Матрёшка для испанца - Вероника Франко

работы? Я знаю людей из мира моды, которых могли бы заинтересовать новые идеи.

Маша сдержанно улыбнулась. Её почему-то насторожила внезапная перемена настроения Пилар по отношению к ней. Может, Алонсо поговорил с крёстной Исабель?

– Так! Ладно! Как насчёт поиграть в ресторан? – предложила испанка.

– Дааа! – радостно закричала Исабель.

– Отлично! Пойду на кухню, попрошу у Росарио кофе и какую-нибудь еду. Будем играть по-настоящему!

– А давайте устроим ресторан в саду? – встрепенулась девочка.

– Отличная идея, красотка! Мария, поможешь мне всё организовать?

– Конечно, – кивнула Маша.

Через пятнадцать минут они сидели под раскидистым деревом и пили кофе. Исабель «кормила» кукол печеньем и бутербродами.

– Малышка, а ты сама не хочешь что-нибудь съесть? – спросила Мария.

– Ну… Не знаю. А что это такое? – девочка показала пальчиком на кусочки хлеба с арахисовым маслом.

– Ой, извините. Я вспомнила, что мне надо срочно позвонить одному другу, – Пилар встала и направилась в дом.

– Это бутерброды с арахисовым маслом, – ответила Маша ребёнку.

– А оно вкусное?

– Ты что? Никогда его не пробовала? – удивилась девушка.

– Не-а, – Исабель взяла кусочек хлеба.

Минут через пять Мария заметила, что на коже у девочки выступили красные пятна.

– Малышка, ты хорошо себя чувствуешь? – с тревогой спросила Маша.

– Да, – Исабель была увлечена игрой.

Ещё через несколько минут дочь Алонсо странно задышала, как будто ей не хватало воздуха.

– Ой, – прошептал ребёнок и повалился на землю.

Мария в ужасе кинулась к Исабель, но поняла, что ничем не может её помочь. Девочку начали скручивать судороги.

– Росарио! Росарио! – закричала Маша, ворвавшись в дом. – Исабель плохо! Я не знаю, что с ней.

– Что случилось? – на шум тут же прибежала Пилар.

– Не знаю! Исабель задыхается, у неё судороги!

Росарио схватила аптечку и вылетела в сад. Там она быстро сделала какой-то укол ребёнку и достала сотовый, чтобы позвонить врачу.

Маша стояла ни жива, ни мертва. От шока девушка даже не могла заплакать, хоть ком в горле душил её.

– Что она ела? – строго спросила Росарио, наблюдая за Исабель, которая медленно приходила в себя.

– Бутерброд с арахисовым маслом, – растерянно произнесла Мария.

– О, боже! Как ты могла дать ей арахисовое масло?! – завопила Пилар.

Маша вздрогнула от неожиданности и непонимающим взглядом уставилась на испанку.

– У Исабель аллергия на арахис, – пояснила Росарио. Несмотря на критическую ситуацию, экономка не потеряла самообладания. Она подняла девочку на руки и понесла в дом.

– Ты чуть не убила ребёнка! – злобно процедила сквозь зубы Пилар, смерила Марию ненавидящим взглядом и последовала за Росарио.

– Но я… Я не знала… – слёзы покатились из глаз Маши. Она медленно опустилась на траву.

«Боже! Какой кошмар! – подумала девушка, находясь в полупрострации. – Что теперь будет?»

Через несколько минут Мария заставила себя вернуться в особняк. Из гостиной до неё долетел возмущённый голос Пилар:

– Эта русская – опасна! Разве можно её подпускать к ребёнку?! Она чуть не угробила Исабель!

– Сеньорита, успокойтесь. Надо во всём разобраться, – спокойно ответила Росарио.

– Да в чём здесь разбираться?! Надо немедленно выставить её вон! Я сейчас же позвоню Алонсо и всё ему расскажу! – кричала испанка.

Экономка заметила в дверях бледную, как полотно, Машу.

