Поступь Тьмы (СИ) - Истрова Руслана

— Спросим.

Дознаватель впервые меня перебил, не то пытаясь выбить из колеи, не то устав слушать одни и те же ответы — меня допрашивали последней, и вряд ли кто-то из парней сказал что-то иное. Не то чтобы мы репетировали, но…

— Это место вам знакомо? — Второй дознаватель, такой же невзрачный и лишенный индивидуальности, как первый, выложил передо мной фото открытого люка бункера.

Снимали при солнечном свете, потому мне даже не пришлось изображать растерянность и неуверенность, настолько все выглядело… другим. Оказывается, узоры на крышке-панцире весьма красивые, а вокруг каким-то чудом проклюнулись из освобожденной земли мелкие голубые цветочки. Когда успели? Всего десять дней прошло…

— Похоже… точно не могу сказать, но мы там были. Кажется. Когда вошли под купол и… это рядом с границей.

Дед бы гордился моей изворотливостью.

— От границы до этого люка шестьдесят километров, — просветил первый дознаватель, в безликом голосе даже сарказм прорезался.

А я моргнула, действительно удивленная. Никогда не думала, что бункер так далеко. Оставалось только пожать плечами:

— Во Тьме было странно.

— Ясно. Вы спускались вниз?

— Нет.

— Видели, чем занимался Лайне?

— Нет. Было ветрено, пыль кружила вихрями, я вообще мало что видела.

— Но с чернью справиться смогли, — заметил второй дознаватель.

— Меня схватили, парни помогли отбиться. Наверное. Потому что очнулась я уже в лагере.

Вот так. Я была абсолютно бесполезна в этом походе. Раненая чернью, валялась в отключке, пока героический Лукас Лайне проводил некий неизвестный ритуал для изгнания Тьмы из нашего мира. Ритуал, стоивший ему силы и разума.

Да, формально Лайне выжил, но взгляд его утратил осмысленность, и ни единого слова он с тех пор не произнес. Другим тьмагам повезло больше: кто-то лишился силы, кто-то сохранил бо֜льшую ее часть, но никто не свихнулся.

Полагаю, все дело в привязанности к собственной магии. Нашедшие гармонию остались при своем. Побрезговавшие — утратили многое. А Лайне, вцепившийся в дар как голодающий в кусок мяса, поставивший его во главе всего, просто не оставил Тьме выбора. Она не смогла их разделить и утащила с собой и силу, и разум.

Я искренне радовалась за Хольма и Монсона, которые хоть и не были отныне всемогущими, но по любым меркам считались одаренными магами. Да и Берг сохранил на удивление много, учитывая, как непросто ему было примириться с новой силой. Двое совсем опустевших парней тоже не казались расстроенными, даже выражали облегчение, будто избавились от невыносимой ноши. Ну а остальным предстояло привыкать к вполне измеримым резерву и потенциалу и вливаться в ряды обыкновенных магов разного уровня.

Я понимала, что все куда сложнее, и не знала, что все они чувствовали на самом деле, но, пожалуй, и не хотела знать. Вина и без того грызла меня круглые сутки.

От лжи дознавателям легче не становилось.

— Желаете что-то добавить к показаниям, тэри Валборг? — спросил первый.

Я покачала головой, но через мгновение добавила:

— Жаль, что я мало чем помогла. Там… и здесь.

И почти не покривила душой.

* * *

Путь через весь второй этаж, широкую мраморную лестницу и просторное фойе я преодолела за несколько минут с ловкостью невидимки. Сотрудники Магического Управления сновали из кабинета в кабинет и обменивались бумагами в коридоре, посетители атаковали справочную, пытаясь прорваться на прием, и никто не обращал на меня внимания.

Да, я была элементом большой и захватившей всех истории, но настолько незначительным, что вряд ли всплывала хоть в одном разговоре. Разве что в контексте «взяли с собой какую-то слобосилку» без имени и подробностей. Даже моя принадлежность к древнему роду никого не заинтересовала. И пожалуй, то был второй светлый момент во всей этой кутерьме после почти стопроцентной выживаемости нашей группы. «Почти», потому что Лайне я считала живым весьма условно.

