Компьютерный вальс - Александр Лонс

7

Пока мы выбирались из метро, моя поврежденная нога совсем разболелась. Путь наш проходил мимо ларька, где продавались всякие музыкальные и прочие диски, а из-под полы — пиратские сидиромы. Я решил «сделать паузу», только не скушать «Твикс», а под предлогом изучения ассортимента немного отдохнуть. Мы встали в небольшую очередь. Перед нами оказался не очень молодой парень — крутой «киноман» — который просил чего-то, уж не помню чего, и диск с «Группой крови»:

— ...да и еще «Группу крови» пожалуйста.

Челюсть у Вальки «упала на грудь», моя бывшая подруга повернулась, посмотрела на меня стеклянным взором и обалдело произнесла:

— Про медицинскую книжку у торговцев я знаю, про гигиенический сертификат слышала, но чтоб у продавца еще и группу крови спрашивали, это, по-моему, уже перебор!

— Здорово! Готовый анекдот. В Интернет пошлю, надо запомнить.

— Чего? Какой анекдот?

— «Группа крови» — любимая песня поклонников Виктора Цоя и рок-группы «Кино».

Тут подошла моя очередь. Мне, в принципе, был немного нужен один диск, который я давно искал, но делал это вяло, без особого энтузиазма.

— Вас чо-нить интересует? — спросил киоскер.

— Да. Последней версии «Си» у вас случайно не будет?

— А это чья группа? Отечественная или зарубежная? — занервничал продавец. — Или Эсэнге?

— Это программный пакет для компика.

— Игрушка старая или новая?

— Это программистский софт... — Я уже начал потихоньку нервничать.

— Программа что ли?

— Да! — раздраженно рявкнул я.

— А! — прозрел продавец. — Посмотри вон в том каталоге.

Delphi правда, «в том каталоге», я так и не нашел, но больная нога немного отдохнула, и я смог ковылять дальше. Сравнительно быстро подошла нужная маршрутка, и мы поехали на до боли знакомую улицу.

Консьержка в подъезде поменялась. Сейчас тут сидела какая-то хмурая тетка с маленькими подозрительными глазками на недовольной физиономии. Я машинально поздоровался. Тетка что-то буркнула в ответ, мы проследовали мимо провожаемые сердитым взглядом. Дома у Валентины кое-чего изменилось. Вернее — изменилось все. Стало еще более чисто и аккуратно. Старые Женькины вещи исчезли, сменились обои, появилась простая, функциональная и удобная мебель, не стало никаких книжных завалов, раскладной диван пропал, появилась пара удобных кожаных кресел… Пол теперь покрывал мягкий серый ковер. Вся мебель — шкафы, полки и письменный стол компактно занимали свободное пространство от пола до потолка у левой стены, и представляли собой единый комплекс. Судя по тому, что никаких щелей и свободных промежутков не было, весь комплекс изготавливался по спецзаказу. У свободной стены блестели металлом два тренажера. К потолку был прилеплен светильник — белое матовое полушарие…

— Ну, как моя квартирка?

— Красотища какая! Великолепно! Стильно! Сколько тебе все это стоило?

— Этот вопрос — неприличный. На такие вещи порядочные женщины не отвечают.

— Но где-то ты ведь спишь? На работе, что ли? Или на полу?

— Во, видал!

Жестом фокусника Валька распахнула дверцы, и оттуда плавно откинулась удобная двуспальная софа.

— Вот здорово! Всегда мечтал иметь такое устройство. Ты, я смотрю, не очень-то бедствуешь. Мебель меняешь, ремонты делаешь. Может, и машину купила?

— Купила. Подержанный, но в отличном состоянии «Вольво». Я редко в нем езжу, особенно в час-пик.

Я быстро снял с себя те детали одежды, которые, по моему мнению, мешали медицинским манипуляциям, и лег на диван.

— Это еще что такое! А ну, поворачивайся! Чего это ты тут разлегся!

— По-моему прививку от столбняка колют в живот, под кожу… Нет?

— Не обязательно. Я «в живот» не умею. Давай руку… Вот так. Через три недели сделаем еще так же. Сначала вводят под кожу один кубик столбнячного анатоксина, а потом через полчаса в другой участок тела я тебе вколю противостолбнячную сыворотку.

— Это, что, ты через полчаса будешь меня еще колоть? И куда? Где этот «другой участок тела»?

— Да, буду, но другим шприцем. Мне понадобится плечо другой руки или половинка твоей задницы.

— Откуда ты все заешь и все умеешь? Ты медсестра?

— Я — фельдшер. Сразу после с восьмого класса я поступила в медучилище, еще там, в Питере.

— Значит ты — профи? Не знал.

— Ты еще многого про меня не знаешь. Так вот, после медучилища, я поняла — от судьбы не уйдешь, и пошла на юридический.

— А при чем тут судьба?

— Мои родители — оба следаки. И, между прочим, в медицине, как и на юрфаке, родители — совсем не последний фактор. Определяющий, можно сказать.

— Они сейчас где? В Питере?

— В Питере…

Потом она старательно чем-то промыла, и умело обработала рану на моем поврежденном пальце, и, что-то бормоча, наложила повязку, закрепив ее каким-то буржуйским пластырем. Аптечка у нее действительно оказалось классная — всякими лекарствами и мелким медицинским оборудованием было занято полшкафа. По-моему, при острой необходимости, тут можно было бы осуществить даже несложную хирургическую операцию.

— А где ты всякое разное барахло хранишь?

— Я барахло не храню. Я его выбрасываю. А часть вещей здесь, часть — в шкафах прихожей. А почему ты спросил?

— Интересно же. Лично мене всегда мешало обилие ненужного хлама, выбросить который рука не поднимается. А как только выкинешь какую-нибудь много лет неиспользуемую вещь — так она понадобиться на следующий же день.

— У меня такого не бывает никогда. Если мне чего-то нужно — иду и покупаю. Или заказываю.

Мы отправились на кухню, чего-нибудь поесть. Кухню Валентина тоже сменила. Но кроме новой обстановки и раскраски стен (стены она выкрасила в черный цвет) меня поразило какое-то сооружение у стены, накрытое черной непроницаемой тканью. Сначала я решил, что это еще один тренажер, которому не хватило места в комнате. Обратившись к Валентине с немым вопросом, я был тут же удовлетворен ее действием. С довольным видом, она сдернула покрывало, и моему взору предстал новенький мотоцикл. На его сверкающем боку красовалась надпись — «Suzuki GSF 1200S Bandit». Это была серийная модель, но абсолютно черного цвета, даже те части машины, которые, как правило, сверкают металлическим блеском, тут имели безупречно черную матовую поверхность.

— Ну, ты даешь! — только и мог сказать я. — Ни фига ж себе!

— Это Сузуки джи-эс-эф тыща двести эс бэндит, — годро произнесла моя знакомая.

— И что этот «бандит» может?

— Много чего может. Мощность — девяносто восемь лошадок, максимальная скорость — двести тридцать кэ мэ, время разгона до ста кэ мэ — три секунды! У него четыре цилиндра и…