Взгляд на убийство - Филлис Джеймс

Жила довольно одинокой жизнью, но для нее многое значила церковь и то, что она являлась капитаном скаутов. Любила детей и цветы. Она была человеком, знающим, что такое совесть, и квалифицированным администратором, но не очень хорошо понимала людей. Она была добра к ним, когда у них появлялись затруднения, но люди считали ее слишком жесткой, лишенной чувства юмора и склонной все осуждать. Думаю, в чем-то они были правы, хотя это была женщина с сильно развитым чувством долга.

— Я виновата в ее смерти. И признаю это.

— Вы ведь знаете, что это не так, — мягко сказал Далглиш. — В этом виновен только один человек, и благодаря вам мы найдем его.

Она отрицательно покачала головой:

— Если бы я сразу же обратилась к вам или хотя бы набралась смелости прийти в клинику, вместо того чтобы звонить по телефону, сейчас она была бы жива.

Далглиш подумал, что Луиза Фентон заслуживает большего, чем успокоения путем вежливой лжи. Да и даст ли ей ложь успокоение?

— Думаю, это могло быть правдой, — ответил он. — Но ведь слишком мною «если». Мисс Болам могла бы оставаться сегодня живой, если бы секретарь правления отменил встречу с нею, если бы поторопился в клинику, если бы она сразу сама отправилась к нему, если бы старый портье не страдал бы болями в желудке… Вам кажется, что вы думаете правильно, а все остальные ошибаются. Но только кажется.

Она коснулась рукой плеча Далглиша, будто он нуждался в утешении.

— Думаю, я не смогла вам достаточно помочь. Пожалуйста, простите меня. Вы были очень терпеливы и любезны. Можно я задам один вопрос? Вы сказали, что благодаря мне схватите убийцу. Вы уже знаете, кто он?

Глава седьмая

Вернувшись через два часа в свой кабинет в здании Скотланд-Ярда, Далглиш обсудил этот случай с сержантом Мартином. Перед ним на письменном столе лежала раскрытая папка.

— Вы считаете, сэр, что рассказ миссис Фентон соответствует истине?

Да. Полковник сообщил то же самое. Теперь у него позади сразу два тяжелых испытания — операция и исповедь жене, но, вообще-то, он не был склонен принимать всерьез ни то, ни другое. Я обратил его внимание на то, что, возможно, женщину убили прежде, чем убийца изучил все обстоятельства. И тогда он выложил мне все целиком. Все! Рассказ соответствовал тому, что мне сообщила миссис Фентон, за исключением одного любопытного дополнения. Как вы думаете — какого? Догадайтесь. Даю вам три попытки.

— Неужели кража со взломом? Это был Фентон?

— Черт побери! Мартин, порой вы преподносите сюрпризы. Да, это был полковник. Он не брал пятнадцать фунтов. Но я бы не стал его обвинять, даже если бы он сделал это. В конце концов, деньги были его. Он решил забрать их, если они попадутся ему на глаза. Но, конечно, этого не случилось. У него было другое намерение: найти и взять медицинские документы. Во многом ему было не разобраться, но он совершенно четко понимал: только история болезни реально свидетельствует об установленном врачами за время, когда он был пациентом клиники Стина, диагнозе. Несмотря на то что в своей оранжерее он имел практику вырезания стекла алмазом, он потерпел неудачу и, когда услышал, что появились Нагль и Калли, обратился в бегство. Но до этого в главной канцелярии он нашел одну из папок и стал ее просматривать. Когда он обнаружил, что истории болезни пронумерованы, то понял, что потерпел поражение. Дело в том, Мартин, что он совершенно забыл свой клинический номер. Думаю, он просто вычеркнул его из памяти, когда вновь почувствовал себя здоровым.

— Значит, клиника что-то сделала для него?

— Сам он так не считает. Я убежден, что он не является редким исключением среди пациентов клиники. Психиатрам есть от чего прийти в уныние. Да и вообще… Ведь не стремятся же врачи перед хирургической операцией объяснять больным, что на успех выпадает только половина шансов. Нет, полковник не чувствовал ни особенной благодарности к клинике Стина, ни желания открыть клинике большой кредит за избавление его от беспокойства. Думаю, он был прав. Не думаю, чтобы доктор Этеридж смог бы вразумительно объяснить, как они ухитряются сделать достаточно много для психически больных за те четыре месяца, которые, скажем, длилось лечение Фентона. Его лечение, если это можно назвать лечением, вероятно, в определенной степени послужило причиной увольнения из армии. Трудно сказать, приветствовал ли он такой поворот или, наоборот, боялся его. Но нам лучше избежать соблазна стать любителями-психологами.

— Что полковник представляет собой, сэр?

