Неотразимый и сексуальный - Джилл Шелвис

Господи, ее глаза сияли так тепло, что могли растопить его сердце.

– Я хочу сказать… если вообще можно выразить это словами… Ты должен знать, как я благодарна за все, что ты сделал…

– Да ладно, – отмахнулся Ноа. Он не хотел выслушивать ее благодарность. Нельзя, чтобы эта женщина и дальше рвала ему сердце или сравнивала его с теми придурками, которые встречались на ее пути.

Бейли пыталась его благодарить! О господи. Вот уж без чего он прекрасно обойдется. А что Ноа действительно нужно – так это держать накрепко закрытой эту банку червей.

– Расскажи мне о Кабо, – прошептала Бейли.

– Бейли!

– Ведь именно там случилась катастрофа, правда?

Как будто нож воткнули в живот.

– Да.

– О Ноа!

Стиснув зубы, он попытался отдернуть руку, но она держала крепко – просто бульдожья хватка.

– Я смогу вести самолет до Кабо, – сказал он. – Ничего страшного.

Она смотрела на сплетение их рук.

– Но…

– Ничего не говори.

Подняв голову, она взглянула на него своими сияющими глазами. Своими сверкающими, прекрасными, разящими без промаха глазами.

– Могу представить, чего стоил тебе тот полет. Однако чего будет стоить еще один полет туда…

– Черт подери! Я уже сказал, все будет прекрасно!

– Но ты уже столько для меня сделал, так рисковал…

– Зря я тебе признался.

– Я очень рада этому. – Нагнувшись вперед, Бейли коснулась губами его щеки. – Так рада!

И тут – новая оплошность, прямо по расписанию. Ноа, не в силах все это продолжать, пытался увернуться, но он сидел на стуле, а Бейли держала его руку, будто в тисках, поэтому от его рывка свалилась с высокого стула. Ее бедра ударились о его колени. Мозг Ноа еще не успел отреагировать, когда его тело охватило сильнейшее волнение.

Собственное тело его предало.

Стоя на цыпочках, Бейли поцеловала его в губы.

– Я никогда не смогу отблагодарить тебя за все, что ты сделал, – шептала она, целуя Ноа снова и снова, в губы, нежно, так нежно, что он почувствовал, как лед в его душе начинает мало-помалу таять. – Спасибо, – прошептала она еще раз, и поцелуй ее сделался более страстным. – Спасибо…

О боже. Обхватив бедра Бейли, Ноа заставил ее подвинуться поближе. Теперь она стояла у него между ног. И звук, который сорвался с ее губ, означал и согласие, и чувственное желание. Это его подстегнуло. Руки Ноа скользнули ниже, обнимая ее роскошные ягодицы. Глаза загорелись желанием.

Как это могло случиться? Он уже имел ее, несколько раз. Почему он снова хочет ее с такой силой, что даже дрожит от предвкушения? Впрочем, он знал, что некоторые вопросы лучше оставить без ответа.

– Знаешь, просто нет слов, чтобы отблагодарить тебя как следует, – тихо сказала она, обвивая руками плечи Ноа. Склонив голову набок, она послала ему лукавую улыбку, и он почувствовал, что не может сопротивляться ее чарам – от ее улыбки сердце Ноа таяло. Именно этот орган, который, как ему казалось, давно умер, вдруг преисполнился надежд, отчего на его губах появилась ответная улыбка.

Глупо, дальше некуда.

– О-о! – воскликнула Бейли и провела пальцем по его губам, загадочно улыбаясь. – Ты такой красивый, когда улыбаешься, Ноа!

– Прекрати.

Бейли повиновалась. Но не успела снять палец с его нижней губы, как он поймал его ртом.

Ее губы раскрылись, как будто иначе она не могла дышать. Ее реакция, ее судорожный хриплый вдох стали последней каплей. Он завелся так быстро, что даже голова пошла кругом.

Впрочем, голова у него шла кругом с той самой минуты, как Бейли забралась в его самолет.

– Никто не сделал бы для меня столько, сколько ты, – нежно втолковывала она. – И ты хочешь везти меня в Кабо, где, не дай бог, воскреснет самый большой кошмар твоей жизни. Кто еще мог бы так поступить?

Иисусе, она все еще пытается его благодарить.

– Бейли!

– Я серьезно.

Но ему не нужна ее благодарность, даже самая горячая. Сейчас ему нужно что-то попроще, что-то более основательное. Бейли помещалась между его ног. Было так соблазнительно провести ладонями по ее бедрам, вниз по стройным ногам, а затем снова вверх – на сей раз под юбку.

Она затаила дыхание.

– Ноа…

Он обожал эти хрипловатые нотки в ее голосе. Но, чтобы она не вздумала ляпнуть еще что-нибудь из благодарности, он накрыл ее рот своим, чтобы заставить замолчать. По крайней мере, так он себя уверял. На самом деле ему хотелось забыться в ее поцелуе, любить ее чудесное тело.

Черт, кого он пытается обмануть? Он хотел эту женщину, хотел ее всю, сердце и душу. Она стала его спасением. Пальцы Ноа обнаружили – о боже! – крошечные кружевные трусики. Трусики-танга.

«О да», – думал он, обнимая ее обнаженные ягодицы, пробегая пальцами по интригующему лоскутку кружевной ткани – вверх, вниз. Ритм ее дыхания изменился, сделался прерывистым. Лежащие на его груди руки сжались в кулаки, захватив несколько волосков. Но он даже не поморщился, хотя и было больно. Просто боялся, что тогда она уберет руки.

Эти руки были ему необходимы. Пусть делают с ним все, что хотят.

Она сдавленно вскрикнула, когда его пальцы скользнули под перемычку трусиков.

– Расставь ноги, – шепотом приказал он и помог ей, получив доступ к тому, чего так жаждал. – Да ты уже промокла. – Его собственное дыхание сбилось. – Это тоже из благодарности, принцесса?

– Нет, – сумела она сказать. – Это… это значит, как сильно я тебя хочу.

Подняв голову, он посмотрел в затуманенные голубые глаза.

– Я тебя хочу, – нежно повторила Бейли, внезапно срывая с себя джемпер и бросая его на пол. Под джемпером обнаружился белый кружевной бюстгальтер, который уже не скрывал возбужденных сосков – они превратились в два отвердевших, заостренных пика. Она спустила ямки бюстгальтера к локтям, и чашечки сползли, обнажив груди почти полностью.

В ее глазах плясали жаркие искорки. «Игра с огнем», – подумал Ноа. Но в ее глазах он видел что-то еще – глубокое чувство, которому было невозможно сопротивляться. Любовь.

Вот что стало началом его конца.

Поэтому Ноа закрыл глаза и склонил голову, целуя ее стройную шею и вниз – высокую грудь и еще ниже – проникая дразнящим языком под кружево трусиков.

Пальцы Бейли возились с пуговицами его рубашки, но он не стал ей помогать. Ведь это значило – перестать ласкать ее тело, а этого он не мог допустить. Не мог, и все тут. Он заставил ее прижаться бедром к застежке его джинсов. Одна рука обнимала ее ягодицы, другая дразнила жаркую скользкую плоть. Это была минута потрясающей близости, и все-таки этого было мало.

Ему хотелось зарыться в нее, источиться досуха, в то время как она отдастся ему без остатка. Хотелось слышать собственное имя, срывающееся с ее сочных губ.