Вечный юноша - Софиев Юрий Борисович

И в этом — реальная заслуга Хрущева. Хотя поэта, художника, писателя все еще разносят, как чиновника, но, по крайней, мере не казнят и ссылают.

15.

(Портрет Рабиндраната Тагора из газеты — Н.Ч.).

Рабиндранат Тагор!

Первое мое знакомство с ним (не личное, конечно!) произошло сравнительно поздно, в мои студенческие годы.

В начале 20-х годов в Белград приехала на гастроли (…) группа Художественного театра. Во главе её стояла тогда Мария Николаевна Германова, и в числе прочих вещей они ставили «Король темных палат». Постановка шла в (…). И потрясающее впечатление на нас произвела не Германова, а Мария А. Крыжановская, которая играла Сурангаму.

И еще меня поразило, насколько буддист Тагор был близок к Толстому. С тех юношеских лет прелестный образ Марии Алексеевны прошел через всю мою жизнь, во многих сценических перевоплощениях.

(Открытка-поздравление с праздником Октября и подпись: «От Наташи» — Н.Ч.).

(Была, видимо, открытка с видом Парижа. Осталась только подпись: «Paris. Ils St Lovis. Le Qnai d’Anjon vers I Hotel de Lanrun» — Н.Ч.).

И все-таки, ни один город в мире не может сравниться с Парижем.

16.

12 XI, вторник.

(Газетная вырезка «Экономика дореволюционного Верного», Из истории твоего города» А.Иваненко, — Н.Ч.).

Был на похоронах проф. Нила Петровича Орлова.

Тело привезли в Зооветинститут, где он много лет работал. В 1958 г. я ему иллюстрировал его «Ветеринарную паразитологию». С тех пор мы и были знакомы, а встречались постоянно в академических кругах.

Недели три тому назад его разбил паралич, как всегда неожиданно, а позавчера он скончался от инфаркта. Он старше меня года на три. Heu propins Tacito mors venit ipsa peole.

А сейчас пришла Катя с просьбой помочь написать изложение, а потом Наташа (девочки-соседки — Н.Ч.) с просьбой, чтобы в пятницу вечером я пришел бы в их класс 6 «Б», в порядке «интересных встреч», побеседовать с ребятами.

«И новое младое племя Меж тем на солнце расцвело… …Как грустно полусонной тенью, С изнеможением в кости, Навстречу солнцу и движенью За новым племенем брести»

И все-таки, как еще пьянит меня это весеннее дыхание чудесной молодости жизни и как бесконечно грустно с ней расставаться…

17. 13/XI

Савва Дангулов «Дипломаты», отрывок из романа в «Лит. Газете» от 5/XI кн. Ливен, начальница Смольного говорит дочкам Репнина — «Поздравляю, девочки, теперь вы смолянки».

Может быть, смольнянки от Смольного и правильнее, чем смолянки, но говорили всегда смолянки.

Кроме того, Ливен, вероятно, сказала бы Репниным — «Поздравляю Вас, княгини» и по-французски.

Трудно нашим писателям правдоподобно писать даже о таком близком прошлом, казалось бы «близком», а на самом деле этот прошлый мир для них так же далек и мало понятен, как и эпоха Тутанхамона. И с грустью приходится констатировать — как только дело доходит до среды старой интеллигенции или дворянского общества, то либо — «уф! Сказала графиня после отдыха», (…), или прилепляют к ним современные понятия и современный лексикон.

18.

Ночь 25 октября 1917 года в Петербурге.

Мне кажется, когда-то и где-то я кратко записал события этой ночи. Но эти записи у меня не сохранились. Записные книжки военных лет 1939-45 и до 55 гг. — отрывочные заметки — все погибло в Париже при отъезде. Самые короткие записи были бы для меня теперь драгоценны, ибо память, с каждым днем катастрофически опустошается. Видимо, склероз (…) безжалостно стирает пережитое и восстановить многие моменты, утраченные памятью, уже невозможно. Но это как никогда теперь для меня ясно, что ко многим событиям, очевидцем которых я был, у меня было преступно-невнимательное, лениво-легкомысленное отношение.

