Неожиданный шанс - Алексеев Михаил Егорович

И вот именно поэтому даю свой личный пароход, чтобы князь и княжна Полоцкие не забыли, кто им помог в трудный час, хе-хе!

– Сергей… князь… Да я!.. – проблеял не ожидавший такого поворота Черных и тут же усомнился: – Я справлюсь?

– Ну, как говорил Иосиф Виссарионович, Гинденбургов у меня для вас нет – будем работать с теми, что есть.

– Есть! Разрешите выполнять? – ответил уже пришедший в себя Черных.

– Давай, Владимир Иванович! Покажи им, как надо красть красивых невест!

Глава 27

Пароход пришел к вечеру следующего дня. За это время Черных «позаимствовал» двух кормщиков у Годислава, вчерне отработал план по мм… заимствованию невесты у крайне отрицательно относящегося к этому ее окружения. Точнее, планов было два: один ориентировался на проведение операции на берегу во время ночевки каравана; второй – прямо на воде. Все это было весьма умозрительно – он знал лишь основное, без деталей: караван состоит из трех лодей, на которых находится три десятка воинов и невеста с обслугой. Кормчие, освоившись в рулевой рубке и привыкнув к скорости этого чудесного челна, оба в один голос уверяли боярина, что до Киева они успеют догнать караван. Хотя самого Черныха скорость, с которой они двигались по Днепру, не устраивала. Днепр еще был неширок и крайне извилист. Поэтому двигались медленно и с опаской. Правда, движение не прерывалось и на ночь. Прожектор очень впечатлил кормчих. Они же успокаивали боярина речами о том, что сейчас лодьи идут на веслах, парус из-за густых лесов, узости и извилистости русла поставить невозможно. Исходя из численности гребцов – по пять пар на лодью, – скорость движения не намного больше скорости течения реки. И на ночь для отдыха они останавливаться будут обязательно.

Черных взял с собой десяток Чибиса и десяток латников из охраны торгового дома. Стрелять в охрану Аранки он не собирался – поэтому пароход из Вязьмы привез электрошокеры, у охраны торгового дома позаимствовали кроме их штатных десять ростовых щитов. Это на случай, если охрана начнет отстреливаться из луков. А это было вполне вероятно.

Еще одна причина, по которой выбор пал на парней Чибиса, ну кроме того, что они были под рукой, это вариант с операцией ночью на берегу. К этому они были подготовлены лучше всех. Только вот проблема была в том, как обойтись без крови. Пусть даже кровь эта будет не его бойцов, а дружинников киевского князя. Черныху очень хотелось обойтись без нее, но он понимал, что планы и мысли – это одно, а как сложится ситуация, сейчас не знает никто.

На вторые сутки скорость движения выросла. Русло реки не стало менее извилистым, но ширина и глубина уже позволяли двигаться пароходу гораздо быстрее. Пароход мчался невиданным зверем по глади реки, распугивая встречные и попутные караваны и заставляя их уходить с его пути. Ошибиться и пропустить нужный Черных не боялся – рация на частоте маячка молчала.

Караван настигли утром третьего дня погони. Пароход проходил очередной поворот реки, когда приемник радиостанции отозвался слабым сигналом, который усиливался по мере выхода на прямой участок. Впереди виднелись паруса. Черных прильнул к биноклю. На парусах лодей, шедших в полутора-двух километрах впереди, явственно просматривался знак киевского князя.

– Всем приготовиться! – разнеслась команда по судовой трансляции. – Первый вариант! Абордаж!

Захлопали люки и двери, загремели сапоги и ботинки по палубам парохода. Экипаж занял места по боевому расписанию, а десяток Чибиса и латники сосредоточились на носу, закрывшись щитами.

Капитан продублировал команды для экипажа парохода. Их заметили не сразу. За это время пароход развил полный ход и сократил расстояние до километра. На лодьях проревел рог, и, вспенивая воду веслами, лодьи рванулись к берегу. Одновременно воины спешно облачались в броню. Однако разница в скорости была столь заметна, что старший дружины понял – до берега не успеть. Снова проревел рог, и две лодьи, спуская паруса, начали разворачиваться навстречу пароходу, пытаясь выиграть время для лодьи с охраняемой невестой князя.

– Кранцы на борта! – подал команду капитан, и тотчас матросы вытащили и закрепили по обоим бортам носа старые автомобильные покрышки.

То, что это не лишне, стало понятно через несколько минут, когда нос парохода, ударив по касательной, отбросил нос идущей на таран лодьи. Удачно получилось! Причем дважды: во-первых, в лодье попадали все, включая тех, кто хотел перепрыгнуть на пароход; во-вторых, из абордажной группы Черныха никто не выпал за борт. Правда, заслуга в этом была главным образом капитана парохода. Бойцы вместе с Черныхом в этот момент прятали свои тела под щитами, осыпаемые стрелами со всех трех лодей, и сам момент попытки встречного абордажа не видели. Капитан орал по громкой, активно маневрируя и предупреждая обо всех изменениях обстановки. Отброшенная ударом лодья через минуту осталась далеко за кормой, выбыв из борьбы. Правда, пока расстояние позволяло, воины продолжали вести огонь по пароходу из луков. Одно из двух – или эти воины из киевской дружины мужики беспримерной храбрости, либо они уже наслышаны о пароходах. Хотя между «слышать» и «пытаться бороться» – огромная разница. Черных в душе зауважал этих парней и пообещал себе приложить все силы, чтобы обойтись без крови. Вторую лодью капитан сумел обогнуть, пользуясь преимуществом в скорости.

– Внимание! Абордажной команде! Скорость погасить и уравнять не успеваем! Постараюсь пройти вдоль их борта. Вам нужно успеть! Иначе мы проскочим мимо!

И тут же начал отдавать распоряжение команде. Пароход быстро нагонял лодью с кормы. На носу виднелись женские фигуры, а на корме выстраивалась стена щитов. Метров за двадцать киевляне метнули сулицы по абордажной команде погони. Безрезультатно! Стальные щиты отразили броски. Когда осталось метров пять, Черных подал команду на применение шокеров. Стреляли в ноги. Стена щитов стала рассыпаться, и в этот момент латники абордажной команды дружно перескочили на лодью, сразу выстраиваясь стеной и начав движение к носу лодьи.

– Всем лечь! И останетесь живы! – раздался рев десятника латников. В основном он был обращен к гребцам, но в какой-то мере это относилось ко всем находящимся на лодье. Как отреагировали воины, Черных увидеть не успел – пароход пролетал мимо лодьи. Но гребцы команду выполнили, бросив весла и забившись между скамьями.

Черных и парни Чибиса прыгнули в лодью, когда поравнялись с ее носовой частью. Так как у группы женщин последним рубежом стояли два дружинника с мечами, прыгали со щитами. Одного из мечников Пловец просто снес таранным ударом щита, второго просто зажали и, сбив с ног, обезоружили. Сзади латники додавили сопротивление киевлян. Черных взглянул туда, где находились женщины. Дочь полоцкого наместника стояла с гордо поднятой головой и надменным выражением на побледневшем лице. Еще глаза – если б могли, они бы метали молнии. Из-за нее выглядывали испуганно на все происходящее две девицы. Позади всех стояла женщина уже в годах. Особенно на фоне девушек. У Черныха создалось впечатление, что они как бы порознь.

«Настоящая ведьмочка!» – восхитился в душе Черных. А дальше у него состоялся разговор с той, которую он любил еще в той жизни. Разговор, которого он потом стыдился долгие годы.

– Сударыня! – с легким поклоном, подойдя, обратился к бывшей уже невесте киевского князя Черных. – Я обещал вам, что вы не будете более невестой неизвестного мне князя. Я обещал вам, что вы станете моей женой. Я держу свое слово.

Покуда Черных строил этакие красивые и старомодные речи, его личный состав заканчивал связывать киевлян. Более того, перескочивший с парохода вслед за ними матрос заводил буксир на подавший задним ходом пароход. Нужно было отойти с этого места и лишить оставшиеся две лодьи надежды на реванш. А они, изо всех сил налегая на весла, уже приближались. Правда, луками больше не пользовались, боясь зацепить своих.

– Кто вы? – ответила вопросом Аранка. Все же возраст сказывался. Аранка не смогла удержать маску на лице, и сейчас девичье любопытство пробило в ней брешь, и холодная маска свалилась, уступив место нормальным в такой ситуации чувствам – испугу и в то же время скрытой радости в опознании того, кто на них напал. Хотя в чем тут радость?