Мама для подкидыша - Мила Реброва

деле не зная, о чем буду говорить с Мурадом. То есть я, конечно, знаю, но черт возьми! Говорить я хочу вовсе не о работе!

Мне хочется потребовать от них ответов. Как они могли допустить, чтобы их дочь и сестра пять лет жила в том аду? Неужели не видели, что с ней творили? Как это вообще возможно?!

– Думаешь, знай я, позволил бы ей оставаться с ним? – возмущается Мурад, когда я, не выдержав, вываливаю на него все эти мысли.

– Я не знаю, что и думать! Всё оказалось еще хуже, чем я думал и ты говорил! – рычу я, наматывая круги по его кабинету.

Замечаю, как он бледнеет от моих слов, и не испытываю никакого злорадства от осознания того, что я причинил ему боль.

– Значит, она рассказала тебе больше, чем мне, – кивает он.

– Я просто… Я не могу успокоиться, понимаешь? – сажусь напротив него и складываю руки в замок. – Как кто-то вообще может бить женщин?

– Я не знаю, – прикрывает глаза Мурад.

Некоторое время мы молчим, а потом шурин заговаривает:

– Тебе нужно забыть и отпустить это, как и ей. Хади должна почувствовать себя в безопасности, а этого не будет, пока прошлое стоит перед ней. А до тех пор, пока ты об этом думаешь, оно не исчезнет.

Я долго думаю над его словами, а потом еду в ювелирный. Мне хочется подарить что-то значимое. Что-то, что олицетворяет собой мою Красоточку.

Долго брожу среди подсвеченных витрин, пока не замечаю подвеску в виде бабочки. Цвет настолько похож на цвет ее глаз, что даже теряюсь. Идеальное попадание.

Прошу упаковать, даже не спрашивая цену, хотя девушка-консультант и намекает на дороговизну выбранного мной украшения.

Хочу также купить цветы, но передумываю, так как они могут навести маму на ненужные мысли. Еще подумает, что мы поругались.

Когда добираюсь до дома, понимаю, что уже почти пять, и нам пора ехать в дом к родным Хади. Скидываю с себя все мысли о вчерашнем разговоре и захожу в дом. Мурад прав, мы должны закрыть ту главу и начать новую.

– Вау! – улыбаюсь я, входя в комнату и застывая на пороге. Красоточка уже готова и наводит последние штрихи у зеркала.

Черное платье в пол, с запахом, так соблазнительно облепляет ее фигуру, что я с трудом нахожу в себе силы сдержаться и не смять ее в объятиях.

– Нравится? – кокетливо спрашивает она, крутясь на месте.

– И платье, и то, что под ним, – обходя ее и обнимая сзади, сексуально шепчу я ей на ушко. Волосы она заколола на макушке, позволив прядям красиво обрамлять лицо, так что я беспрепятственно накрываю губами ее шею, целуя и вдыхая ее неповторимый аромат.

– Ты на меня не злишься? – вдруг спрашивает она, заставая меня врасплох.

– Злюсь? – пораженный таким выводом, переспрашиваю я.

– Просто ты вел себя так странно утром, – пожимает она плечами.

– Я никогда не злюсь на тебя. И не буду. Запомнила? – встречаясь с ее взглядом через зеркало, перед которым мы стоим, серьезно спрашиваю я, и, дождавшись ее кивка, достаю из кармана коробку с украшением. – Я нашел кое-что, что напомнило мне о тебе, – достаю я цепочку с кулоном из коробочки и, кинув ту на комод, застегиваю украшение на ее шее. – Нравится?

– О боже! – ахает она, накрыв рот рукой. – Ты с ума сошел?! Оно же стоит целое состояние!

– Значит, нравится, – усмехаюсь я, вновь обвивая вокруг нее руки. – Ты стоишь всех денег на этом свете, Красоточка…

Хади

– Очень вкусно, мам! Я так скучала по твоей еде, – хвалю я мамины блюда, действительно наслаждаясь их родным вкусом.

Мы приятно проводим время с моими родными, и я с замиранием сердца жду момента, когда сообщу о своем отъезде. Знаю, что мама расстроится, да и мне самой будет нелегко уехать от них.

– Всё действительно очень вкусно, – поддерживает меня муж, не отпускающий моей ладони под столом. Этот наглец, вопреки всем правилам, просто взял и уселся рядом со мной! К середине ужина я поняла, для чего именно. То на бедро руку положит, то ладони сплетет, и не то чтобы я была против, но это жуть как отвлекало и заставляло краснеть!

– Надеюсь, вы хорошо провели время в Москве, – улыбается Алия.

Их няня присматривает за детьми, так что мы спокойно можем обсудить всё не отвлекаясь. Я рассказываю, как мы сходили на свадьбу с Мадиной и Ратмиром, и невольно пробалтываюсь о том, что дом, который мы присмотрели, находится неподалеку от района, в котором живет мой старший брат.

– Как это переезжаете?! – в полном шоке спрашивает мама.

– Нам удалось уговорить маму, так что… – пожимаю я плечами и умоляюще смотрю на свекровь, прося у той помощи.

– Да, Альбина, не дело детям жить отдельно. Они же только-только поженились, ну какой брак может быть на расстоянии? Будет жить в Москве, а лето проводить тут. К тому же ты можешь приезжать в любое время, у тебя же в Москве сын, внук. Чего ты так расстраиваешься? – тут же подключается свекровь.

– Я думал, ты не хочешь отсюда переезжать? – вступает в беседу Мурад, сканируя меня взглядом.

– Не хотела, но сейчас передумала, – пытаясь передать всю свою уверенность, говорю я. – Мне понравилось в Москве, мы присмотрели несколько домов, да и для ребенка будет хорошо учиться там, – привожу я доводы.

– И когда же вы переезжаете? – спрашивает расстроенная Алия.

– В конце недели, – вжимаю я голову в плечи, предвидя следующую порцию расстройства своей семьи.

– Так скоро? – сникает ожидаемо мама, и, не выдержав ее несчастного вида, я, встав, иду к ее стулу, чтобы обнять.

– Не расстраивайся, пожалуйста, – шепчу я ей, обнимая за плечи. – Я буду часто вас навещать, правда же? – смотрю я на мужа.

– Конечно! Тут лететь-то всего ничего, – кивает он.

Вот так постепенно мы успокаиваем каждого члена моей семьи, уговаривая не горевать, ведь мы переезжаем не в другую страну.

– Жду тебя завтра в гости, – говорит мама мне на прощание. – Хотя нет, я сама к вам приеду, вам же еще собраться надо. Хоть чем-то помогу.

– И я приеду! – говорит Аля.

– Спасибо вам, – улыбаюсь я и целую их по очереди, желая спокойной ночи.

Какая же все-таки у меня замечательная семья.

* * *

– О чем говорил с тобой Мурад? – спрашивает муж, выходя из душа в одних низко сидящих пижамных штанах. Шамиль энергично вытирает голову полотенцем, отчего мышцы красиво играют на его спине.

– О том, что, если ты увозишь меня силой, мне стоит только моргнуть, – подхожу я к