Паутина Света - Сергей Плотников

8

— Я, кажется, начинаю понимать, почему Амакава старались сидеть в своих горах и ограничивали общение по-максимуму. — Если бы меня попросили описать Джингуджи одним словом, я бы подобрал прилагательное «взъерошенная». — Они просто боялись, что все остальные нормальные люди сойдут с ума!

— Я просто воспользовался ситуацией… — В очередной, наверное, уже в десятый, раз повторил я.

— Я пытаюсь понять, кем надо быть, чтобы додуматься повернуть ситуацию ТАК!

— Но ведь сработало же…

— В первый раз… с аякаси А-ранга… пьяной в дупель! — Куэс сделала движение руками, как будто лепит снежок. — Да на падающем горящем самолёте безопаснее! Что дальше? Поставишь метод выращивания магов на поток. Что? Что у тебя за выражение лица? Так, молчи! Молчи, я ничего не хочу слышать!

Некоторое время волшебница молчала, отвернувшись к окну, потом заговорила, медленно роняя слова.

— Юто. Я думала, что хорошо тебя знаю… но это! Это уже не просто слишком — это перешло все границы.

— Что именно перешло? — Спокойно переспросил я. Голова после экзаменов была тяжёлой, и последнее, что мне хотелось, это устраивать разборки… но — что поделать? — Аякаси и люди имели совместное потомство последние тридцать тысяч лет, если я правильно помню дату, которая была в твоей же лекции. Мне удалось случайно подобрать ключ к процессу… воспроизводства, скажем так. Далеко не первому, как я думаю — не тот вопрос, который принято афишировать.

— И ты решил радостно заняться «воспроизводством» сам? — С грустной иронией в тон мне «поддержала» носящая-полумесяц.

— Мы с тобой обсуждали этот вопрос. Чтобы клан получил… достаточно места под солнцем, нужны носители генома. Хотя бы несколько. Иначе от клана быстро останутся только воспоминания — довольно смутные.

— Я так надеялась, что первый ребёнок… наследник… будет нашим… — Совсем тихо проговорила Куэс. Я обнял её за плечи, и она не отстранилась. Глядя на волшебницу, низко склонившую к коленям голову, мне на секунду показалось, что она сейчас заплачет.

— Наследник будет нашим. — Как можно более твёрдо произнёс я. — Кстати, и этот, ещё не рождённый ребёнок, вообще-то наш.

— Твой…

— Нет, наш, дорогая! Если ты думаешь, что я позволю детей старшей семьи воспитывать кому-то другому — не выйдет. Хватит с меня переломанных судеб и искалеченных характеров — любой ребёнок, что родила моя жена, будет ребёнком моей семьи. Точка. А ты согласилась быть моей семьёй. Теперь — не отвертишься!

Куэс удивлённо смотрела на меня — когда она подняла голову, я убедился, что никаких слёз не было… может, она просто не смогла их из себя выдавить. Но я уже не мог заткнуться — можно сказать, это была моя больная мозоль, на которую наступили и хорошо так потоптались.

— Посмотри на меня, дорогая, перед тобой настоящий маугли. Ребёнок, воспитанный кошками, ксо! Думаешь, добрый дедушка Генноске обращал на меня внимание? О да, иногда обращал — в основном, чтобы прочесть короткую нотацию на тему «наследнику недостойно…» Ему было всё равно, где я шляюсь и что делаю — лишь бы не заходил за пределы клановой территории. Однажды я не очень удачно упал в овраг… и провёл там ночь. Пока Химари, которую ты так «любишь», не рискнула отойти от ребёнка, у которого по всем признакам начинался жар, чтобы позвать на помощь. А ведь она просто могла вынести меня из оврага на руках — но ведь, чёрт возьми, это же был такой замечательный случай преподнести урок должного поведения — и пересилить в себе запрет на трансформацию она не смогла! Замечательно, да? А потом про меня «вспомнили» родители. И первое, что они сделали — это чуть было не оставили дебилом, «форматнув» воспоминания! Здорово, да? Свою собственную историю ты не хуже меня знаешь. Давай возьмём кого-нибудь из других экзорцистов? О, ну вот Якоин. Срок жизни — тридцать лет. А Кагамимори? Тринадцатилетка отправилась ОДНА зачищать «подозрительный случай» — и хоть бы кто почесался! А потом мы удивляемся, а чего это Тсучи «на коне», а? Может, потому, что у них в клане нет «малоценных» членов? Или потому, что детей там разве что не вылизывают — я просил Хироэ составить реестр объектов собственности, так или иначе записанных на фамилию Тсучимикадо. И знаешь что? ТРЕТЬ объектов там носит префикс «детский»! Детский морской лагерь, детская школа искусств, у них даже специально для детей есть круизный лайнер — он же судно эвакуации, как я подозреваю.

Горло слегка сдавило, — я выдал весь этот спич на одном дыхании. — Вдохнув-выдохнув пару раз, я уже гораздо менее экспрессивно закончил:

— Не спорю, я затеял всё это, чтобы выжить самому и возродить клан. Но… будь я проклят, если я сделаю то же, что и было. Если для того, чтобы наши дети жили в мире и нормальной обстановке требуется будущее, то я заставлю его, суку, наступить сейчас! Силы, заработки, территория и политическое влияние — всё это обесценивается, если собранное некому передать… или некому достойному передать. Потому, Куэс-тян, у нас или одна нормальная семья на всех, или извини, но будет простой клановый союз с династическим браком. Мне казалось, что тебе нужно первое… извини, если это не так.

Машина давно остановилась на парковке у Шинтакамии, я заметил это только сейчас. Воспоминания о жизни «там» и «тут», до того, как они стали одной жизнью, всё ещё разворачивались в моей голове: в отличие от японского экзорциста, будущий русский физик рос при полной семье. Однако, любящая мать, из лучших побуждений, конечно, сделала всё, чтобы ребёнок вместо опыта реальной жизни к старшим классам школы имел в голове максимально оторванное от действительности представление об оной: не так уж сложно, если не давать сыну общаться с одноклассниками… и на каждый восторженный «мама, Колька теперь мой друг!» выливать ушат помоев на оного и его семью. Из-за этого я практически не общался в школе со сверстниками, просто не понимал их, а они — меня. Ещё один странноватый ребёнок из тех, что есть в каждом классе. Ох и тяжело мне пришлось, буквально выламывать из себя представления о «жизни» и заново открывать для себя действительность… и делая все те ошибки, что обычно проходят лет до шестнадцати: предательство обещаний, «уведённые» лучшими «друзьями» девушки, разница между декларируемым и действительно желаемым. Достаточно сказать, что к тридцати годам я мог назвать просто приятелями человек пять. Друзья же… в друзьях у меня как-то не удержался ни один человек, включая институтских сокурсников. Ну и последняя девушка, которую я так и не успел назвать своей женой… Правда, я всё-таки смог научиться немного разбираться в людях. И, по счастью, цена каждой моей ошибки там была только моя жизнь… не как здесь и сейчас.