Твари в бархатных одеждах - Джек Йовил

Эльзассер взял девушку за плечи и встряхнул.

- Как его звали?

- Ах да. Его имя. Его звали Вольф…

Эльзассер и Розана переглянулись.

- Он был из аристократов. Парень держал это в тайне, однако Труди призналась мне, что его брат - выборщик…

Смутные догадки начали обретать ясность и определенность. Розана вспомнила рисунок, нарисованный ею по просьбе капитана Кляйндеста, а также лицо, которое постоянно накладывалось на другой образ в сознании Труди.

- Его звали Вольф фон Мекленберг.

3

Баржа была пустой. Вольф попытался припомнить, как он попал на борт, но не смог. Дверь рубки была разбита вдребезги, и Вольф догадался, что сделал это сам.

Он заснул в одежде и, пробудившись, обнаружил, что где-то испачкался.

Прошлой ночью они с Труди отправились на прогулку. Стоял густой туман. Вольф припомнил ссору.

И больше ничего.

Как жаль, что рядом нет Йоганна. Если бы Йоганн был здесь, он обязательно придумал бы, как спасти младшего брата от зверя, таящегося внутри него. Йоганн десять лет гнался за ним, чтобы спасти от Рыцарей Хаоса.

Это был плохой период в его жизни, но он закончился. Закончился навсегда.

Вольф кое-что помнил. Помнил тот день в лесу, когда в него попала стрела, выпущенная Йоганном.

Его плечо все еще побаливало в сырую погоду, а иногда даже кровоточило. И теперь он чувствовал боль между костями, именно в том месте, куда угодила стрела Йоганна.

Он вел себя плохо. Дразнил своего брата, упрекал в трусости. В детстве Йоганн не любил убивать. В их семье охотником был Вольф. Он жил ради того мгновения, когда окажется в лесу и отправится по следам лося или кабана, держа лук наготове. Дичь могла плавать, летать, бежать или прятаться в норе, но ей было не спастись от Вольфа.

Теперь Вольф хотел бы стать похожим на Йоганна, который испытывал инстинктивное отвращение к убийству.

Охотничьи трофеи юноши пылились, забытые где-то в кладовке. Если бы он мог так же легко избавиться от желания убивать!

Наверное, Сикатрису было несложно его переделать. Семя Хаоса уже зрело в его сердце, ожидая удобного момента, чтобы дать всходы. Он стал монстром в душе задолго до того, как варп-камень придал ему соответствующее обличье.

Последние недели прошли как в тумане. Туман окутывал не столько город, сколько его душу. Вольф ощутил присутствие Труди, почувствовал запах ее тела…

И ему расхотелось вспоминать, что было дальше…

Вероятно, в прошлую ночь он наелся «ведьминого корня». У него перед глазами по-прежнему плавали бордовые пятна. А потом он, кажется, устроил драку. У него не хватало одного зуба, а порезы на лице кровоточили. Однако не вся кровь на одежде принадлежала ему.

На полу рубки юноша нашел крюк грузчика, подобный тем, что носили члены портовой банды. Крюк тоже был в крови.

По какой-то причине он забрал его, когда уходил.

Поднявшись на палубу, Вольф обнаружил, что баржа пришвартована у городской пристани, неподалеку от моста Трех Колоколов.

Желая возместить убытки хозяину судна, молодой человек достал из кошелька три кроны и оставил их возле штурвала. Чтобы монеты не блестели, привлекая внимание, он бросил сверху моток веревки.

Канат, удерживающий баржу у причала, был длинным, чтобы судно могло подниматься и опускаться вместе с приливом. Толстая веревка размоталась на всю длину, и теперь Вольфа отделяло от суши футов десять. Чтобы выбраться на берег, ему неминуемо придется искупаться.

Молодой человек залез в ледяную воду, почти наслаждаясь отрезвляющим действием холода, и крепко ухватился за канат. Течение увлекало его за собой. Над рекой поднималась легкая дымка, смешиваясь с густой пеленой тумана в воздухе.

Вольф едва различал пристань.

Перебирая руками, он двигался вперед, а между тем вода смывала с него всю грязь.

Подтянувшись, Вольф выбрался на дощатый причал. Он попытался подсушить одежду, встряхнувшись по-собачьи, но его рубашка и штаны липли к телу, как ледяные присоски.

Молодой человек хотел вернуться к Труди, но сомневался, что это хорошая идея. Он не помнил, о чем они спорили, однако знал, что ссора закончилась плохо. Кажется, он ее ударил. Снова. Вольфа охватил жгучий стыд.

Промокший и продрогший, он побрел из порта, с трудом разбирая дорогу в тумане…

На улице Ста Трактиров местные хулиганы устроили драку, причем нынешнее побоище мало напоминало традиционные стычки между «крюками» и «рыбниками» или студентами и грузчиками. Такие столкновения редко заканчивались смертоубийством, но на этот раз Ч'инг насчитал, по крайней мере, пятерых убитых. Этой ночью его господин будет доволен.

Он пренебрежительно отказался от роскошной кареты, которой мог воспользоваться, будучи послом, а отправился в город пешком, несмотря на туман. Некоторые придворные посчитали его сумасшедшим, но иностранным дипломатам старались не задавать лишних вопросов.

Утренний поединок разжег аппетиты катайца.

Он служил цели Владыки Циен-Цина, и в его ушах звучала музыка, которую исполняли Пятнадцать Демонов. Ч'инг тосковал по Пагоде и ненавидел эту далекую холодную страну, населенную варварами. Вспоминая сладкий чай и благоуханные сады своей родины, он смиренно размышлял, как скоро его хозяин позволит ему вернуться в Катай. Он рассчитывал, что примет участие в свержении самонадеянного Короля Обезьян. Этот монарх слишком долго правил великой восточной державой, и Владыка Циен-Цин давно намеревался низложить его. Ч'инг дал себе слово, что лично казнит самодержца. Он много раз представлял себе, как скимитар описывает изящную дугу в воздухе, направляясь к горлу правителя, видел выражение глаз низвергнутого властелина Поднебесной, когда его бестолковая голова будет искусно отделена от никчемной шеи.

Приятные размышления катайца были прерваны самым грубым образом.

- Эй, ты, - послышался хриплый голос - Глядите, зеленый бархат!

Их было трое, все значительно выше него ростом. Бандиты загородили ему дорогу. Их фигуры были едва различимы в тумане, подсвеченном красным пламенем пожаров. Катаец окинул троицу взглядом. Двое мужчин и одна женщина. У каждого в кулаке зажат стальной крюк.

- Заблудился, дружок? - полюбопытствовал верзила, затеявший разговор.

Ч'инг поклонился.

- Могу ли я просить, чтобы мне, презренному и недостойному, разрешили пройти? Я спешу по важному делу.

Троица рассмеялась, и катаец обреченно вздохнул.

- Нам здесь такие, как ты, не нужны, - заявила женщина.

- Придворная мразь!

- Паразит!