Рыцарь Прутьев - С. М Бладинг

Я нашел «Хебо» и прыгнул на платформу погрузки, висящую у пристани. Там было несколько коробок, мешков водорослей. Они все еще чинились. За этим нужно было следить. О ремонте в небе я слышал. Мы так часто делали.

Я легко опустился на палубу. Иосиф спустился с помоста. Я пошел в его сторону.

— Интересно, что мой наблюдатель Эль-Асим.

Я пожал плечами.

— Иначе меня напрягли бы в городе бумажной работой.

Он слабо улыбнулся и указал на лестницу.

— Можешь оставить сумку там.

Я спрятал сумку под лестницу и пошел за ним на помост.

— Я заметил, что ты не остаешься у руля, — сказал он, когда я подошел.

Я кивнул.

— Ты знаешь, куда плыть?

Он вскинул брови, но промолчал. Я пожал плечами и смотрел. Я здесь для слежки. Я нашел место и прислонился спиной к поручню.

Смотреть, как экипаж поднимает «Хебо Ковку» в небо, было приятно. Белые паруса хлопали, воздушные медузы надувались, длинные щупальца развевались на ветру, что я не чувствовал.

Высоко над нами были тучи, переливаясь, как кипящая тень. Но ветер был свободен. Паруса надулись. Я закрыл глаза, слушая их странный язык. Он был неприятным.

Их медуза добралась до бури. Иосиф повернулся ко мне, скрестив руки на груди.

Я не двигался. Я наслаждался. Выдался редкий момент, когда я не решал проблему. Я не понимал до этого, в каком стрессе находился. А тут, наверху, на странном корабле, я ничего не мог поделать.

Иосиф медленно улыбнулся.

— Поможешь нам разгадать подсказки?

Я втянул воздух сквозь зубы, чувствуя себя так расслабленно, как не было уже год.

— Я могу посмотреть.

— Ты лишь следишь.

Я пожал плечами и оттолкнулся от поручня.

— Я вижу, что вы уже себя доказали. Я не знаю, зачем я здесь, кроме как порадовать совет игр.

Уголки его рта опустились, он склонил голову, развернулся и спустился о ступенькам. И крикнул что-то на своем языке.

— Как у вас называется язык, еще раз?

— Врмусский. Удивлен, что ты о нем не слышал, — в словах звучал сарказм.

Я усмехнулся, мы спустились, и я взял рюкзак.

— Вы живете в месте, которого многие боятся, так что это понятно.

Он криво улыбнулся.

— Это полезно порой.

Покои капитана были разделены надвое. Кровать была в другой части за перекладинами. Такого я еще на корабле не видел.

В другой половине был большой стол у окон. Стол занимал почти всю комнату. Карта висела на стене, занавески были стянуты шелковыми лентами. Я не знал, зачем на карте занавески. В этом не было смысла.

За столом было несколько людей, они говорили на врмусском. Это не имело значения. Я видел их смятение. Они хмурились, мяли бумагу и письменные принадлежности.

Иосиф прошел к столу и протянул мне листок.

— Может, ты прольешь нам немного света на подсказки.

Я посмотрел, фыркнул и вернул листок.

— У вас даже алфавит другой.

Он мрачно усмехнулся и прочитал:

— Схватите фрукт, что истекает, пока кровь вашу выпивает.

Я нахмурился. Все так просто? Я покачал головой.

— Это ягода-колючка с островов Коко Надие.

Иосиф прищурился.

— Они не населены. Откуда людям знать об этом?

Я раскрыл рот и развел руками.

— Я знаю об этом, но… — я замолчал. Я не понимал, чем думал Марко Дудик, составляя проверку. — Они есть почти на всех островах там, но не примечательны. Что еще?

Ковка закрыл глаза и скривил губы.

— Нужно поймать ярость неба.

Я скрестил руки на груди.

— Два варианта. Ветер.

— Не знаю, как его ловить.

Я пожал плечами.

— Или молния.

Он глубоко вдохнул.

— И как поймать молнию?

Я улыбнулся.

— Вам повезло, что я хорош в этом.

— Значит, игры подстроены под твою победу?

Я ударил по столу.

— Почти все флоты умеют ловить молнии. Это наше дело. А чем вы торгуете?

Он оскалился, но это было похоже на улыбку.

— Шкурами небесных котов.

Точно.

— Тогда прошлый раз был подстроен под вас.

Он вскинул голову в ответ и посмотрел на листок.

— Что осталось?

Он потер бумагу пальцами.

— Маленькая воздушная медуза.

— Это просто. А что делать оставшиеся дни игр?

Он похлопал меня по спине.

— Рекомендую выпить.

— Если ты собрался быть с моей сестрой… — я ждал его реакцию.

Он тут же посерьезнел.

Небеса, что я делаю?

— То мне нужно дать тебе пару подсказок, как тебе выжить.

ГЛАВА 27

Водка и молния

Достать ягоду было несложно. Как и малыша медузы.

Когда наступила ночь, вернулась буря. Мы были среди туч, были спасены от гнева. Гремел гром вокруг. Вдали шумел дождь, шуршали волны. Быть в сердце бури было странно, тучи хоть и защищали, но и несли опасность.

Мы были на палубе среди бледного мира темноты. Но спокойствия не было. Некоторые взяли гитары, другие — бутылки, передавались и наполнялись стаканы.

Пахло ужасно. Я был уверен, что пробовать это не хочу. У отца была фляга, что пахла похоже. Потому я и совершил ошибку, попробовав. Я проспал ночь, утро и полдня.

Иосиф опрокинул напиток, с силой опустил стакан на палубу рядом с собой, поставил на колени синюю гитару.

Настроение у всех стало лучше, они вопили и хлопали.

Он повернул гитару ловкими пальцами и заиграл песню, что я никогда не слышал, голос его поднимался в темноту туч. Матросы присоединились, голоса звучали со всего корабля, даже с мачт.

В конце песни он передал гитару человеку рядом с собой.

Она забрала ее, проверила звук и заиграла другую песню, ее голос звучал нежно. Я не понимал слов, но и не нужно было. Ноты, музыка и выражения лиц все передавали. Она пела о любви.

Голоса присоединились в припеве, Иосиф отклонился и стукнул стаканом о мой стакан.

— До дна?

Я скривился. Он насмешливо улыбнулся.

— Хочешь сказать, что великий Эль-Асим не перенесет алкоголь?

Я знал, что он играет. Я мог отказаться и оставить стакан на палубе. Стоило.

Но я был на корабле человека, что мог жениться на моей сестре, забрать мой флот. Я не управлял собой.

И выпил жидкость.

И чуть не умер.

Напиток обжег горло, медленно пронзая его. Он прожег путь до ног. Я и не знал, что такое бывает. Иосиф смеялся так сильно, что слезы полились из глаз. Он хлопнул меня по спине, пытаясь помочь вдохнуть.

Мы долго не говорили. Гитару передали кому-то еще, голос юноши был выше женского. Некоторые пели с ним, но многие пили, и я сомневался, что после этого у них мог остаться голос.

Песня кончилась. Слов не было. Были вопли и топот.