Медиум (СИ) - Дронт Николай

Общий итог завсегдатаи заведения сформулировали так: “Всё очень плохо, но могло бы быть значительно хуже!” Однако каждый про себя тихо радовался, что именно его лихая чаша миновала, а денежные потери… Пусть! Всё едино броуды быстро бы утекли из карманов, чай фартовые не жмутся, не лелеют каждый медяк! Будем живы, не помрём, вновь по музыке пойдём!

Про “отомстить за Жиля”, “показать Джордани Витторио” и прочие вчерашние настроения не то что забыли, но накал спал, накатили иные заботы, а потому вдруг проснулся здравый смысл. Если так подумать, Жиль сам нарвался, сам первым достал нож, сам попёрся рабасить к белым. Вот если бы сюда заявился бы какой-нибудь снежок и начал выёживаться, тягая ствол из кармана, он ушёл бы к себе домой целым и здоровым, а? То-то и оно!

Именно в этот момент, когда народ расслабился и собрался было отдыхать, в клуб заявилась толстая гаитянка в пышном белом платье, с накрученным на голову тюрбаном и асоном, ритуальной погремушкой, в руках. Её все знали, как Маму Селиль, авторитетнейшую мамбо, жрицу культа Вуду, целительницу и посредницу между живыми и духами лоа.

Она никогда и никого не боялась, в грош не ставила почти всех авторитетов квартала, но слегка выделяла и уважала Тома. Собственно, к нему и пришла поговорить.

Закрыв дверь, жрица сначала убедилась в отсутствие посторонних глаз и ушей, а только потом начала разговор:

— Том, ко мне пришёл лоа от чужого Бонди. Недобрый лоа! Очень! Он потребовал у меня помощи в поиске алмазов.

— Мама Сесиль, мы же сразу сообщили о слухе, как только тот до нас дошёл!

— Вот лоа и заявился. Говорит алмазы точно в городе, надо узнать, где конкретно. Он вселил малых лоа в нескольких мужчин из моей паствы, теперь они стали жу-жу зомби. Лоа обещал, что освободит их, когда сделает своё дело. Он забрал у меня барабан, который моя мама делала больше десяти лет. Сказал, что в городе живёт великий лоа, могущий отыскать потерянные камни. Барабан нужен для подарка.

— А я зачем нужен?

— Великому лоа нужно подарить ещё денег. Но это не главное — тот лоа белый. Нам нужно придумать, как чёрный лоа может прийти в белый квартал. Только чтобы поговорить и подарить подарки.

— И всё?

Мудрый Том облегчённо вздохнул. Он по собственному опыту знал, что если проблему можно решить одними деньгами, то это даже не проблема, а всего лишь расходы.

— Сколько нужно денег?

— Реши сам. Ты с белыми больше всех дел крутишь. Сильно много не нужно. Это же просто знак внимания. Пусть будет достаточно и красиво.

— Тогда я решу этот вопрос. Мама Сесиль, кто будет встречаться? В смысле мужчина или женщина? Если придёшь на встречу ты сама — одно дело, если кто-то незаметный — другое, если несколько человек — третье. Стоит опасаться нарваться на полицейских или дело чистое, полностью в рамках закона?

— Том, я никуда не поеду. Я когда на приезжего лоа смотрю, боюсь, что описаюсь со страха. Мне ещё с великим белым не хватает встретиться! Меня тогда точно карачун хватит. Лоа сам договориться хочет. По виду он один из наших, которые у снежков прислугой ходят.

— Не знаешь, автомобиль он водит?

— Точно водит — ко мне на авто приехал.

— Если он один поедет, то вообще никаких сложностей не вижу. Единственно, надо на денёк хороший автомобиль одолжить. Не роскошный, а просто достаточно приличный с точки зрения белых.

— Для тебя это сложно?

— Никаких сложностей — один звонок и пара ассигнаций. Если, конечно, точно криминала не планируется.

— Лоа не врёт. Сказал — дело чистое, надо только поговорить с белым лоа. Я ему верю.

— Как скажешь! Я тебе тоже поверю. Если что… Сама понимаешь, объясняться придётся тебе.

— Объяснюсь, не пугай.

— Пугать мамбо? Я не самоубийца. Просто расставляю все точки над “i”. С машиной разобрались. За деньгами мне надо будет съездить в банк. А ты подбери для переговорщика костюм. Какой-нибудь приличный, но не слишком нарядный. Такой, как прислуга у богатых белых носит. И чтобы был по размеру, но не казался новым.

