Запомни мои слова (рассказы) - Джеймс Чейз

Он удалился плавной походкой, словно передвигался на колесах.

С ощущением, что у него есть по крайней мере один друг в неприятельском лагере, Слэг снова занял свою позицию позади пальмы.

Наконец Роза вышла из дамской комнаты. Она выглядела необыкновенно холодной и прекрасной.

Слэг проворчал:

– Ну, я уж подумал, что вы пропали.

Она покачала головой.

– Все ли вы устроили? – спросила она, как бы подразумевая, что он не сделал ничего.

Обретя уверенность, Слэг положил горячую, тяжелую ладонь на ее руку.

– Конечно, – сказал он. – Я все это устроил еще вчера. Наш столик номер восемнадцать. Еда вея заказана, поэтому пойдем перекусим.

Она повела рукой, пытаясь избежать его прикосновения, но Слэг постарался ей показать, что эта прогулка пойдет не по ее планам.

Его немало потрясла роскошь обеденного зала, но метрдотель был уже тут как тут, чтобы его принять как полагается, и под любопытствующими взглядами Слэг уселся за маленький столик недалеко от оркестра.

К сожалению, ужин Слэг совсем не оценил. Точнее – почти все ему не понравилось. От шампанского у него защекотало в носу, от разнообразных французских блюд он почувствовал легкую тошноту. Проблема применения множества серебряных ножевых изделий, разложенных перед ним, повергла его в такое смущение, что он вспотел.

С другой стороны, он своего добился. Роза была вполне довольна. Она, казалось, не замечала его молчания и весело болтала о людях, об оркестре, о роскоши этого места. Она от всей души смеялась над номерами кабаре и заставила Слэга пошаркать ногами по крохотной танцевальной площадке.

Казалось, это продолжается целую вечность. Перед ним появлялись и появлялись новые чистые тарелки, ему предлагали блюда, названия которых он слышал впервые. Его бокал, казалось, наполнялся сам собой. Но он становился все грустнее, сознавая, насколько далек от этого мира.

Когда высокий поразительно красивый мужчина внезапно остановился у их столика и пригласил Розу на танец, он равнодушно сидел и смотрел, как они вместе удалялись. Он почувствовал даже облегчение от того, что хоть на несколько минут был предоставлен самому себе.

К нему подошел метрдотель и спросил, все ли его удовлетворяет. Слэг понимал, что тот старался для него изо всех сил, поэтому лишь печально ухмыльнулся.

– Я полагаю, это не совсем моя отметка, – честно признался он, почесывая голову. – Может быть, какие-то парни получают от этого удовольствие, но для меня это все сплошная мука. Я думаю, мы отвалим, – сказал он. – Дайте мне счет до того, как она вернется.

Метрдотель поклонился, положил сложенный листок бумаги на тарелку и протянул ее Слэгу. Он взял ее и взглянул с безразличным видом. Он знал, что вечер будет дорогим, и слишком далеко зашел, чтобы беспокоиться о том, сколько это будет стоить. Но когда он взглянул на аккуратные, написанные карандашом цифры, его лицо вытянулось.

– Какого черта, – спросил он, – сто двадцать пять баксов?

Метрдотель поклонился.

– Всё правильно, – сказал он мягко. – Такова наша обычная цена.

Слэг весь похолодел. В любую минуту могла вернуться Роза. Он отодвинул поспешно стул и хотел подняться.

– Минутку, мсье, – предупредительно произнес метрдотель. – Боюсь, что сумма мсье смущает?

Слэг надул щеки.

– Ты в чем-то прав, приятель, – с трудом выдавил он. – Я припас для этого сотню баксов. Черт! Я же не знал, что это заведение занимается грабежом среди бела дня.

– Мсье ошибается. У нас никогда не было неприятностей с нашими счетами. Может быть, мсье не следовало сюда приходить.

Слэг кивнул с несчастным видом.

– Я полагаю, вы правы, – согласился он. – Даме захотелось пойти, поэтому я и влип. Что вы собираетесь сделать – пошлете за копами?

Метрдотель быстро оглянулся по сторонам и сунул на тарелку двадцатипятидолларовый банкнот.

– Может быть, мсье примет заем? – предложил он. – В молодости я сам бывал в таких положениях.

Слэг взглянул на него, раскрыв рот.

– Черт! – вырвалось у него. – Ну, дьявольщина, это же благородно с вашей стороны. Я их верну, приятель, я их быстро верну.

Метрдотель пожал плечами.

– Если теперь мсье оплатит счет, я вызову такси.

Слэг торопливо бросил на тарелку сто долларов и встал. В кармане у него оставалось ровно два доллара.

– Конечно, – сказал он. – Я полагаю, ноги мой здесь больше не будет.

Метрдотель поклонился.

