Сумерки над Джексонвиллем. Лесной мрак - Брижит Обер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Лори, если кто–то тут и спятил, то уж не я!
Дверь резко распахнулась, обдав их волной зловония, и необыкновенно хриплый, запыхавшийся и алчущий женский голос зашептал:
– Кууу–кууу, дееети, а вооот и я…
— Мама?
Лори хотел обернуться, но Джем изо всех сил резко двинул ему в спину, и он с криком полетел вниз. Почувствовал, как проломилась под ногами крыша машины, подскочил и скатился на землю, раздавив Джимми и поранив себе бока. Перед глазами мелькнули исцарапанные ноги Джема. Из комнаты наверху послышался вой. Лори вскочил на ноги:
– Джем, это же мама, с ней что–то случилось!
– Нет! Бежим!
Джем изо всех сил потянул его за руку.
– Постой, а Джимми… – упирался Лори.
Разбитый компьютер покоился на засыпанной гравием площадке, его вывалившиеся внутренности поблескивали в лучах солнца. Распахнулась входная дверь, на пороге возник мистер Робсон – в растерзанной рубашке, с расцарапанными, кровоточащими щеками – и закричал:
– Лори, прости ее, Лори…
Нечто – наполовину скрытое кисейными занавесками – высунулось из окна наверху, и зловонный запах волной покатился во двор. Джем затолкал Лори в машину, нажал кнопку зажигания и надавил на газ, одновременно включая устройство, которое автоматически запирало все дверцы. У него было такое ощущение, будто всю жизнь он только этим и занимался, – словно попал в один из тех фильмов, которых за свои несчастные двенадцать лет существования на земле ему пришлось проглотить многие сотни.
Машина взвыла и рванулась вперед, едва не раздавив бежавшего к ней мистера Робсона. Перед Лори мелькнуло залитое слезами лицо отца – тот ухватился за дверцу. Сцепив зубы, он закрыл глаза. Джем, чуть ли не стоя на педали газа, прибавил скорость. Тоби Робсон отпустил дверцу и упал на колени на засыпанную гравием площадку, схватившись руками за голову. Лори закрыл ладонями лицо. Позади остался загубленный Джимми – он тем не менее продолжал мигать, неустанно вырисовывая на разбитом экране одни и те же знаки: три точки, три тире, три точки, три тире…
Джему не хватало роста на те, чтобы как следует видеть дорогу через ветровое стекло. Он вел машину слишком быстро, слишком резко поворачивал руль. Снес добрую половину изгороди, опрокинул пару мусорных бачков, раздавил чей–то трехколесный велосипед, на скорости восемьдесят километров в час вылетел на шоссе, резко развернулся перед огромным дизельным грузовиком – тот отчаянно сигналил – и замер в нескольких сантиметрах от кладбищенской стены, уже просто стоя на тормозах. По другую сторону шоссе стояли Дак и Френки и, разинув рты, смотрели на них.
Джем вытолкал Лори наружу:
– Быстро, бежим ко мне!
Бросив машину как есть – поперек обочины, – они пустились бежать, не обращая внимания на Дака, который им что–то кричал.
На веранде никого не было. На дверях висела записка Деда: «Вернусь к семи».
Ни слова не говоря, оба бросились на землю.
Джем толкнул дверь – ее никогда не запирали, – они устремились в его комнату и рухнули там на пол.
– Мы пропали, подохнем, как какие–то ничтожества, так и не познав любви…
– Черт возьми, Лори, время ли сейчас для шуточек?
– Что могу, то и говорю; могу завыть, если тебе это больше понравится, и выть не переставая. Как ты думаешь, Джимми можно будет починить?
Джем не ответил – встав на четвереньки, он осторожно выглянул в окно. Никого. Никаких зомби не видно. Полное спокойствие.
– Никого нет.
Они немножко приободрились, и Джем осмелел настолько, что дополз до холодильника и приволок оттуда бутылку апельсинового сока.
– Как же я пить–то, оказывается, хотел, старик, – прошептал Лори.
Потом без перехода добавил:
– Фараоны убьют моих родителей?
Джем подавился соком. Ну что он мог ответить? Кто кого убьет – это еще вопрос. Лори свернулся калачиком, закрыв руками лицо, и замолчал.
Внезапно раздался резкий звонок. Оба разом в ужасе вскочили. Потом Джем облегченно вздохнул:
– Это один из приемников…
Что–то затрещало, затем послышался умоляющий голос:
– Я ничего плохого не сделала, ничего плохого, клянусь! Дайте мне еще немножко времени!
– Это мисс Аннабелла с почты, я узнал ее голос, – запинаясь, проговорил Лори.
– И как же, по–твоему, голос мисс Аннабеллы вдруг оказался в приемнике?
– Говорю тебе, это она! Слушай, старик, твой Дед, наверное, вмонтировал туда настоящий пользователь частотных полос, и, наверное, он имеет какое–то отношение ко всему происходящему – может, шпион или что–то вроде того…
– Извини, а ты случайно не прошляпил известие о крушении блока социалистических государств?
– Если учесть то, что мы знаем, то он вполне может работать и на внеземную цивилизацию…
– Ну, приехали; браво, Лори, это что–то новенькое…
– Прошу вас, – сквозь потрескивание приемника прокричал голос, – ведь меня сейчас разорвет…
Раздался странный звук – будто рвали на части ткань, – потом послышалось какое–то бульканье – и все. Радио «Веранда» умолкло.
– Слушай, пойдем посмотрим, – шепнул Джем.
Согнувшись пополам, они вышли. Любовно отлакированные старые приемники сверкали. Лори коснулся одного из них и тут же с воплем отдернул руку:
– Черт, горячий!
Джем взял другой и повернул его – внутренности выглядели совершенно обыкновенно для старой, вышедшей из строя штуковины. Он внимательно осмотрел темное нутро приемника, хитро переплетающиеся металлические детальки, кусочки проводов. Протянул было палец, но передумал – духу не хватало поковыряться в этой чертовой машинке. Лори выглядывал у него из–за плеча.
– Обычный старый приемник; нужно заглянуть в другие.
В тот же миг опять послышалось бульканье – именно из того приемника, что держал в руках Джереми. Ребята отшатнулись, будто эта штука могла их укусить. Ручка настройки быстро повернулась, словно по мановению невидимой руки, и сквозь помехи раздался голос:
– Я не нарушила ни одной заповеди, вы должны сделать что–нибудь, я не могу больше показываться на улице и вынуждена прятаться дома… Теперь я все вспомнила, Лен, все…
– Как видишь, обычная для радиолюбителя штука, – шепнул Лори.
– Но там же ничего не работает, – возразил Джереми; он был очень бледен.
– А что это там выгравировано?
Лори указал на маленькую медную пластинку на внутренней стенке приемника.
– Имя изготовителя, что же еще.
– Может, это фирма, которая специализируется на магии…
Джереми пожал плечами. Радио умолкло. Он быстро провел пальцем по пластинке, стирая пыль. Там было всего одно слово, выгравированное явно вручную: «Аннабелла».
И чуть не закричал – так сильно Лори сжал ему предплечье.
– Говорил я тебе, старик! Давай скорее посмотрим в остальных!
Они набросились на старые приемники, поворачивая их один за другим. В некоторых ничего не было. А штук тридцать оказалось с пластинками. На одной из них было выгравировано: «Тельма» – конечно же, Тельма Робсон, – Джем поспешно развернулся к Лори, но тот задумчиво поглаживал огромный транзистор с надписью «Льюис». Лори поднял голову:
– Как ты думаешь, Джем: твой Дед сделал порчу на всех этих людей? Что–то вроде тех штучек, что устраивают колдуны вуду, а?
Не зная, что сказать в ответ, и думая только о том, как бы увести Лори подальше от приемника по имени Тельма, Джем взял Лори за руку и повел к очень красивому маленькому радио черного дерева и показал, что на нем написано. На пластинке – новенькой и блестящей – позолоченными буквами значилось: «Френки». Лори задумчиво провел пальцем по приемнику:
– Старик, у меня такое впечатление, что мы по уши в дерьме…
– Ничего, кожа у тебя от этого темнее не станет, Пень Горелый… – заявил вдруг какой–то шипящий голос.
– Мэрилу! – заорал Лори, оборачиваясь.
На верхней ступеньке лестницы стояла крольчиха – прижав уши и оскалив зубы, она смотрела на них. Шерсть у нее стояла дыбом, а глаза горели рубиновым огнем.
– Мэрилу? – тихо повторил Джем.
Она саркастически улыбнулась и спросила:
– Знаете сказку про Пасхального Кролика, который решил угостить себя праздничным обедом?
Джем, разинув рот, повернулся к Лори и с большим трудом проговорил:
– Это что – фокус с чревовещанием?
Лори помотал головой:
– Нет, она сама говорит, такое с ней уже случалось.
– Как тебе понравится, если я зафитилю тебе морковку в зад, зайчик мой? – с какой–то похабной гримасой, сощуривая красные глазки, предложила Мэрилу и разразилась громким сальным смехом, что было уже совсем неожиданно, ведь вообще–то она – всего лишь хорошенький белый кролик.
– Изыди во ад! – взвыл Лори и, схватив один из приемников, запустил им в Мэрилу.
Прочный деревянный корпус обрушился на череп крольчихи и проломил его – глаза у нее выскочили из орбит, покатились по щекам и, как на ниточках, повисли на зрительных нервах. Пасть невероятно широко разинулась, и оттуда, извиваясь будто змея, выскочил красный язык. Длинные желтоватые зубы превратились в сверкающие клыки, и мальчики увидели, как напрягаются белые лапки, явно готовясь к прыжку. Теперь Джем схватил один из приемников и швырнул в то, что прежде было Мэрилу. Раздался лязг металла, треск дерева и ломающихся костей. Затем все стихло. Лишь из–под тяжеленного приемника торчала белая лапка – она дергалась и чудовищно напоминала при этом Пан–Пана, веселого товарища Бэмби.
