Певица Перна - Энн Маккефри

— Зато теперь наверняка сможешь. Как научить Мергу приносить мне разные вещи? Слышал про твою свирель.

— Но ведь Мерга одна. А свирель несли все девять файров вместе, она довольно тяжелая. — Увидев на лице лорда Гроха разочарование, девочка задумалась. — Мерга могла бы приносить вам что-нибудь легкое, вроде писем. Только вы должны очень-очень захотеть, ну просто изо всех сил. Вот у меня тогда ужасно болели ноги, а до комнаты было так далеко… Светло-карие глаза лорда в замешательстве уставились на Менолли.

— Говоришь, очень-очень захотеть? Гм… Боюсь, не найдется ничего такого, что бы я хотел изо всех сил! — Увидев на ее лице недоумение, он коротко хохотнул. — Видишь ли, девочка, желать изо всех сил способны только молодые. Когда ты вырастешь, то, как и я, научишься рассчитывать. — Он подмигнул. — Но я понимаю, что ты имеешь в виду: ведь Мерга — сплошные чувства, правда, моя крошка? — С лаской, неожиданной для такого богатыря, он погладил королеву по головке. — Чувства — вот на что они откликаются в первую очередь. Но желание — тоже чувство, ведь так? Если чего-нибудь очень-очень захотеть… Гм… — Он снова рассмеялся, искоса взглянув на Главного арфиста. — Слышите, Робинтон, — эти зверюшки передают не сведения, а чувства! Чувства — такие как ночной страх Брекки. Рождение — гм… тут тоже немало чувств. А что же стряслось сегодня?.. — Его светлые глаза снова уставились на Менолли.

— Сегодня, мой господин… во всем виновата я, — сказала Менолли, решив использовать в качестве оправдания случай с Пьемуром. — Мой друг Пьемур, совсем еще малыш, — для наглядности она показала его рост, — споткнулся и упал в толпе. Я так испугалась, что его могут затоптать…

— Так вот, оказывается, Робинтон, из-за чего весь сыр-бор разгорелся? — осведомился лорд Грох. — Что же вы сразу не сказали? — Похоже лорда гораздо больше заботил его опустевший стакан, и Робинтон услужливо наполнил его из лежащего на столе бурдюка.

— Я как-то совсем не подумала, лорд Грох, — сокрушенно проговорила Менолли, — что могу потревожить вас и Главного арфиста, и Сибела.

— В молодости все легко поддаются тревоге, — заметил Главный арфист, и Менолли увидела, как в уголках его рта промелькнула тень улыбки, — но с годами это, как правило, проходит.

— Зато у нее усиливается, и немудрено — иметь столько файров сразу!

— проворчал лорд Грох. — Как ты думаешь, девочка, они еще вырастут? — Прищурясь, он переводил взгляд с Красотки на Мергу.

— Насколько я знаю, трое файров Миррим — из самой первой кладки, так вот, они едва ли на палец выше, — ответила Менолли, с готовностью подхватив новую тему. Думаю, через несколько недель мои их совсем догонят. — Девочка посмотрела на Главного арфиста, и тот кивнул в знак того, что она может продолжать. — Когда я в первый раз увидела Гралл, королеву Ф'нора, то сначала даже подумала, что это моя Красотка, — королева возмущенно пискнула, глаза ее ускорили вращение. — Всего на одну секунду, — поспешила добавить Менолли и погладила Красотку по голове, — да и то лишь потому, что еще не знала, что в Вейре тоже появились файры.

— А ты не слыхала, когда они начинают спариваться? — с надеждой спросил лорд Грох.

— Не знаю, мой господин. Т'геллан, всадник Монарта, собирался заглядывать в пещеру, где родились мои файры, и посмотреть, не вернется ли туда королева, чтобы снова отложить яйца.

— В пещеру? А я-то думал, файры откладывают яйца в песке на берегу…

Мастер Робинтон сделал девочке знак, что она может ничего не скрывать от лорда, и Менолли рассказала, как впервые увидела брачный полет файров в бухте у Драконьих камней. Как она снова забрела туда в поисках клешнезубов… (— Неплохая закуска, — одобрил лорд Грох, жестом предлагая ей продолжать рассказ) … и помогла маленькой королеве перенести яйца с берега, где им угрожал прилив, в безопасную пещеру.

— Так это ты написала песенку? — удивленно и в то же время одобрительно осведомился лорд Грох. — Ту — про королеву файров, которая собиралась остановить волны? Славная вещица! Побольше бы таких — легко запоминается. Почему же, Робинтон, вы не сказали мне, что ее написала девочка? — укоризненно нахмурился он.

— Я тогда и сам не знал, что ее сочинила Менолли.

— Ладно, забудем об этом. Продолжай, девочка. Все так и случилось, как в той песенке?

— Да, мой господин.

— А как ты оказалась в пещере во время рождения?