– Сеньорита, зачем Вы дали Исабель хлеб с арахисовым маслом? – ровным тоном поинтересовалась пожилая женщина.

– Я не знала, что у неё аллергия, – пролепетала Мария. – Мне очень жаль… Но…

– Зачем вообще ты принесла эти чёртовы бутерброды? – атаковала девушку Пилар.

– Но я их не приносила. Я брала печенье…

– А кто же их принёс? – подбоченилась испанка. На её лице играла презрительная усмешка.

– Наверное, ты. Мы ведь вдвоём были на кухне, – резонно парировала Маша.

– Ха! Ну, конечно! Я априори не могла этого сделать! Я знала, что у Исабель аллергия на арахис! – Пилар вызывающе вскинула подбородок.

Мария точно помнила, что не намазывала бутерброды, а лишь относила тарелку с печеньем и вазочку с конфетами.

– Послушай, Пилар, не надо делать из меня идиотку, – Маша решила дать отпор наглой врушке.

– На что это ты намекаешь? – взвизгнула испанка.

– Сеньориты, пожалуйста, прекратите! – попросила Росарио. – Сейчас не время для ругани!

К счастью, раздался звонок в дверь. Семейный врач Торресов приехал достаточно быстро. Маша ушла в свою комнату, не желая мешать. Да и находиться рядом с Пилар ей было неприятно. Девушка прекрасно понимала, что испанка специально её подставила. Вот только как теперь доказать это Алонсо?

Мария сидела в спальне, когда Торрес вернулся домой. Она ожидала, что мужчина тоже обвинит её в случившимся. Но на удивление Алонсо не накинулся с упрёками на девушку.

– Ты как? – спокойно спросил он, переступая порог комнаты.

– Не очень, – тихо ответила Мария.

– Испугалась? – Торрес присел на край кровати.

– Угу, – девушка кивнула.

– Послушай, Мария… – начал испанец.

– Нет! Дай сначала скажу я! – перебила она его.

Маша рассказала свою версию того, что произошло днём.

– Это невозможно, – отрицательно покачал головой Алонсо. – Пилар возится с Исабель с самого рождения. Она точно знала, что у моей дочери пищевая аллергия.

– Ты же не думаешь, что я хотела отравить твоего ребёнка?

– Нет, конечно. Я так не думаю. Просто ты по незнанию принесла те бутерброды, – примирительным тоном ответил Торрес.

– Но я их не приносила! – с жаром воскликнула Мария. Из её глаз брызнули слёзы отчаяния.

– Иди сюда, – Алонсо обнял девушку. – Успокойся. Не переживай, – он погладил Машу по волосам и поцеловал в висок. – Всё будет хорошо. Исабель быстро поправится. Просто в следующий раз спрашивай у Росарио прежде, чем дать какую-либо еду моей дочери. Ладно?

Мария согласно кивнула. Ей было приятно, что Торрес не разозлился на неё и не стал обвинять.

Глава 28

На следующий день Алонсо не поехал на работу. Вместо этого он решил устроить прогулку на паруснике, о которой мечтала Исабель. После вчерашнего приступа аллергии девочка чувствовала себя достаточно хорошо. Свежий морской воздух пошёл бы ей только на пользу.

Хуан стоял за штурвалом своей спортивной яхты, уверенно беря рифы. Исабель и Маша зачарованно смотрели, как нос парусника рассекает водную гладь океана. Восторженные лица девочек вызывали приступ умиления у Алонсо. Он смотрел на свою дочь и Марию с нескрываемым обожанием. Торрес заметил, что Исабель привязывается к девушке с каждым днём всё больше, и та отвечает ей искренней любовью. Как для любого нормального отца, это было важно для испанца. Более того, в случае Алонсо могло стать весомым основанием для развития отношений с Машей. Единственное, что вызывало беспокойство у мужчины, – нестабильное психологическое состояние девушки.

Торрес хорошо помнил о галлюцинациях Марии относительно портрета Летисии и её ночной сорочки,