я вышел во двор, подошел к скучающему водителю:

– Василий, заводи драндулет.

Мы доехали до штаба первой попавшейся нашей части – это оказался пехотный полк. Я прошел к командиру полка, показал удостоверение.

– Капитан Колесников, СМЕРШ. Мне нужен телефон.

– Звони.

– Товарищ майор, мне наедине поговорить надо. Служба!

Майор понимающе кивнул и вышел из комнаты.

Чтобы дозвониться, ушла уйма времени. По известному мне номеру никто не отвечал. Пришлось связаться через телефонистку. Наконец я услышал в трубке голос Сучкова:

– СМЕРШ, полковник Сучков.

– Товарищ полковник, это капитан Колесников говорит.

– Ну, наконец-то! Я уж тебя потерял. Тебя разве не учили начальству регулярно докладывать? Мне Москва уже всю плешь проела!

– Так чего без толку было докладывать? А теперь подвижки появились, бумаги нашел – много, да вот прочесть не могу – переводчик нужен.

– Понял, майор!

– Я не майор. Товарищ полковник, это капитан Колесников говорит!

Я подумал было, что из-за помех на линии Сучков не расслышал, с кем разговаривает.

– Начальство не ошибается. Тебе присвоено очередное воинское звание – майор. Поздравляю!

– Спасибо, товарищ полковник! Так что мне с бумагами этими делать? Здесь их много – несколько ящиков.

– Грузи в полуторку и – в отдел. Кстати, мы перебазировались в Лукув, поближе к Варшаве.

Ага, понятно, почему я долго не мог дозвониться до отдела. Теперь и добираться будет ближе.

– Товарищ полковник, все в полуторке не поместится.

– Тогда жди на месте. Завтра с утра высылаю «ЗИС-5» и пару мотоциклов с охраной. Встречай! Офицеров посылаю, тебе лично знакомых. И больше о вашей находке никто не должен знать. Ты понял меня, майор?

– Так точно, понял. Жду. Конец связи.

Назавтра к обеду в имение прибыл крытый «ЗИС-5» в сопровождении двух мотоциклистов с колясками, на которых стояли пулеметы. «Неплохая охрана, – отметил я про себя, – только уж больно приметная».

Из кабины «ЗИСа» вылез знакомый мне «чистильщик» – старлей Удалов.

– Здравия желаю, товарищ капитан!

– Со вчерашнего дня – майор, – вежливо уточнил я.

– Поздравляю, – протянул он мне руку. – А что же погоны капитанские?

– Не успел поменять. Сучков вчера по телефону сообщил, что мне очередное звание присвоили.

– Не забудь пригласить звездочки обмыть. Ну, чего тут грузить?

– Прежде чем грузить, еще попотеть надо. Ящики-то в подземелье лежат, их еще наверх вытаскивать придется.

– Эх, ек-макарек! – сдвинул он фуражку на затылок. – Вот вечно так. Один отличился, нашел чего-то, а другому – потеть.

– «Что позволено Юпитеру – не позволено быку», – ответил я ему известным древним латинским изречением.

– Ну ты, брат, зазнался. Едва майора получил, а уже меня быком обзываешь.

– Не сердись, старлей. Так древние говорили.

«ЗИС» подогнали к лазу. Все, за исключением раненого поляка, стали выносить из подвала ящики. Были они тяжелыми – один ящик двое несли с натугой. Бумага весит, что твой кирпич. Да еще и тащить через узкий лаз было очень неудобно.

Все вымазались в пыли, паутине, руки были красными от кирпичной крошки, но к вечеру кузов «ЗИСа» забили почти доверху.

Я с удовлетворением осмотрел опустевший схрон.

На ночь у грузовика я выставил двоих часовых и провел инструктаж дежурной смене караула. Сам спал беспокойно – все мерещилось нападение немцев с целью отбить документы. Только под утро забылся тяжелым сном.

После скудного завтрака скромными остатками сухпайка мы выехали из имения маленькой колонной. Впереди следовал мотоцикл с охраной, за ним пыхтела наша полуторка, за ней – тяжело груженный «ЗИС», и замыкающим шел второй мотоцикл.

Ехать до Лукува было все-таки ближе, чем до Константинува, и к полудню мы были уже на месте.

Едва я успел доложить Сучкову о прибытии, как он, забыв прихватить шинель, выбежал из кабинета и – к выходу. На ходу успел лишь крикнуть офицеру-порученцу: «Переводчика во двор, к машине!»

Полковник взобрался в кузов, открыл ящик, достал первую попавшуюся бумагу, за ней – вторую… Проверил второй ящик, третий… С горящими от возбуждения глазами Сучков сел на скамью рядом с ящиками, вытирая бисеринки пота.

В кузов залез и переводчик – очкарик Моисей, чернявый еврей из Астрахани.

Евреи на фронте были, но служили в основном в тыловых частях, потому как при попадании в плен немцы их расстреливали сразу – наряду с политруками.

Вытерев платком слезящиеся глаза и поправив очки, Моисей с ходу начал переводить одну бумагу, за ней – вторую.

– Стоп, стоп! Хватит! Ящики эти цены не имеют! Начальника караула ко мне!

Прибежал командир взвода охраны, козырнул полковнику. Сучков распорядился:

– Здесь груз особой важности. Приказываю выставить у грузовика усиленную охрану и никого к нему не подпускать. Колесников – за мной!

В кабинете Сучков первым делом стал звонить в Москву – начальнику 5-го отдела Управления. Доложив о завершении операции и положив трубку, он радостно потер руки:

– Нет, ты все-таки везунчик, Колесников! За один месяц – две удачи! Да какие! Другим за всю войну так не везет. – И вдруг, выдвинув ящик стола, полковник неожиданно скомандовал:

– Майор Колесников! Смирно!

Я вытянулся и застыл по стойке «смирно». Сучков достал из стола майорские погоны и торжественно зачитал приказ о присвоении мне воинского звания «майор».

– Служу Советскому Союзу! – рявкнул я.

Сучков вышел из-за стола и передал мне погоны, пожав руку.

На новеньких погонах с полем из золоченой нити, окантованных красным суконным кантом, на красном продольном просвете поблескивали серебристый танк – эмблема наших танковых войск, и звездочка.

– Носи, заслужил! Потом зайдешь в канцелярию, пусть в удостоверении отметят.

– Слушаюсь!

– Это еще не все!

Сучков достал из сейфа коробочку и зачитал выдержку из орденской книжки:

– «За боевые заслуги Указом Президиума … орденом Боевого Красного Знамени. Подпись – Михаил Калинин». Дырку-то в гимнастерке провертел?

– Нет пока.

Полковник взял перочинный нож, откинул шило, проколол в моей гимнастерке крохотное отверстие и сам привинтил мне орден.

– Достоин, носи!

– Служу Советскому Союзу! Спасибо, товарищ полковник!

– Заслужил – не в штабе штаны протирал. Если привезенные тобой документы ценными окажутся, не исключено, что… – полковник замолчал. Довольно улыбаясь, он мягко тронул меня за плечо: