Человек с бриллиантовой рукой. К 100-летию Леонида Гайдая - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С распадом СССР пала и советская цензура. Гайдай, переживавший с конца 1970‐х не лучшие времена в творческом плане, почувствовал новый прилив идей и энергии. «Частный детектив, или Операция „Кооперация“» стала своеобразной пробой пера. Примечательно, что в названии вновь появляется слово «операция» и «или», как в кассовом хите 1965 про Шурика. В «Операции „Ы“» у Гайдая родился важный для его кинематографа положительный герой – Шурик, а в «Операции „Кооперация“» режиссер, более 15 лет отказывавшийся от сквозного персонажа для своих комедий, вновь отваживается вернуться к похожему персонажу. Харатьян у Гайдая, несмотря на копну светлых волос, вовсе не клон Александра Демьяненко, хотя общего у этих героев предостаточно. Формально персонаж последней комедии Гайдая «На Дерибасовской хорошая погода…» и персонаж «Операции „Кооперация“» не один и тот же человек. Однако исполнитель главной роли Дмитрий Харатьян, безусловно, воспринимается как общий для фильмов персонаж. Образ, созданный актером, отличается от советского Шурика подчеркнутой находчивостью и сексуальностью. Новые времена требуют героев, способных не растеряться в непонятной ситуации или новой стране.
Персонаж Харатьяна, безусловно, трикстер. Он соединяет в себе честность, открытость и некоторую наивность Шурика с креативностью и сообразительностью советских героев теневой экономики, которых Гайдай не переставал снимать никогда. В своей последней комедии Гайдай без всяких прикрытий воссоздаст и карнавал политических лидеров, до предела обнажив условность и травестийность любой власти, которая в фильмах режиссера всегда тупа, жестока, несправедлива. С ней нет смысла пытаться установить контакт, ее стоит максимально избегать или хотя бы притвориться, что играешь по ее правилам. Ну а работы Гайдая до сих пор остаются волшебной трын-травой, позволяющей не бояться волков и сов по разные стороны и продолжать делать свое маленькое, сугубо индивидуальное и не менее важное дело.
Всеволод Коршунов
«Не виноватая я! Он сам…»
Психология деятельности гайдаевских персонажей
Одна из мосфильмовских легенд гласит: режиссер Леонид Гайдай встретил в студийном коридоре актрису Тамару Семину и хитро подмигнул ей: «Тамара, скоро зрители увидят тебя в моем фильме! Готовься!». Через некоторое время стало известно, что Гайдай собирается ставить авантюрную комедию «Бриллиантовая рука». Семина ждала сценарий, приглашение на пробы, но так и не дождалась. Съемки начались. Когда режиссер вернулся из экспедиции в Москву, чтобы сесть за монтаж, он вновь столкнулся с Семиной. Та поинтересовалась, где же обещанная роль. Гайдай ответил: «Я свое слово держу. Сказал – будешь в моем фильме, значит, будешь!» Семина решила, что ее пригласят на озвучание, – возможно, нужно будет произнести какие-то реплики. Но вызова в тон-ателье тоже не дождалась. И вот уже приближается премьера фильма, по городу расклеены афиши. Во время очередной случайной встречи актриса обиженно спросила, зачем же режиссер над ней так нехорошо пошутил. На что Гайдай расхохотался: «А я ведь тебя не обманул! Сходи посмотри картину и увидишь себя!».
Гайдай говорил правду – в кульминационной сцене Анна Сергеевна (персонаж Светланы Светличной) произносит реплику, ставшую крылатой: «Не виноватая я! Он сам пришел!». Это была видоизмененная цитата из фильма Михаила Швейцера «Воскресение» (1960): Катюша Маслова кричит в зале суда: «Не виновата я! Не виновата я!». Роль Масловой исполняла Тамара Семина. Таким образом, актриса действительно появилась в «Бриллиантовой руке» – в виде цитаты, как часть интертекстуальной игры. Картина Гайдая нашпигована пародийными гэгами, отсылающими к «Чапаеву» братьев Васильевых, «К северу через северо-запад» Хичкока, бондиане и советским детективам.
И это самый уязвимый пласт гайдаевских фильмов. С каждым годом он все дальше уходит в прошлое: без комментария не считывается и, соответственно, не производит смехового эффекта, на который рассчитан. Однако эти комедии до сих пор не теряют популярности, их регулярно показывают по телевидению, они стали «золотым фондом» в прямом смысле – неизменно повышают рейтинги. С одной стороны, ответ очевиден: Гайдай был наследником эксцентрической традиции советского кино, а эксцентрика не требует знания контекста, она понятна и без него. Однако мой опыт разбора фильма с иностранными студентами и коллегами говорит об обратном: универсальная эксцентрика в этом случае не работает. Есть подозрение, что причину популярности этих фильмов на постсоветском пространстве нужно искать глубже – не в физической механике комедии, а в психологии. Истории, рассказанные Гайдаем, по всей видимости, говорят что-то важное о советском и постсоветском человеке. Зритель не просто радуется новой встрече с полюбившимися типажами вроде Шурика, Труса, Балбеса, Бывалого, но и узнает в них себя.
* * *
Один из важных ключей к этой узнаваемости можно найти в сфере праксеологии: интересно посмотреть, как Гайдай и его постоянные сценаристы Морис Слободской и Яков Костюковский выстраивают взаимоотношения персонажей и той деятельности, которой им приходится заниматься по воле авторов. Пространство наших наблюдений ограничим двумя фильмами – «Бриллиантовая рука» (1968) и «Иван Васильевич меняет профессию» (1973). Именно эти картины принято считать вершиной творчества режиссера. И именно в этих двух фильмах интересующий нас праксеологический парадокс виден наиболее отчетливо.
В качестве инструмента воспользуемся тремя оппозициями, описывающими взаимоотношения личности с внешним миром:
– проактивный (формирующий путь и идущий к цели) – реактивный (ограничивающий свою деятельность ответными реакциями на внешние стимулы);
– адаптивный (быстро приспосабливающийся к изменениям среды) – ригидный (плохо приспосабливающийся к изменениям среды);
– эффективный (добивающийся успеха) – неэффективный (его деятельность не завершается успешно).
На первый взгляд, большинство персонажей гайдаевских фильмов относятся к правому ряду – неудачники, действие которых идет не по плану, заранее продуманный сценарий трещит по швам. Однако здесь следует сделать несколько важных оговорок. Во-первых, не все персонажи вписываются в «модель неудачника». Во-вторых, принцип «срыва планов» относится к важнейшим сюжетообразующим элементам комедии интриги, и важно за общей жанровой механикой увидеть индивидуальные, свойственные именно гайдаевским комедиям черты.
* * *
Всех персонажей «Бриллиантовой руки» и «Ивана Васильевича» можно разделить на восемь категорий.
1. Проактивный – ригидный – неэффективный
К этой категории можно отнести управдома Ивана Васильевича Буншу (Юрий Яковлев) и его жену Ульяну Андреевну (Наталья Крачковская). Они очень похожи. Оба гиперактивны, суют свой нос в чужие дела,
