Свадебный переполох - Эмилия Прыткина

Арусяк в это время снова рыдала на плече Лилит Айрапетовны, и та поклялась впредь помогать соседке в ее амурных делах.

– Не плачь, все будет хорошо. Приходи звонить, когда надо. Хочешь, я тебе Шекспира дам почитать?

– Нет, – всхлипнула Арусяк. – Не до него мне сейчас. Может, потом. Пойду я уже, спасибо тебе.

Дома Арусяк поджидал взволнованный Вачаган, который, проторчав полчаса у подъезда, решил подняться в квартиру. Бабка Арусяк поила будущего мужа своей внучки кофеем и радостно щебетала. Вачаган сидел красный как рак и затравленно оглядывался по сторонам. Ощущение, что он поступает подло по отношению к людям, возлагающим на него такие надежды, не покидало его ни на минуту.

– Знаешь, Арусяк, может, мы признаемся родителям? Стыдно как-то, – сказал он, выходя вместе с невестой из дома.

– Ты что? Скандал будет! Тебя не отпустят в Воронеж, а мне начнут искать какого-нибудь нового жениха! К тому же… – Арусяк замялась и покраснела.

– Что «к тому же»? – удивился Вачаган.

Арусяк покраснела еще пуще, взяла Вачагана за руку, призналась ему в самых нежных сестринских чувствах, поблагодарила за хорошее к ней отношение и сообщила, что встретила одного молодого человека, с которым бы ей хотелось познакомиться поближе, и посему она слезно умоляет Вачагана помочь ей в столь рискованном предприятии. Вачаган нахмурил брови и задумался.

– Нет, Арусяк, нехорошо получается, совсем нехорошо. А вдруг он окажется подлецом? И что я потом скажу твоим родителям, когда они узнают, что ты встречалась не со мной, а с другим мужчиной? Нет и нет, ты мне как сестра, я не могу на такое пойти.

– Ну пожалуйста, – взмолилась Арусяк. – Хотя бы пару раз. Если он окажется подлецом, я не буду с ним встречаться.

– Не знаю, не знаю. Русский, говоришь? Из Москвы? Наверняка приехал развлечься. Нет, не могу.

– Ну хотя бы разок, а? – Арусяк кротко посмотрела на Вачагана и молитвенно сложила руки.

– Ладно, но я сам отведу тебя на место свидания и посмотрю, что это за тип.

– Хорошо, – обрадовалась Арусяк.

Тимофей Столяров стоял у памятника национальному герою Армении Вардану Мамиконяну, нервно курил и то и дело поглядывал на роскошный букет белых роз, который он возложил к подножию монумента, чтобы не держать в руках. Цветов девушкам Тимофей никогда не дарил, а посему очень смущался. Заметив приближающуюся Арусяк, Тимофей занервничал еще больше. Девушка шла не одна, а с каким-то странного вида парнем, который смотрел по сторонам и недовольно хмурился. «Попал я, – подумал Тимофей. – Наверняка брат или еще какой-нибудь родственник. Сейчас получу по мозгам!» Но отступать было некуда, и, пока парочка приближалась, Тимофей дергался и проклинал тот день, когда, вместо того чтобы записать сына в секцию карате, мама отдала его пиликать на скрипке.

– Привет, это мой брат, – улыбнулась Арусяк, подойдя к Тимофею.

– Тимофей, – протянул руку Тима.

– Вачаган, – ответил названный брат и пожал руку.

– Ну, пойдемте погуляем или в кафе сходим, – предложил Тимофей.

– Я с вами не пойду. Я тебе вот что скажу, – нахмурил брови Вачаган, вошедший в роль сурового брата. – Арусяк у нас – девушка приличная. Если ты ее обидишь, я тебя зарежу. – Вачаган стал бешено вращать глазами, изображая из себя лютого джигита.

– Я постараюсь оправдать ваше доверие и клянусь, что не обижу вашу сестру, – тряхнул головой Тимофей и добавил: – Если что, я сделаю харакири.

– Не знаю, что такое харакири, но если это что-то плохое, то я тебя зарежу, – ответил Вачаган. – Встречаемся через два часа на этом же месте.

– Хорошо. – Арусяк потупила взор, изображая покорную сестру.

Парочка удалилась, забыв о цветах у подножия памятника, а Вачаган со всех ног побежал на почту звонить своей любимой Катеньке. Тимофей пару раз оглянулся, пытаясь выяснить, не идет ли строгий братец следом, и, убедившись, что никого нет, облегченно вздохнул:

– Суровый у тебя брат, Арусяк.

– Да, он такой, слов на ветер не бросает, – ответила Арусяк. – Он одного моего ухажера уже зарезал.

Тимофей подозрительно посмотрел на Арусяк и осторожно поинтересовался, за что поплатился предыдущий поклонник.

– За то, что он себя плохо вел, – ответила Арусяк.

