Монмартрская сирота - Луи Буссенар

Несмотря на столь резкую перемену в его характере, он внушал мало доверия Колибри, Жако и Черному Орлу, которые искали случая удалить его с ранчо.

Одна лишь Элиза с проницательностью чуткой женщины не сомневалась в искренности Фрэда.

Принесенные им вести о Стальном Теле, как и следовало ожидать, произвели на молодую девушку удручающее впечатление. Он встретил ее на следующий день бледной, изможденной, с большими синими кругами вокруг глаз.

При взгляде на нее у него сжалось сердце от сострадания:

— Я причинил вам большое горе. Простите меня, мисс Элиза, — обратился он к ней умоляющим голосом, сделав почтительный поклон.

— Да, Фрэд, вы причинили мне тяжкое горе. Удивляюсь, как у меня хватило сил перенести его.

— Я заслуживаю самого жесткого наказания… Я покончил бы с собой, если бы с вами случилось что-нибудь дурное… Мне не следовало говорить… Но, что делать, я не мог сдержаться.

— Делать нечего… Ведь все это правда… — печально сказала она, и на глазах у нее выступили слезы.

— О, не плачьте, мисс Элиза, умоляю вас. Я готов сделать что угодно, лишь бы вы не плакали. Хотите… я возвращусь туда… Я скажу Стальному Телу: «Послушай, ты совершаешь преступление… Возвратись в Монмартр…» Да, я это сделаю… и исчезну навсегда.

Молодая девушка, растроганная искренним раскаянием этого грубого человека, протянула ему обе руки.

Он схватил их в свои огромные ручищи и держал, не осмеливаясь пожать.

— Вы прощаете меня, мисс Элиза… О как вы ангельски добры… Я хочу чем-нибудь загладить свою вину перед вами. Прикажите мне совершить какой-нибудь подвиг, положить за вас жизнь… Вы считали меня пьяницей, злодеем… Но, клянусь вам, что от природы я не таков… Я вел себя как негодяй в Золотом Поле… Но в этом виновен не я один… Она три дня спаивала нас спиртными напитками.

— Кто? — спросила с дрожью в голосе Элиза, предугадывая ответ.

— Королева Золота.

— Но зачем ей это понадобилось?

— Чтоб заставить нас согласиться на какую-то экспедицию, цель которой мне точно неизвестна.

И он рассказал ей все, что знал о намерениях Дианы.

Молодая девушка слушала его внимательно, и ей становился все ясней и ясней смысл последних событий.

Сокровища! Да, проклятые сокровища, открытые отцом, были причиной всех несчастий. Из-за них ее разлучили с родителями, ослепили несчастного Жо, едва не лишили чести и жизни ее самое.

Ясно, что виновница этих несчастий та алчная женщина, которую Фрэд называет Королевой Золота. В этом не может быть никаких сомнений.

Злоба, ненависть и негодование охватили Элизу и пробудили присущую ей обычно энергию.

«Полно мне плакать и убиваться, — думала она. — Не слезы нужны, а борьба; неумолимая, беспощадная борьба, борьба не на жизнь, а на смерть с этой опасной, хищной женщиной — причиной всех моих невзгод. А, ей хочется сокровищ, она через потоки крови пробирается к золоту… Так нет же. Не бывать этому! Не видать ей сокровищ. Я буду их отстаивать!»

Она пристально взглянула на Фрэда и сказала ему решительно:

— Вы только что говорили, что готовы отдать за меня жизнь.

— Да, мисс Элиза, и сочту это счастьем.

— Я у вас потребую меньшего… Помните ли вы моего доброго старого негра Жо?

При этом имени гигант покраснел, вспомнив про пытки, которым по его приказанию подвергли бедного старика бандиты.

— Да, помню… — сказал он, запинаясь. — Я помню беднягу.

— Что с ним стало?

— Не знаю. Но его можно отыскать.

— Вы сделаете это, Фрэд?

— С радостью, мисс Элиза.

— Но это нелегкая задача, Жако и Черный Орел со своими воинами две недели тщетно искали его в Золотом Поле.

— Не беспокойтесь. Я найду его и без него не возвращусь.

— Не нуждаетесь ли вы в помощниках? Несколько решительных человек…

— Благодарю вас, мисс Элиза. Я предпочитаю действовать в одиночку. Пара лошадей, оружие, немного провизии — вот все, что мне нужно. Итак, я могу готовиться в путь?

— Да, Фрэд, и, повторяю, вы доставите мне большую радость, если возвратите мне моего честного Жо.

Он неловко поклонился в ответ и вышел, взглянув на нее долгим любящим взглядом широко открытых серых глаз, как бы желая запечатлеть в памяти ее образ.

Он выбрал двух крепких лошадей, перекинул через плечо свою винтовку, заткнул за пояс пару револьверов и, ни с кем не простившись, покинул ферму.

— Скатертью дорога! — сказал Жако Канадец Колибри, проводив взглядом колосса.

В тот же день Элиза энергично принялась за приготовления к экспедиции, о которой никто, кроме ее ближайших друзей, не должен был знать.

Согласно ее желанию, Черный Орел утроил обычный контингент находившихся на ранчо Монмартр воинов.

Жако и Джек Курильщик закупили по ее приказанию пятьсот карабинов и большой запас патронов.

Заготовлено было множество съестных припасов: бисквитов, консервов, сушеной рыбы и тому подобного.

Прошло уже десять дней с момента отъезда Фрэда, а о нем не было никаких известий. Отсутствие авантюриста начинало беспокоить друзей Элизы, знавших о цели поездки Фрэда. Жако ворчал и награждал Фрэда не особенно лестными для него эпитетами, Черный Орел пожимал скептически плечами, а Колибри уверяла, что этого и следовало ждать от бандита.

Одна Элиза не теряла надежды.

Наконец, в одно превосходное утро, когда она стояла по обыкновению у окна и задумчиво глядела в глубь необъятной прерии, Элиза заметила вдали двух человек, вид которых заставил сильнее забиться ее сердце.

Один из них был гигантского роста и сидел в седле свободно и прямо; другой следовал за ним, сгорбившись и низко опустив голову.

— Жо, мой дорогой Жо!.. Ты… Это ты?.. — вскрикнула молодая девушка, выбежав навстречу всадникам.

Да, это был бедный негр; Фрэд сдержал свое слово и привез старика, преодолев все препятствия.

Услышав голос своей обожаемой госпожи, Жо остановил лошадь, спустился с седла и протянул обе руки в направлении голоса.

Элиза бросилась в его объятия и, рыдая, обнимала и покрывала поцелуями несчастного старика.

Будучи не в состоянии произнести ни слова, он устремил на нее слепые глаза, из которых струились слезы.

Повернувшись к Фрэду, который безмолвно стоял и, растроганный, наблюдал эту нежную сцену, Элиза протянула ему руку и сказала:

— Фрэд, вы совершили доброе, хорошее дело. С этих пор вы будете моим другом и другом всех, кто меня любит.

Он поклонился и, покраснев, ответил:

— Я лишь исполнил свой долг и не смел надеяться на столь глубокую благодарность.