Времена не выбирают - Владимир Владиславович Малыгин

в эту зиму. Порубили его литвины! И обоза у него такого быть никак не может!

— Это почему же? — удивился бородатый. И смешок из его голоса сразу пропал. Перестал веселиться.

— Так ведь это всё земли его батюшки когда-то были, — махнул рукой вкругаля староста. С расчётом махнул. Чтобы одного из чужих по уху задеть, посмотреть, насколько опытные. Да не вышло у него ничего. Пришлый уклонился ловко.

Вот теперь всё стало окончательно понятно! Не купцы это, а воины. И воины справные, пусть и не дружинники. Не сдюжить супротив таких простым селянам. Но продолжил пояснять, словно ничего и не случилось. — А теперь здесь другой хозяин. Воевода псковский!

— Вон оно как, — удивился бородатый. — Про обоз почему так сказал?

— Так знаю, что боярича после смерти родителей ободрали словно липку! Всё отобрали, что предки нажили, ничего не оставили! — пояснил староста. И подытожил. — Так что не с чего ему такой обоз иметь! И кони у вас, смотрю, тоже такие…

— Какие?

— Только князю такими владеть! — свысока посмотрел на бородатого староста. Понял уже, что никто его убивать сегодня не будет. Осмелел. Потому и решился спросить, обострил разговор, чтобы сразу выяснить замыслы пришлых:

— А сюда зачем пришли?

— Боярина как раз и дожидаемся, — на удивление соизволил ответить бородатый. — Задержался по своим делам, отстал. Нам приказал здесь остановиться.

— Так я тогда пойду? — осторожно поинтересовался староста.

— Иди, — ещё раз усмехнулся бородатый. И, когда обрадованный староста развернулся и собрался было в селение возвращаться, остановил его ещё одним вопросом:

— Постой!

Староста замер. Испугался. Остановился. И даже ногу опустить забыл. Так и оглянулся через плечо, стоя на одной ноге.

— Баньку нам истопите? А то мы давно снежный наст топчем, коркой грязной уже покрылись! И постираться бы?

— Нет у нас бань! — отрезал староста. — И баб у нас нет! Некому стирать!

— Ну, нет, так нет, — покладисто согласился бородатый. И ещё раз усмехнулся. — Да ты ногу-то опусти.

И добавил уходящему старосте в спину. Так, чтобы тот точно всё расслышать мог.

— Баб у него нет! А если поищем?

На удивление, пришлые лезть к селянам не стали. Так и стояли внизу у речки, в ожидании боярина.

И селяне ждали. Ведь по всем расчётам вот-вот должен был из города воевода подойти…

Надеждам старосты было не суждено исполниться. Чтобы сам воевода и лично в эту глушь поехал? Не по чину!

* * *

Гонец в город добежал за половину дня. Мог бы и быстрее, но по снегу бежать было тяжко. Вот если бы летом, тогда да. Зато потом ещё полдня пришлось дожидаться воеводу возле Крома, потому как не пустили холопа за каменные стены. Мало ли что он себе придумал? Грамотка есть? Нет? Свободен! И в пояс кланяйся, что плетей не отведал!

Уже по темноте удалось упасть в ноги воеводе. Да и не самому воеводе, а его коню. Да и то едва жизни не лишили. Налетели дружинники, мечами чуть было не порубили. Не порубили, но отпинали ногами на славу. И как ни молил воеводу выслушать, тот ничего не слышал. И не обратил бы на него вообще никакого внимания, если бы не скука и не любопытство. Очень уж забавно грязный мужичонка к нему руки тянул!

Один из воинов поумнее прочих оказался. Прислушался, что там болезный лепечет и остановил избиение. Прислушался к хрипу бедолаги и подскочил к хозяину, пересказал услышанное.

— Может, брешет? — лениво молвил воевода.

И воин тут же подскочил к бедолаге, пнул его для острастки в грязный бок, наклонился и повторил вопрос:

— А ты не брешешь, пёс?

И мужичонка отчаянно замотал головой, отчего наконец-то с неё шапка свалилась.

— Не брешет! — развернулся к воеводе дружинник.

— Пусть говорит! — величаво склонил голову начальник.

Выслушал мужичка, задумался. Тронул поводья, толкнул коня в крутые бока каблуками красных расшитых золотом сапог. Поехал дальше, за ним и дружинники пристроились. А мужичонка подхватил шапку и в сторонку отполз, радуясь, что не забили до смерти за плохую весть…

После сытного ужина воевода откинулся спиной на мягкие подушки, погладил довольно сытое брюхо и прогнал прочь домашних — думать будет! И призвал к себе доверенного человечка.

Поманил его пальцем, чтобы подошёл поближе. И ещё ближе, чтобы никто разговора не подслушал.

— Поскачешь в Липное, посмотришь там, что за новые людишки объявились. Выясни у них, где сам молодой Липный! Что с ним. И с обозом разберись! — придавил человечка взглядом, многозначительно помолчал, прикрыл на мгновение глаза. — Понял?

— С людишками теми как обычно сделать? — доверенный склонился ещё ниже.

— На месте разберёшься, — кивнул воевода, — Прикажи сотника позвать!

Человечек выглянул за дверь, передал кому-то из холопов хозяйский приказ и остался стоять возле стены.

Ожидание не затянулось, сотник объявился быстро, словно дожидался неподалёку. Не успел войти и доложиться, а воевода уже начал говорить:

— Утром отправишь с ним полусотню из своих, проверенных. Подбери самых опытных и надёжных. Если там действительно Липный, то знаешь, что с ним делать.

— А с его людьми?

— А зачем мне его люди? Своих хватает, — удивился воевода и пошевелил кистью руки, выпроваживая обоих. — Ступайте прочь оба. И Глашку ко мне позовите…

* * *

Ростих довёл обоз до назначенного места. Осталось боярина дождаться и всем вместе до города дойти. После этого можно и домой отправиться. Затянулась служба, устали в походе. Хорошо хоть не зря сходили. Будет теперь, на что дальше жить.

Расположились на поле, неподалёку от закованной в лёд реки. С местными отношения как-то сразу не заладились. Поэтому решили не расслабляться, выставили заставы, дежурили на подступах днём и ночью.

Поэтому и о приближающихся со стороны города дружинниках узнали загодя. И успели приготовиться к встрече. Только не ожидали, что это будут люди воеводы. Поэтому и растерялись вначале. Свои же вроде бы как? А потом стало поздно.

Невзрачный мужичонка показал верительную грамотку, отвлёк внимание на себя.

И пока Ростих печати изучал и буквицы, дружинники мало того, что успели лагерь окружить, так ещё и в каждую телегу заглянули, опытными взглядами находящееся там добро оценили. И мужичонке тому сразу обсказали. И коней рыцарских увидели. Кони их больше прочего добра взволновали.

Опомнился охотник, глянул, а вокруг кольцо из служивых стянулось. И, что самое поганое, так они мечи обнажили! Значит, не собираются никого в живых оставлять…

— Липного, говоришь, обозец? — переспросил мужичонка. — Это кто же таков будет? Нет в Пскове таких!

— Боярина Липного! — подтвердил Ростих и незаметно для мужичка своим сигнал подал, чтобы к бою приготовились. Вспомнил предупреждение боярина.