Тимофей вздохнул и подумал, что неплохо было бы по возвращении домой пообщаться с отцом и узнать побольше о славных армянских традициях, чтобы, не дай бог, не совершить какой-нибудь поступок, который может запросто сойти с рук в Москве, но повлечь за собой тяжкие последствия в Ереване.

Следующие два часа Арусяк провела в раю на земле. Она отведала и кебаба в кафе, и мороженого, и засахаренного яблока на палочке, и покаталась на колесе обозрения, и наслушась рассказов о тяжких буднях одинокого преуспевающего адвоката. Прекрасная красавица, завладевшая воображением Тимофея накануне, медленно, но верно овладевала всем его существом. Арусяк же, почувствовав в Тимофее родную душу, способную понять и принять ее такой, какая она есть, взахлеб рассказывала Тимофею о себе, своей семье и родственниках. И только горькую правду о том, почему она приехала в Ереван и кем ей на самом деле приходится Вачаган, Арусяк утаила, решив, что нет такого дела, которое нельзя отложить на потом. Два часа пролетели моментально, а влюбленные так и не успели наговориться. Приближаясь к памятнику героя на коне, возле которого стоял Вачаган, переминаясь с ноги на ногу, Тимофей твердо знал, что даже если выяснится, что у прелестной Арусяк еще пять братьев, готовых перегрызть ему глотку, он все равно не отступит и будет бороться за свою возлюбленную до последнего.

– До послезавтра, спасибо тебе за прекрасный вечер, – прошептал он и пожал руку Арусяк.

– Не обижал? – поинтересовался Вачаган, когда они сели в маршрутку.

– Нет, что ты, он такой славный, – ответила Арусяк, мечтательно глядя в окно.

– Смотри, Арусяк, не подведи меня, а то я со стыда умру. Мало того что обманщик, так еще и сводник… – вздохнул Вачаган.

– Не подведу. Спасибо тебе, ты настоящий брат.

Весь вечер Арусяк просидела перед телевизором, пялясь в экран рассеянным взглядом и блаженно улыбаясь. Улыбались и Аннушка с Петром, и Арусяк-старшая, которые, глядя на счастливую Арусяк, млели от радости.

– А ты еще сомневался. Вишь, как влюбилась, – подмигнула бабка сыну, когда внучка пошла спать.

– Дай-то бог, – перекрестился довольный отец.

Не до смеха было только тетке Офелии, которая обнаружила, что «Арараты», которые она рисовала для странного молодого человека, обещавшего купить еще несколько штук, категорически отказываются высыхать.

– Напасть какая-то, тьфу, – плюнула она, посмотрев на свои художества.

Тимофей в это время сидел в кабинете отца и слушал увлекательные рассказы о нравах народов, населяющих Армению. В частности, Тимофея интересовал институт брака и нормы поведения с девушками.

– Езиды – солнцепоклонники. Женят детей очень рано, обычно по сговору. На свадьбе невеста стоит с импровизированным деревом в руках, а жених кидает в нее яблоки. Девственности невесты придается очень большое значение. Девушку, опозорившую свой род, сажают на коня, вручают ей обрезанную косу и отправляют к отцу, – вещал Борис Иванович.

– А армяне, папа? Расскажи про армян.

– Ну, армяне разные бывают. Многие из них тоже соблюдают традиции, сложившиеся много веков назад. А некоторые и не соблюдают, – хмыкнул Борис Иванович. – А вот езиды всё соблюдают. Основным способом заработка для них является скотоводство и сельскохозяйственные работы. На лето мужчины уезжают в горы пасти скот, а женщины… – Борис Анатольевич поднял указательный палец и продолжил в красках рассказывать сыну о традициях и укладе жизни езидов.

Езиды интересовали Тимофея меньше всего.

– А армяне? Как отличить ярых традиционалистов от современных? – поинтересовался Тимофей.

– Ну как-как – присматриваться. А почему это тебя интересует? – Борис Иванович посмотрел на сына поверх очков.

– Да так… – ушел от ответа Тимофей.

– Ну, если «так», то почитай книгу «Свадебные обряды Армении». – Борис Анатольевич протянул сыну увесистый том.

– Спасибо, папа, – улыбнулся Тимофей и побежал в свою комнату, сжимая под мышкой заветную книгу.

– Ты про езидов не дослушал, я только до самого интересного дошел! – крикнул ему вслед Борис Иванович.

– В следующий раз, я уже спать хочу, – раздалось из коридора.

– Боря, – выпорхнула из-за двери Елизавета Анатольевна, которая, как всегда, подслушивала. – Боречка, что-то мне не нравится все это. Сегодня позвонила какая-то Арусяк, он куда-то ушел, а теперь интересуется армянскими свадебными обрядами. Это неспроста!

– Да ладно тебе, пусть интересуется. Может, женится наконец-то, не всю же жизнь ему в бобылях ходить. Парень видный, самостоятельный.

– Я не против, пусть женится на Настасье. А то приведет к тебе в дом какую-нибудь Арусяк, что делать будем? – взволнованно спросила Елизавета Анатольевна.