Мэрилин Монро. Психоанализ ослепительной блондинки - Алма Бонд

Тогда я со слезами воскликнула:

— Ли, Ли, мне нужно видеть Ли!

Она растолкала его со словами:

— Ли! Мэрилин здесь. Ей необходимо тебя видеть.

Не медля ни секунды, он появился передо мной в своем старом халате, с края которого свисали нити на его мятую пижаму из легкой ткани в сине-белую полоску.

Я обрадовалась, что он выглядел не лучше меня. Его волосы, по крайней мере то, что от них осталось, были взъерошены. Он поднял и отвел меня в спальню, где я рассказала ему о том, как ужасно себя чувствую. Как правило, выговорившись, я засыпала, но прошлой ночью даже это не помогло. И он успокаивал меня в своих объятиях:

— Дорогая, тебе просто нужна поддержка. Никто никогда не обнимал тебя в детстве.

Затем он тихо запел:

Слушай колыбельную, засыпай,сны придут волшебные, отдыхай!

Он нежно ласкал мои светлые волосы. Никто бы не подумал, что этот мягкий, любящий человек мог быть строгим, весьма критически настроенным диктатором, который терроризировал многих известных членов актерской студии. Мои глаза закрылись, и я, прижавшись к нему, погрузилась в сон. Когда я проснулась утром, он по-прежнему держал меня в своих объятьях.

Мэрилин обернулась, чтобы посмотреть на меня и улыбнулась торжествующе.

— Вот что я называю терапией, доктор!

Я была слишком взволнована, чтобы спорить.

Мягкое отношение Страсбергов вызвало у Мэрилин желание, чтобы наши сеансы имели такой же снисходительный характер. Время наших встреч — в четыре часа — никогда не менялось. Однажды она появилась в три. По редкому совпадению мой пациент, назначенный на это время, отменил свой сеанс, так что я смогла принять Мэрилин. На следующий день она не пришла в свое время, а явилась только к пяти. Я была занята с другим пациентом. Мэрилин оставила записку, в которой написала: «Нытик приходил. А где были вы?»

На следующей встрече я сказала:

— Почему вы приходите в неурочные часы, Мэрилин? Психоанализ это не кафетерий, куда можно забежать, когда захотелось, даже если бы я была свободна круглые сутки, что совсем не так.

Она была очень расстроена.

— Я не могу встречаться с человеком, который заменяет мне мать, по предварительной записи. — Она заплакала. — Вчера я так надеялась, что вы примете меня в пять часов. Мне хотелось, чтобы мы с вами были на одной волне и вы чувствовали, когда мне необходима ваша помощь. Я давно махнула рукой на мою мать. Она ничего не знала о том, как я живу, не говоря уже о том, чтобы сознавать, как я в ней нуждалась. У меня нет ни малейшей надежды, что она когда-нибудь изменится. И мне хотелось бы попробовать достигнуть взаимопонимания с кем-то другим. Между моей матерью и мной всегда были только болезненные отношения. Мне нужен кто-то еще. Но вы обманули мои ожидания, так же как она.

— Мне очень жаль, если вы чувствуете, что я не оправдала ваших надежд, Мэрилин. Если бы наш мир был лучше, ваша мать была бы с вами, когда вы в ней нуждались. Если бы это зависело от меня, я бы с радостью восполнила ее отсутствие, но это не в моих силах.

До своего замужества с Джо Ди Маджио на одной вечеринке Мэрилин встретилась с Артуром Миллером. Кажется, это случилось весной 1951 года. Она сказала своему другу:

— Посмотри, Артур Миллер здесь? Когда-нибудь я выйду за него замуж.

— Да брось, Мэрилин! Как это возможно? У него есть жена.

Мэрилин только улыбнулась.

Мэрилин Монро никогда не говорит ничего просто так. В мае 1955 года, кажется, к удивлению того приятеля (а возможно, и Артура Миллера), между Мэрилин и интеллигентным драматургом возникли близкие отношения. Когда они встретились, он жил в штате Коннектикут с женой и двумя детьми, Джейн и Бобом. То обстоятельство, что у него семья, не помешало Мэрилин осуществить свои намерения в отношении мужчины, которого она хотела.

— При первой же встрече на меня произвел большое впечатление лауреат Пулитцеровской премии, — сказала Мэрилин. — Вы меня знаете: я всегда чувствую себя неадекватной, потому что не получила хорошего образования. Я так краснела, заикалась и запиналась, что он, должно быть, подумал: «Она на самом деле самая тупая блондинка, какую я встречал!»

В 1951 году он смотрел, как я играла сцену в ночном клубе, и, согласно сюжету, я должна была пересечь киносъемочный павильон в черном кружевном платье. Когда он вернулся, чтобы встретиться со мной после окончания съемок, рабочий сцены свистнул мне. Оказавшись перед этим выдающимся человеком, я смутилась. Миллер пытался создать непринужденную атмосферу и сказал, что он знает, как я добиваюсь моей особенной походки с раскачивающимися бедрами.

Он рассказал, что однажды шел за мной на пляже и увидел, что мои следы на песке находились на прямой линии, пятка следовала прямо перед последним отпечатком пальцев, приводя мои бедра в движение. Я не знала этого и подумала: «Хмммммм. Он шел за мной на пляже! Должно быть, он действительно интересуется мной. Возможно, он и не думает, что я какая-то глупая блондинка».

Примерно в то же время мы вновь встретились на вечеринке, устроенной в его честь, куда пригласили много красивых молодых женщин. Я была счастлива увидеть, что он не обращал внимания ни на кого, кроме меня. Миллер пригласил меня танцевать, и я растворилась в его руках, как будто в них родилась. Мы танцевали снова и снова, и мне хотелось, чтобы это никогда не кончалось. У меня было такое чувство, как будто я оказалась в тихой гавани или выпила прохладной воды во время лихорадки.

— На той вечеринке, о которой я рассказывала в прошлый раз, мы с Артуром проговорили до самого утра, — продолжила Мэрилин. — По его словам, на него произвели большое впечатление моя чувственность и ощущение реальности, но вероятнее всего, Артур, которому было тогда около тридцати пяти, был польщен вниманием гламурной, сексуальной и знаменитой женщины.

Не говоря ничего, именно он вдохновил меня записаться на расширенный курс литературы и искусства в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса. Я всегда работала над собой, но теперь я хотела соответствовать Артуру интеллектуально, насколько это возможно.

В течение следующих четырех лет мы ни разу не встречались, потому что оба были несвободны, особенно он, к тому же мы жили на разных побережьях. Но я все время думала о нем и мечтала, что когда-нибудь мы встретимся снова. На некоторое время он заменил Кларка Гейбла в моих фантазиях и стал подушкой, которую я обнимала ночью. Даже снимаясь в фильме, мысленно я играла для Артура. Я представляла, что он смотрит, как я работаю, и стремилась быть великолепной в его глазах. Он считал, что мое место на подмостках театра.