На крыльце я еле увернулась от спешащего куда-то незнакомца, застегнула пальто и намотала на шею шарф — осень наконец встала во весь рост и накрыла столицу промозглой тенью. А потом руки коснулась ладонь в черной перчатке, и я улыбнулась, не отрывая от нее глаз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

У Леннарта уже вошло в привычку ко мне подкрадываться.

— Ну что? Теперь точно все? — спросил он, подставляя локоть.

Я ухватилась за него, и мы медленно двинулись вниз по ступенькам.

— Теперь точно.

— Лайне официально герой?

В голосе Леннарта слышалось неприкрытое недовольство, и я усмехнулась:

— Мы свалили на него усыпление и ритуал. Пришлось компенсировать…

— Я по-прежнему считаю это глупостью. Гад войдет в историю как избавитель мира от Тьмы… И что, если однажды он заговорит?

Я огляделась, но редкие прохожие были достаточно далеко от нас.

— Сомневаюсь, что там есть кому говорить, — ответила тихо. — Когда его вывели… я не почувствовала в нем человека.

Леннарт промолчал, только накрыл мою ладонь, лежащую на его локте, второй рукой и свернул в парк.

— Между прочим, о тебе не задали ни одного вопроса, — ехидно заметила я, задрав голову.

— А должны были? — Он покосился на меня, приподняв бровь. — Меня же там не было.

— Удобно быть частью великого рода.

— Смею напомнить, что ты тоже не безродная дворняжка.

— Ага, только грозного папы, умеющего вымарывать имена из любого дела, у меня нет.

Сказала и тут же напряглась, опасаясь, что Леннарт обидится, но он лишь рассмеялся. Подвел меня к скамейке, смахнул с нее пожухлую листву и, усадив меня, устроился рядом.

Мы мало общались в последние дни. Когда я очнулась в импровизированном военном лагере, парни уже многое успели выяснить и обсудить, и после коротких переговоров и выстраивания единой версии событий мы разошлись, чтобы не привлекать излишнего внимания.

Тьмагов снова изучали. Леннарта забрал отец, ограждая от всей этой истории. А я… слилась с группой все проспавших однокурсников, надеясь, что вспомнят обо мне нескоро. Сидела в комнате общежития, ждала вердикта и в какой-то момент даже решила, что никому и не нужна, но вчера пришла повестка из Управления.

Хороший знак. Было бы куда хуже и показательней, явись дознаватели за мной лично.

— Трин уехала? — вдруг спросил Леннарт.

Я кивнула:

— Сразу после допроса. Но всего на неделю… Отдохнуть в кругу семьи.

Если подумать, ей как напарнице главного героя досталось больше всего внимания. Особенно после того, как обнаружился ошейник.

Безопасникам она так и не смогла толком объяснить, чего Лайне добивался этим подчинением. Сказала только, что велел молчать о любом их магическом взаимодействии, но ничего сверхстранного они не делали даже на личных тренировках. В итоге в Управлении, похоже, решили, что он планировал использовать Трин в ритуале, но отчего-то передумал.

Правду она раскрыла только мне, перед самым отъездом.

Лайне хотел знать обо мне все. Требовал пересказываться все наши разговоры, обыскивать вещи. Наверное, искал что-то, связанное с бункером. И отчужденность Трин стала единственным ее способом это прекратить, ведь если мы не общаемся, то и докладывать ей не о чем. Даже тот намек, что мне лучше уйти из группы, был актом дружбы, и только я в своей слепоте…

Эту ошибку я считала самой страшной. И стыдной. Я винила Леннарта и всех вокруг, не замечающих на мне дедовского ошейника, а сама, обладая огромной силой, проглядела его на соседке.

Причем ошейники были очень похожи. Почти идентичны. И я снова вспомнила о визите Лайне к старику: мог он его убить, а перед этим выпытать или выкрасть разработку?

Один из множества вопросов, ответов на которые я не узнаю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Леннарт сжал мою ладонь:

— Вы поговорили?

— Да.

— И?..

— Она вернется к учебе. Я — нет. Вряд ли найдется повод поддерживать связь.

Мы помолчали.

— Что будет с группой?

— Мэтр забирает сохранивших силу тьмагов на общий боевой. Остальные разойдутся по факультетам, сохранив стипендии. Счастливый финал.