Движение к цели

Кладбище

В это посещение мистеру Нельсону пришлось немного пройтись по аллеям, прежде чем его клиент нашёлся. Тот вместе с безымянным старожилом кладбища наблюдал за ритуалом похорон, а так же за призраком усопшего.

Когда медиум подходил к компании духов, родственники и друзья уже закончили речи над свежезакопанной могилой, последний раз попрощались с покойным и стали расходиться. Священник, судя по атрибутам и одежде, проповедник какой-то очередной обновленческой секты, тоже сворачивался. А новопреставленный с непередаваемо блаженной гримасой заорал:

— Наконец-то свободен! — затем успокоившись и резко понизив накал эмоций, торжественно, от всей души продекламировал явно давно затверженную фразу: — В руки твои Господи предаю душу свою грешную!

После этих слов дух стал как будто выцветать и истончаться, а через мгновение его совсем не стало. Впрочем, из живых это смог увидеть только медиум.

— Чего это он? — задумчиво протянул Вилли Брасс. — Сам захотел уйти, да ещё вот так сразу.

— Верующий, — авторитетно пояснил безымянный дух. — Они стараются быстро уйти. У нас на кладбище хоронят людей любых конфессий. Я многие обряды видел, но почти все ускоренным порядком отправляют души за кромку. Мало, очень мало кто из отпеваемых остаётся дольше суток. Лишь некоторые, чаще с незавершёнными делами или желающие отомстить. Но и те тоже в свой срок уходят. И вы скоро уйдёте — у меня взгляд намётан.

Ловчила перевёл взгляд на подошедшего Нельсона.

— Джек, а ты чего скажешь?

— Что ты хочешь услышать, Вилли? Всё понимаешь сам. За кромкой мы все окажемся раньше или позже. Ты решил задержаться, я тебе в этом немного помог. Однако чтобы задержаться в этом мире надолго, тебе нужен якорь.

— Якорь?

— Ну да — что-то держащее тебя здесь, придающее смысл пребыванию в мире живых.

Брасс посмотрел на место, где только что находился безымянный призрак. Тот уже сбежал, он вообще старался поменьше контактировать с медиумом.

— А почему этот не уходит?

— Не знаю. Он не откровенничал со мной. Да я и про тебя не в курсе, почему ты здесь задержался.

— Теперь и сам не знаю. Что-то гнетёт меня. Всё больше и больше хочется покоя. Одно мне осталось совершенно непонятным — зачем жена так поступила со мной? Зачем отравила?

— Я собственно потому к тебе и пришёл. Думал, сообщить тебе или промолчать, но раз за тайник твоего приятеля остался немного должным, то решил всё же рассказать про причину твоей смерти. Хотя может и не стоит — расстроишься, веру в супружескую жизнь потеряешь.

— Джек, ты про что? Про Луци?

— Да. Готов выслушать? Или хочешь остаться в счастливом неведении?

— Говори, раз уж начал.

— Твоя жена, Лукреция, действительно отравила тебя. Я сначала не слишком в это верил — уж больно было бы просто. Всё на виду — у неё есть мотив, она лично дала тебе пилюлю, полиции о витаминах тоже она рассказала. Как-то сразу дело становится понятным, в жизни так редко бывает. Это лишь моё мнение.

— В жизни всякое случается. Но ты продолжай.

— Детектив тебе рассказал про доктора, который выписал витамины, про аптекаря, который их продал, про редкую татуировку женщины, заказавшую их. А я вдруг подумал — ведь твою вдову опознали только по одной особой примете — алой бабочке на запястье, а если её набила другая женщина?

— Джек! Ты молодец! Зануда, конечно, но правильный.

— Словом, нанял хорошее детективное агентство, они опросили всех китайских татуировщиков в городе, и выяснили, что никто не набивал сорокалетней женщине похожую татушку. Решил было зайти от яда, поискать производителя, и мне вспомнилось имя твоей жены — Лукреция. А ведь когда-то гремела другая Лукреция — Борджиа, красивейшая, кстати сказать, женщина и, по слухам, талантливая отравительница. Она долго разводилась с первым мужем, но имела утешителя — любовника. Решил направить детективов, поискать сердечного дружка.