Проклятый принц - К. Н. Кроуфорд

Наверное, Мэррок уже должен был добраться до низа? Я прислушалась к возможному стуку, но подойдя ближе к стене, услышала лишь тихое журчание воды, стекавшей по поверхности. Странно расслабляет. Я плюхнулась на землю и уткнулась лицом в ладони.

Сквозь мои пальцы вдалеке виднелись мертвецы, двигавшиеся медленно, как муравьи по патоке. Туман уже сдвинулся, а стука Мэррока всё не было слышно.

Не знаю, то ли дело в гипнотическом эффекте тумана, то ли просто в чрезвычайном утомлении и голоде, но это заставило меня закрыть глаза. Я задремала, думая о маме, папе и Бартоле, об их лицах, просиявших над тортом, который они приготовили на мой день рождения. Десять свечей светили как звёзды. Традиция, оставшаяся от людей. Бартоль и мама были такими похожими — те же заострённые подбородки и изящные черты лица. Те же губки бантиком.

В моём сне мама склонилась над моим тортом, и свет свечей согрел её черты.

— Отомсти за меня, Али, — прошептала она.

Глава 41. Мэррок

Я оседлал стену и впервые заглянул в сам Хельхейм. К сожалению, смотреть было практически не на что.

Как и ворота, поверхность Хельхейма полностью скрывалась туманом. Тёмные как сажа облака нависали низко над землёй и клубились неестественными вихрями и изгибами. Позади меня простиралась равнина коричневой грязи и тумана, расстилавшаяся всюду, докуда видел глаз. Лишь тёмный изгиб дороги, похожей на спину гигантского змея, нарушал её протяжённость.

Я посмотрел прямо вниз по стене. Мои глаза проследили за швом, но я не увидел отсюда Али. Мне не нравилось, что она одна в такой близости к дороге мертвецов. Я хотел, чтобы она была рядом со мной.

Тогда лучше покончить с этим побыстрее. Я размял плечи.

Пора пошевеливаться. Я повернулся и впился пальцами в шов на стене со стороны Хельхейма. Затем, сделав глубокий вдох, я начал спускаться. Шов ровно пересекал стену, так что спуск сводился к тому, чтобы цепляться пальцами, а потом отпускать и перехватывать в новом месте. Пока я постепенно слезал вниз, меня начал окружать туман.

С нарастающим чувством ужаса я быстро сообразил, что это не просто туман. Субстанция была гораздо гуще и темнее, окружила меня почти как погребальный саван. Через считанные секунды я едва мог видеть свои ладони на стене.

Хоть и со своего насеста на стене я заметил стигийский туман, теперь, когда я оказался в нём, воздух казался угнетающе неподвижным как существо, задержавшее дыхание.

Я продолжал спускаться, перехватываясь руками по очереди. Всё шло гладко, пока шов не оборвался. Я помедлил, сбитый с толку. Я ничегошеньки не видел; шов просто исчез.

Вися на одной руке, я притянул себя поближе к стене.

В моём горле зародился низкий рык. Шов был там, но он оказался наглухо запаян. Я вытащил один из своих кинжалов и поковырял его, но это почти не дало толку.

Насколько высоко я в воздухе?

Может, мне стоит просто рухнуть и смириться с болью ломающихся костей. Я оправлюсь. В конечном счёте.

Пока я собирался с духом, чтобы отпустить стену, туман сделался ещё гуще, ощущаясь на моей коже почти некой влажной текстурой. Температура понизилась.

Что ещё хуже, по коже побежали мурашки, будто за мной наблюдают. Внезапно надо мной пронеслась тёмная тень, и я осознал, что со мной в тумане что-то есть.

Я тихонько зарычал — скорее предупреждение, нежели угроза — и стал вытягивать шею, пытаясь увидеть, что там такое. Но тень исчезла. Холодок усилился.

Это что такое, раздери его Хельхейм?

Внезапно что-то ледяное оторвало мою ладонь от стены, и ужас стиснул моё сердце. В следующее мгновение я уже падал.

Я шлёпнулся на землю. Грязь разлетелась вокруг меня брызгами, густая и чёрная как дёготь. Конечности прострелило болью, но хруста костей не последовало. Я не получил серьёзных травм.

Пару секунд я полежал на спине, затем поднялся на ноги, держа перед собой кинжалы.

Я не видел ничего дальше кончиков своих кинжалов в тумане. Здесь было тихо как в могиле.

Нахмурившись, я попытался немного отряхнуться от грязи.

Температура опустилась ещё сильнее, по мне пронёсся холодок. Конденсат на моей коже замёрз. На кончиках кинжалов образовался лёд. На периферии промелькнул силуэт, и я резко повернулся, пытаясь рассмотреть, что это такое. Но он скрылся в клубящемся тумане.

И это ощущение взгляда, прикованного ко мне…

Затем туман вокруг начал редеть, открывая тенистую фигуру, маячившую на границе тумана — высокую и худую как пугало. Она держалась прямо за пределом видимости.

Теперь я знал, что это такое — тень, душа кого-то из Хельхейма. Они необязательно были добрыми или злыми, но всегда говорили правду.

Я поднял клинок, когда вокруг меня появилось ещё больше теней. Одна шагнула вперёд из клубящегося пара. Она была абсолютно чёрной, но её очертания постоянно изменялись, будто её ворошила невидимая рука. Я не мог нормально сфокусировать на ней взгляд.

— Когда земное тело приходит в наши земли, это святотатство, — сказал тень. Его голос казался приглушённым, будто он кричал с большого расстояния.

Я начал писать в своей книге, объяснять, что иду к Берегу Мёртвых, но тень скользнул ближе. С такого расстояния я видел его бледные, белые глаза, сверкавшие и смотревшие на меня.

Я попытался поднять книгу, но не смог. Моя рука застыла. В моём горле зародился рык. Он оборвался, когда воздух в лёгких заполнился льдом.

— Не бросай мне вызов, — прошептал тень. — Этим миром правят мёртвые. Ты на нашей территории.

Глава 42. Али

Проснувшись, я ощутила