– Несомненно, мсье будет намного счастливее в каком-нибудь другом месте, – меланхолично высказался он и удалился, держа тарелку перед собой.

Оркестр перестал играть, и Роза вернулась к столику. Высокий красивый парень смеялся и болтал с ней. Они выглядели очень счастливыми. Однако когда они приблизились, высокий парень поймал взгляд Слэга и решил, что мудрее будет удалиться. Сказав пару слов Розе, он исчез в толпе людей, рассаживавшихся по своим столикам.

Роза села.

– Я надеюсь, вы не возражаете, – весело заговорила она. – Он умеет танцевать. Разве это не чудесный вечер? Не осталось ли еще шампанского?

Слэгу стоило сил сдержаться.

– Мы сейчас же поедем домой, милочка, – распорядился он. – Давай уматываем.

– Домой? – удивилась она. – Я не хочу уходить домой. Время не позднее. Пошли еще потанцуем.

Слэг подошел к ней и поставил ее на ноги.

– Я говорю, что мы убираемся, – сказал он напряженно. – Давай пошли.

Под взглядами ресторанной публики Роза пошла за ним к выходу из зала. Слэг схватил свою шляпу из рук гардеробщицы и торопливо вывел Розу на улицу. Их ожидало такси.

Как только они уселись в такси. Роза накинулась на него с упреками.

– Что за идея? – негодовала она. – Вы совсем испортили вечер. Мне было так хорошо, так весело. Почему мы ушли?

Слэг подвинулся к ней поближе.

– Я просто захотел побыть с тобой немножко наедине, деточка, – заявил он, чувствуя, что уж, во всяком случае, не допустит пустой траты своих денег.

– О, отодвиньтесь, – сказала она раздраженно. – Вы изомнете мое платье. – Она попыталась его оттолкнуть.

Он просунул руку ей за спину и притянул ее к себе.

– Не думай о платье, – посоветовал он, стараясь улыбнуться. – Ты хорошо провела время, да? А как насчет того, чтобы дать мне взамен тоже хорошо провести время?

Его грубые губы прижались к ее рту, он крепко прижимал ее к себе. Ее губы были твердыми и холодными, но она не боролась, и он отодвинулся от нее, ощущая разочарование и внезапно ее возненавидев.

Она провела рукой по своим губам.

– Какой вы неотесанный, – сказала она. – Не думайте, что я позволяю мужчинам целовать меня после нескольких часов знакомства. Это вовсе не так. Я уверена, что вы не будете чувствовать ко мне никакого уважения, если я уступлю вам сейчас. Я не стала бы сама себя уважать. Пожалуйста, отодвиньтесь от меня.

Слэг отодвинулся как можно дальше. Мысли его совсем смешались. Инстинкт подсказывал ему взять эту женщину и сломать, как он всегда поступал с другими, но вокруг нее был какой-то барьер, который ему мешал. Ее презрение удерживало его на расстоянии так же эффективно, как если бы к его горлу был приставлен штык.

Они просидели в молчании всю дорогу до парикмахерской, а когда они вышли на улицу, она сказала:

– Спасибо вам за вечер. Мне очень жаль, что он не был для вас таким же приятным, как для меня. Может быть, нам не следует больше встречаться.

Слэг был слишком сердит и обескуражен, чтобы как-нибудь ей ответить. Он вдруг почувствовал себя ужасно опустошенным. Сознание того, что за один бесцельный вечер он потерял все свои деньги, да еще задолжал пятьдесят долларов своему администратору и метрдотелю, сделало перспективу следующих недель скучной и бесцветной. Его жизненные правила, хотя и примитивные, были достаточно четкими. Если ты за что-нибудь платишь, ты это получаешь. Он предоставил этой даме вечер отдыха, который должен войти в историю, а она не ответила ничем. Все, что он от нее получил, – это поцелуй, который нельзя даже назвать сестринским.

Она сказала с облегчением:

– Ну, прощайте. Я живу как раз напротив. Вам больше не надо беспокоиться. – Небрежно махнув ему рукой, она пересекла дорогу и исчезла в подъезде большого жилого дома.

Слэг сплюнул на мостовую. Искорка ярости начала разгораться в его мозгу, но он по-прежнему был еще слишком ошеломлен, чтобы как-то действовать. Ему очень захотелось выпить, и он двинулся тяжелой походкой в ночной бар на Сорок девятой улице.

Джо Реншо, владелец бара, сидел у стойки, попивая чистое шотландское виски. Он взглянул на Слэга с изумлением.

– Ради Бога, – провозгласил он, – откуда ты достал это обмундирование?

Слэг вспомнил, что ему еще предстоит уплатить за прокат одежды. Он уселся на табурет рядом с Джо и грязно выругался.

Бармен и Джо смотрели на него с интересом. Они видели, что Слэг в очень скверном настроении, и мудро воздерживались от желания засыпать его вопросами.