Радиошпионаж - Анин Борис Юрьевич

Первым, кто в полной мере осознал масштаб рассекречивания советских шифрсистем, был Михаил Васильевич Фрунзе, главнокомандующий Южной группой войск Красной Армии. 19 декабря 1921 г. Фрунзе доложил в Москву: «Из представленного мне сегодня бывшим начальником врангелевской радиостанции Ямченко доклада устанавливается, что решительно все наши шифры вследствие их несложности вскрываются нашими врагами. Вся наша радиосвязь является великолепнейшим средством ориентирования противника. Благодаря тесной связи с шифровальным отделением Морфлота Врангеля Ямченко имел возможность лично читать целый ряд наших шифровок самого секретного военно-оперативного и дипломатического характера; в частности, секретнейшая переписка Наркоминдела с его представительством в Европе и в Ташкенте слово в слово известна англичанам, специально организовавшим для подслушивания наших радио целую сеть станций особого назначения. К шифрам, не поддававшимся вскрытию немедленно, присылались ключи из Лондона, ще во главе шифровального отдела поставлен англичанами русскоподданный Феттерлейн, ведавший прежде этим делом в России. Общий вывод такой, что все наши враги, в частности Англия, были постоянно в курсе всей нашей военно-оперативной и дипломатической работы».

Сообщение авторитетного военачальника не было оставлено без внимания. В конце декабря 1921 года вся дипломатическая переписка между Лондоном и Москвой с использованием радиосвязи внезапно прекратилась, и вместо нее была введена курьерская почта. А в марте 1923 года в распоряжении советской торговой делегации появилась новая шифрсистема, более стойкая, чем предыдущая. Тогда же Ллойд Джордж подписал англо-советское торговое соглашение, по которому впервые на Западе советское правительство признавалось законным и обе страны обязывались воздерживаться от враждебных действий в отношении друг друга. Кроме этого, каждая договаривающаяся сторона брала на себя обязательство не вести вне пределов своей страны официальной пропаганды, направленной прямо или косвенно против правительственных институтов другой страны.

Через несколько недель после подписания договора Феттерлейн вскрыл новый шифр на линии Москва — Лондон, и англичане убедились, что советское государство не собиралось соблюдать этот договор — финансирование советской стороной индийских националистов и Коммунистической партии Великобритании продолжалось. В результате дебатов в кабинете министров в мае 1923 года министр иностранных дел Англии лорд Керзон послал ультиматум наркому иностранных дел Чичерину. В нем большевики обвинялись в подрывной деятельности и не только буквально цитировались открытые тексты советских шифртелеграмм, но и отпускались весьма недипломатичные колкости по поводу успешного чтения англичанами шифрованной корреспонденции большевиков: «В русском Комиссариате иностранных дел наверняка узнают следующее сообщение, датированное 21 февраля 1923 г., которое было ими получено от Ф.Раскольникова»; «В Комиссариате иностранных дел также должны припомнить и радиограмму, полученную им из Кабула и датированную 8 ноября 1922 г.»; «Очевидно, им знакомо и сообщение от 16 марта 1923 г., посланное Ф.Раскольникову помощником комиссара иностранных дел Л.Караханом».

В ответ советское правительство заявило, что ультиматум Керзона составлен из открытых текстов перехваченных шифртелеграмм, причем сделано это якобы тенденциозным и некорректным образом. То есть давалось понять, что тексты подлинные, но их содержание трактуется искаженно и произвольно. Наркома иностранных дел Чичерина просто-напросто застали врасплох. В качестве единственной контрмеры было отдано распоряжение о прекращении на время всех контактов советских граждан с подданными Англии, чтобы предотвратить возможную утечку информации. Для англичан это было хоть какой-то компенсацией за неизбежную смену шиф-рсистем, использовавшихся дипслужбой Советской России. Смена произошла в конце 1923 года. Ясно, что к этому времени у советской стороны не оставалось никаких сомнений в отношении источника информации, попавшей в руки англичан. Сам Керзон публично признал, что ни одна из процитированных им телеграмм, компрометировавших правительство в Москве, не была послана в незашифрованном виде.

Вместе с тем, бездумно пользуясь частыми провалами в советской системе обеспечения безопасности связи, английское правительство иногда само попадало впросак, перехватывая фальсифицированную корреспонденцию. Белогвардейцы в Берлине, Ревеле (Таллинне) и Варшаве часто занимались подделыванием советских документов. Разные по качеству исполнения, эти фальшивки служили для их изготовителей как средством заработка, так и способом дискредитации большевиков. Уиндом Чайлдз, с 1921 по 1928 год состоявший на должности помощника особого уполномоченного английской спецслужбы, назвал эти подделки «нестерпимым безобразием», поскольку, по его мнению, «они позволяли русским кричать «фальшивка» каждый раз, когда им предъявляли подлинные документы». Англичанам даже пришлось ввести градацию шпионских данных по степени их достоверности. Произошло это по причине, унизительной для англичан.

Сотрудники английской шпионской спецслужбы вступили в контакт с агентом по кличке БП-11 в Ревеле, который сообщил, что имеет доступ в Наркоминдел и может предоставить Лондону краткое изложение содержания более 200 шифртелеграмм этого ведомства. Для англичан наибольший интерес представляла информация о финансировании большевиками движения ирландских националистов. Кроме этого, дословное знание открытых текстов советских шифртелеграмм могло оказать существенную помощь криптоаналитикам ПШКШ в дешифровальной работе.

Однако вскоре сведения, полученные от БП-11, были дезавуированы, в основном начальником английской полиции, который не подтвердил этих данных и заявил, что, наоборот, ирландские националисты испытывают серьезные финансовые затруднения. Когда по просьбе руководства ПШКШ и для сравнения с ранее полученным резюме от БП-11 потребовали оригиналы открытых текстов шифртелеграмм, тот начал юлить и таким образом окончательно дискредитировал себя. Проверка показала, что подавляющее большинство сведений БП-11 подозрительно совпадало с данными из сомнительных источников.

Снова вскрыть советский шифр Феттерлейну удалось лишь в 1925 году, а через два года ПШКШ представился уникальный шанс. 12 мая 1927 г. лондонская штаб-квартира советско-английского торгового общества «Аркос» была вероломно захвачена полицией. Согласно официальному заявлению английского правительства, эта акция проводилась с целью изъятия особо секретного документа, похищенного советской разведкой.

Миллер

«Аркос» был учрежден и зарегистрирован советской торговой делегацией в 1920 году в Лондоне как частное акционерное общество с ограниченной ответственностью. В 1923 году советское правительство разрешило «Аркосу» ведение торговых операции на территории своего государства. К началу 1927 года «Аркос» стал крупнейшим экспортно-импортным объединением в Англии.

Англичане предполагали, что здание «Аркоса» служило респектабельным фасадом для советской разведки. И вот наконец в результате полицейского рейда контршпионская спецслужба Англии получила долгожданный доступ к тысячам советских документов, извлеченных из сейфов в подвале этого здания. Причем рейд продолжался несколько дней. Был проведен повальный обыск, захвачены почта и шифры. Несколько советских сотрудников «Аркоса» пытались воспрепятствовать вероломному обыску, и к ним была применена сила.

Советского шифровальщика Антона Миллера вломившиеся полицейские застали за сжиганием документов. Миллер развел костер в одном из сейфов в подвале здания и старался засунуть туда как можно больше секретных бумаг. Дальнейшие события покрыты мраком неизвестности, равно как и судьба Миллера. Через 9 дней, когда большинство советских сотрудников «Аркоса» были отозваны в Москву, владелец левой газеты «Дейли геральд» сделал запрос в парламенте в адрес министра внутренних дел относительно судьбы Миллера. Полученный им ответ сводился к тому, что касаться этого вопроса публично значило бы вступать в противоречие с государственными интересами Англии.