Всякий летописец современных событий в какой-то мере неизбежно субъективен, в какой-то мере слеп, ибо лишен исторической перспективы, другими словами — тенденциозен вольно или невольно, и все-таки я всегда вспоминаю Толстого: «Записывайте, записывайте», чтобы потом из этих записей не наделали мифов, легенд, словом, всего, чего угодно, кроме правды.

И в наши дни это мифотворчество расцветает махровым цветком.

И мы, современники, давно уже перестали узнавать события, некогда пережитые, читая о них.

«Взятие Бастилии». Конечно, это веха истории, символ падения старого, рождение нового мира. Но само по себе «взятие» не так уж героично. Бастилию «защищало», и не особенно защищало 17 инвалидов под командой безногого коменданта, если память мне не изменяет, де Лонга.

«Взятие Зимнего», «Залп «Авроры» — тоже символ падения старого и рождения нового мира. Тоже, пожалуй, символ, что перепуганное «Временное правительство» в Зимнем защищал женский батальон! Керенского в Зимнем не было. Михайловцы (взвод Михайловского Арт. Уч.) покинули Зимний до штурма и потеряли свои пушки в толпе, отрубили постромки и удрали. Так, по крайней мере, в те дни рассказывали очевидцы. За два дня до взятия Зимнего они сменили нас. Я не помню, кто был с нами из офицеров. Канищев — был орудийным фейерверкером взвода, я — ящичным вожатым.

Никакого женского батальона я не помню. В нижнем этаже, в галерее батальных картин Рубо и Верещагина какие-то портреты иностранных принцев и королей) вповалку располагалась рота пулеметного полка. На тяжелых «максимках» развешены были вонючие портянки.

С моей страстью к экскурсированию, я забрался, уже в сумерках, на следующем этаже в какой-то большой торжественный зал с галереями, может быть, тронный — не помню, совершенно пустой, долго по нему бродил, прогуливаясь своим осторожным шагом, и почему-то долго не мог из него выбраться. Большинство дверей были закрыты. Хорошо помню эти штабели дров, сложенных на внутренних дворах. В один из дней, не помню с кем, какими-то переходами и лестницами выбрались мы даже на крышу Зимнего дворца. В те блаженные времена анархии не существовало никаких запретов, как и порядка, конечно!

Стал бы врать, если бы стал описывать величественную картину Невы, Петропавловской крепости и «общий вид» революционного Петрограда — ничего не помню и никаких картин (кроме почтовых открыток) не возникает — прошло все-таки 46 лет!

А счет все-таки неверен. Пропущены две статьи. Я не помечал N-газеты, а только год.

1. В Средней Азии сто лет после Пржевальского. 1958 г. № 671.

2. В доме отдыха. 1959(?).

3. Кровоточащие деревья. 126. 1959.

4. В камышах реки Чу. 159. 1959.

5. Пустынными тропами. 770. 1960.

6. Как мы открыли озеро. 788. 1960.

7. О природе и людях (Озеро Иссык — Боевы) 799. 1960

8. В деревне. 806. 1960.

9. Ядовитая пара. 816. 1961.

10. Злостная батиния. 828. 1961.

11. Только ли инстинкт. 853. 1963.

12. Хитрая ловушка. 953. 1963.

13. Розовые скворцы. 955. 1963.

14. «Бич человечества». 956. 1963.

Не 12 статей, а 14. За 1962 г. не написал ни одной статьи!

Закончил серию: «Из дневника научной экспедиции».

Загадка Будды.

Лирический вечер, кончившийся переполохом.

Глава, растянувшаяся от фаланги и пауков-волков до волков настоящих.

Коза.

Переписка на машинке всегда меня задерживает. Сам я печатаю очень медленно. Ник. Ник. (Кнорринг — Н.Ч.) делает невероятное количество описок и ошибок. Ему нужно диктовать, если он переписывает с рукописи, то часто очень искажает текст.

17/XI