Бывшая жена мажора - Злата Романова

class="p1">Да, всего три дня. Но я все равно волнуюсь. Фима еще маленькая, она в первое время после развода и с Киром-то не хотела оставаться без меня, пару раз требовала отвезти ее к маме и, хотя со временем привыкла, но что-то я сомневаюсь, что несколько дней без обоих родителей она перенесет стойко.

Продолжаю собирать вещи в сумку, попутно болтая с Ваней через громкую связь, и когда мы прощаемся, иду в детскую, чтобы проверить дочь. Мы с Киром в нашу последнюю ночь в коттедже по негласному соглашению просто легли спать. Он вел себя сдержанно и я не стала проявлять инициативу. А утром мы позавтракали и сразу же заехали за Фимой к родителям. Папы не оказалось дома, а Вера тактично не стала задавать нам вопросов и вела себя как можно более естественно, хотя я заметила по ее взглядам, как на самом деле ей любопытно, что произошло у нас с Киром.

Привезя нас домой, Кирилл сказал, что ему нужен день, чтобы подобрать место, уладить все на работе и спланировать наше путешествие, так что он сразу же уехал, доставив наши сумки в квартиру и чмокнув меня в щеку, как и Фимку.

– С дядей Петей я сам поговорю, так что не волнуйся об этом, ладно? – сказал он мне на прощание.

И я сразу же почувствовала огромное облегчение, потому что мне совсем не хотелось объясняться с папой. Пару часов назад Кир написал мне, что уладил все с родителями и попросил собрать вещи для нашей поездки, чем я и занялась. Даже вещи Фимы собрала, в том числе и шикарное платье принцессы для праздника с Ваней. Подруга предупредила, что все будут в костюмах, как взрослые, так и дети, а у моей малышки как раз лежит еще не выгулянное платье.

– Зайчонок, хочешь кушать? – спрашиваю у смотрящей мультики дочки.

Она поднимает растрепанную головку и хмурится, смешно складывая бровки домиком.

– А сто?

– Суп с вермишелью.

– Ну ладно, – тяжко вздыхает нахалка, словно я ей хлеб и воду предлагаю.

Наливаю в тарелки суп, который приготовила на скорую руку, и как только мы садимся за стол, звонят в дверь. Мое сердце начинает учащенно биться как только я вижу на экране домофона Кира. Открываю дверь и сразу же попадаю в его объятия. Он крепко прижимает меня к груди и два раза целует куда-то в бровь, прежде чем отпустить.

– Привет.

– Привет, – улыбаюсь я, отходя на шаг. – А мы как раз ужинаем. Проходи.

Он разувается, снимает куртку и проходит в квартиру, подхватывая на руки бегущую к нему на всех парах Фиму с громким криком «Папотька!».

– Привет, зайчонок, – звонко чмокает он ее в щеку.

– Сто ты мне плинес? – первым делом спрашивает наша мелкая вымогательница.

– Десерт, – отвечает он, указывая на бумажный пакет, который принес с собой. – Но пока ты не съешь весь свой ужин, мы его не откроем.

– А сто там? – пытается сунуть в пакет свой любопытный носик малышка, но Кир отодвигает его от нее и передает мне. – Охлади.

Заглянув внутрь, я вижу, что это торт-мороженое. Кладу его в холодильник под недовольное хныканье дочки, пока Кир усаживает ее обратно на стул.

– Хочешь суп? – спрашиваю у него.

– Хочу, – соглашается он. – Я голодный, как волк, мелочь. Пропустил сегодня обед.

– Поняла, – хмыкаю я, наливая ему гигантскую порцию.

Мы садимся и едим в уютном молчании, потому что Кир и правда набрасывается на еду, как волк, а потом достаем принесенный им десерт и наслаждаемся им под болтовню довольной Фимки.

* * *

– Хочешь остаться на ночь? – спрашиваю я Кира после того, как он укладывает нашу дочь спать.

Мы провели вместе несколько часов, но мне все еще не хочется его отпускать. Сама удивляюсь тому, насколько он мне необходим теперь, когда не приходится строить стены и убеждать себя, что лучше держаться от него подальше, что он чужой мне.

Кирилл обнимает меня и игриво кусает за нижнюю губу, заставляя все внутри напрячься от предвкушения.

– Хочу, – улыбается он, как чеширский кот. – Если ты пригласишь меня в свою кровать, красотка.

– Как будто ты когда-нибудь нуждался в приглашении! – закатываю я глаза и удивленно вскрикиваю, когда меня неожиданно поднимают на руки.

– Тихо, разбудишь нашего зайчонка, – шепчет он мне с усмешкой, направляясь в спальню.

Я обхватываю руками его шею, покусывая мочку уха и проходясь поцелуями по мощной шее, пока он не сбрасывает меня на кровать, словно горячий уголек.

– Ауч! – возмущаюсь я, подпрыгнув на матрасе.

Но Кир уже на полпути к двери, которую запирает на замок, а потом принимается раздеваться так быстро, словно от этого зависит его жизнь, пока я ошеломленно смотрю на него, открыв рот.

– Вот это скорость!

– Не отставай, мелочь, – снимая носки, говорит он. – А то я не ручаюсь за сохранность твоей одежды.

Хихикнув, я встаю и тоже стягиваю с себя одежду, пока не остаюсь совершенно голой, а потом смотрю на него и тяжело сглатываю, глядя на это идеально вылепленное мужское тело и встречая дико голодный взгляд, разглядывающий меня, словно в первый раз. Мы притягиваемся друг к другу, как магниты, идеально вписываясь в изгибы тел друг друга и сливаясь в жестком поцелуе, который заставляет меня хныкать от резкого прилива дикого желания. Я настолько сильно жажду его, что это даже пугает. Кирилл тянет меня на кровать, ложится сверху, лаская руками мое тело и осыпая поцелуями грудь, но я настолько нетерпелива, что отталкиваю его голову, заставляя встретиться со мной взглядом.

– Что не так? – спрашивает он, нежно поглаживая мои губы подушечкой пальца.

– Ничего, – качаю головой, поднимая бедра. – Ты просто нужен мне прямо сейчас.

Он со стоном впивается в мой рот своим и в следующий миг я чувствую толчок, соединяющий наши тела воедино, слегка болезненный, но такой необходимый. Спина отчаянно выгибается, а с губ слетает тихий вскрик, который тонет в нашем поцелуе, как и следующие за ним нуждающиеся стоны, пока Кирилл движется во мне, утоляя ту потребность, которая разрывает меня на части.

– Еще! – требую иступленно, царапая его спину, когда наши губы разъединяются из-за нехватки воздуха.

Кирилл обхватывает рукой мое горло, заставляя смотреть в его глаза, такие темные, искрящиеся от эмоций, сжимающие невидимую пружину внутри меня еще туже, и движется быстрее, лаская мое тело своим, помечая его своими прикосновениями, руками, ртом, пока я не теряю себя, распадаясь на тысячу осколков и крича от силы своей разрядки, пока он переживает то же самое, сжимая меня изо всех сил,