— Охотилась на клешнезубов и забрела слишком далеко… Вдруг — откуда ни возьмись — Нити! А скрыться-то негде. Вот я и вспомнила про пещеру, куда спрятала яйца файров. Ну и ввалилась туда с мешком клешнезубов… как раз перед самым рождением. Так и вышло, что я запечатлела девятерых сразу. Не могла же я допустить, чтобы они вылетели из пещеры и погибли от Нитей! А они были такие прожорливые — только-только из скорлупы…

Хмурясь и сопя, лорд Грох пробурчал что-то насчет того, как он с трудом накормил одну, и каково ей, должно быть, пришлось с девятью. Кими и Заир проснулись и запищали, как будто их разбудило упоминание о еде.

— Не сочтите за невежливость, лорд Грох. — Мастер Робинтон поспешно поднялся, а следом за ним и Сибел.

— Что за глупости — зачем вам уходить? Они слопают все что угодно. — Лорд Грох тяжело повернулся. — Эй, ты, как там тебя… — он нетерпеливо помахал помощнику винодела, и тот со всех ног кинулся на зов. — Тащи сюда поднос мясных колобков. Самый большой. И с верхом. Чтобы хватило двум голодным файрам и паре арфистов. Никогда не видел сытого арфиста. Хочешь есть, девочка?

— Нет, мой господин, благодарю вас.

— Ты что же, юная арфистка, хочешь выставить меня лгуном? И захвати с десяток пончиков, — проревел лорд Грох вслед убегающему ученику. — Надеюсь, он меня услышал. Так ты и есть дочь Януса из Полукруглого холда?

Менолли кивнула.

— Никогда не бывал в Полукруглом. Вечно они похваляются своей Корабельной пещерой. Что, правда, она вмещает всю флотилию?

— Правда, мой господин. Самые большие суда могут войти в нее, не опуская мачт, если, конечно, прилив не слишком высок. Там есть место для починки и осмотра, отсек для постройки и еще сухая внутренняя пещера поменьше, где хранят древесину.

— И холд построен над самой пещерой? — с сомнением спросил лорд Грох.

— Вовсе нет, мой господин. Полукруглый холд не зря зовется Полукруглым. — Менолли вытянула большой палец и изогнула указательный. — Вот, — сказала она, — там, где большой палец, — Корабельная пещера, а здесь, — девочка пошевелила указательным, — холд, самая большая часть Полукруглого. А между ними, — она ткнула пальцем в середину дуги, — песчаный берег. Сюда можно вытаскивать лодки, здесь в ясную погоду они чинят сети, потрошат рыбу, латают паруса.

— Они? — удивленно переспросил лорд Грох, вскинув мохнатые брови.

— Да, мой господин. Они. Ведь я теперь арфистка.

— Неплохо сказано, Менолли, — заявил лорд Грох и так звучно хлопнул себя по ляжке, что Мерга испуганно вскрикнула. — Пусть она и девчонка, Робинтон, но я одобряю ваш выбор. Решительно одобряю.

— Благодарю, лорд Грох, я был уверен в вашей поддержке, — обменявшись с Сибелом едва заметной улыбкой, ответил мастер Робинтон и ободряюще кивнул Менолли.

Красотка вопросительно чирикнула, и Мерга лорда Гроха пискнула в ответ, как будто говоря: такие вот дела.

— А знаете, Робинтон, это неплохо придумано — посылать юнцов в другие холды. Пожалуй, я отправлю еще кое-кого из своих сыновей. Пусть набираются ума-разума. И в морские холды — тоже.

«Действительно, неплохо, — пусть бы Бенис попал в Полукруглый, — мстительно подумала Менолли. — Хотя неизвестно, кого именно имел в виду лорд Грох».

Беседу прервал топот ног и хриплое дыхание. Мальчонка-ученик притащил два подноса сразу и чуть не вывалил их содержимое на колени гостей.

Юных файров накормили, и тут Менолли заметила, что на центральную площадь стекается все больше народа. Люди рассаживались за столами и на скамьях. В дальнем конце возвышался деревянный помост. Несколько арфистов взошли на него и принялись настраивать инструменты. И сразу же стали выстраиваться пары для кадрили. Высокий подмастерье тряхнул тамбурином и зычным голосом, слышным даже сквозь музыку, стал объявлять фигуры танца. Зрители хлопали в такт музыке, веселыми криками подбадривали танцоров. Менолли не верила своим глазам: лорд Грох тоже оглушительно хлопал в ладоши, притопывал ногами и добродушно ухмылялся.

Как только раздались первые такты музыки, народ забил площадь до отказа. На учениках и подмастерьях Менолли увидела цвета всех главных цехов, входивших в Форт холд. В сторонке толпились кряжистые мужчины — попивали вино, наблюдали за танцорами. Грубые башмаки и тяжелые руки с въевшейся под ногти землей выдавали в них мелких холдеров с соседних ферм, пришедших кое-что купить-продать, а заодно и поразвлечься. Их жены, собравшись в кучку, болтали, окликали детишек, посматривали вокруг. Как только пары поменялись, кое-то из холдеров потащил своих хихикающих жен в круг. И вот уже музыканты снова заиграли, а зрители вторили им притопами и прихлопами.