— Низенький. Вероятно, выглядит ниже из-за своей болезни. Волосы песочного цвета, мохнатые брови. Похож на' маленького злого зверька, выглядывающего из норы. Как личность намного слабее, чем его жена, несмотря на то, что миссис Фентон кажется хрупкой. Общепризнанно, как трудно лежать в больничной постели одетым в длинную больничную пижаму и выслушивать предупреждения грозной старшей сестры, мол, будьте пай-мальчиком и не болтайте слишком долго. Полковник не очень помог нам в отношении голоса. Говорит, будто голос был похож на женский и будто он его раньше никогда не слышал. С другой стороны, он не проявил никакого удивления, когда я предположил, что голос могли изменить. Но он был искренним и, очевидно, не мог рассказать больше, чем рассказал. Он просто больше ничего Не знал. Но все равно мы продвинулись вперед в установлении мотивов. А это один из тех редких случаев, когда знание «почему» является знанием «кто».

— У вам уже есть основания установить — кто?

— Нет еще. К сожалению, мы не готовы. Нам теперь надо позаботиться о том, чтобы увязать отдельные детали вместе.

Далглиш снова почувствовал расхолаживающее предчувствие неудачи. И стал анализировать случившееся, будто уже не добился успеха. Где был допущен неверный ход? Он почувствовал, что вышел на след убийцы, в кабинете главного врача, когда разобрался с диагностическим индексом клиники. Факта этого было вполне достаточно для вывода — искать надо в клинике и ее окружении. Он и собирался это делать.

— Думаю, вы побывали дома у Придди? — спросил Далглиш. — Она замужем?

— Вне всяких сомнений, сэр. Я был там вечером и дружески побеседовал с ее родителями. К счастью, мисс Придди не было, она ушла за рыбой и жареным картофелем к ужину. Они живут в крайне стесненном материальном положении.

— Понятно… Однако продолжайте.

— Могу доложить не очень много, сэр. Они живут в одном из тех домов, которые спускаются террасой к южной железнодорожной линии, ведущей в Клапэм. Дом уютный и милый, но без телевизора и подобных ему современных вещей. Предполагаю, это из-за их религиозности. Обоим супругам Придди уже за шестьдесят, думаю, не ошибся. Дженифер для них все еще ребенок. Ее матери во время родов было больше сорока лет. Это довольно обычная история для подобных браков. Я удивлен, что они рассказали мне об этом, но они не умолчали. Дженифер и ее будущий муж встречались, а когда должен был появиться ребенок, поженились.

— Довольно жалкий союз. Молодое поколение думает, что знает о сексе все, и поэтому совершенно бесцеремонно обращается с несколькими основополагающими факторами. Однако эти маленькие несчастья никого в наши дни не волнуют.

Далглиша поразила горечь, с которой он высказал эти свои слова. В самом деле, было ли необходимо, чтобы он так страстно протестовал в связи с этой маленькой трагедией? Что с ним произошло?

— Видимо, Придди — заботливые люди, — продолжал Мартин, — Обычно дети сами беспокоятся о стариках, но при этом презирают старшее поколение. Придди намного душевнее. В доме не слишком много комнат, но родители уступили первый этаж и сделали там для молодой пары отдельную маленькую квартиру. Они мне показали ее. Действительно, очень мило.

Далглиш подумал, как сильно он не любил выражение «молодая пара» с его уютным оттенком радующей глаз домашней жизни и скрытым за ним отголоском будущего разочарования.

— Вы добились успехов, хоть визит и был коротким, — сказал он.

— Мне они понравились, сэр. Хорошие люди. Брак, конечно, распался окончательно, и я думаю, что они задумались теперь, правильно ли поступили, торопя события. Муж Дженни оставил Клапэм свыше двух лет назад, и никто не знает, где он. Они назвали мне его имя и показали фотографию. Он не имеет ничего общего с клиникой Стина, сэр.

— Я не думаю, чтобы он был связан с нею. Мы вряд ли рассчитывали обнаружить, что Дженифер Придди окажется миссис Генри Этеридж. Ее родители и муж не имеют отношения к преступлению.

Далглиш даже не мог припомнить, как много времени провел в гостиных, спальнях, пабах и полицейских участках, разговаривая с людьми, которые вошли, пусть порой ненадолго, в соприкосновение с этим убийством. Насильственная смерть приходит, как великий освободитель от сдерживающих факторов, судорожный пинок, заставляющий кувырком падать с вершин такого множества муравейников. Его работа, исполняя которую он, конечно, мог вводить себя в заблуждение, что служебные обязанности не являются трудными, раскрывала мимолетно сокровенные тайны жизни многих мужчин и женщин. Далглиш мог никогда не встретить их снова, разве что в качестве полузнакомых лиц лондонской толпы. Но разве это меняло дело? Иногда он презирал свое собственное изображение терпеливого, незапутавшегося, нестрогого судебного исследователя страданий и грехов других людей. Как долго мог ты оставаться беспристрастным, удивлялся он себе, прежде чем погубил собственную душу?