Королева - Kathrin Ander

Вспышка телепорта вырвала короля из раздумий. Облегчение смешалось с негодованием. Этот чертов повелитель демонов, не напрягаясь, обходит защиту дворца - о какой безопасности в таком случае может идти речь. Да он сильнейший и талантливейший маг своей расы, иначе не стал бы столь юным повелителем. Но как же неприятно ощущать свои недоэльфийские способности, по сравнению с возможностями и способностями прочих властителей. Никому не нужный и ничего не стоящий, правитель по рождению, а не по заслугам. Его супруга и то куда больше интересует и восхищает нелюдь. Ее-то заклинание наверняка выбрало и за способности, и за прежние достижения.

Шевеление на кровати оторвало короля от самобичевания, и привлекло его внимание к Эллис. На королевском ложе барахтался далеко уже не чистый и местами порванный ком, из его супруги и ее платья. Похоже, она пыталась подняться, или выпутаться из своих многочисленных юбок, но запутывалась еще больше. Мученический стон, слегка растопил его сердце. Она жива и здорова, и ничего сильнее похмелья ей не грозит. Стоит порадоваться, хоть кто-то провел эту ночь весело, не мучаясь грустными мыслями. Но отчего так паршиво на душе.

- Ваше величество вы тут? - осторожно, с попыткой изобразить подобострастие, подала голос Эллис. Ее язык заплетался, пьяна королева, оказалась не на шутку, странно как вообще она находилась во вменяемом состоянии.

- Слава Первым, я был тут всю ночь, - едко ответил король. Теперь, когда облегчение накрыло сердце, прежние чувства вновь рвались наружу. Успокоенные прежде доводами разума ревность и ярость закипали внутри, приправленные неудержимым хмельным желанием - она должна расплатиться за все те беспокойства, что причинила.

- Простите ваше величество, я не хотела, но меня похитили и не отпускали, - в голосе неподдельная грусть. - И я буду очень благодарна, если вы разденете меня. Я, похоже, окончательно запуталась, да и снять это платье мне даже трезвой не под силу! - Эллис пришлось приложить немало сил, чтобы высказать столь длинную мысль. Язык совершенно не желал издавать требуемые звуки.

- И что же творили с тобой похитители? - с недобрыми интонациями спросил Ксаниэль, пытаясь разобраться, где голова, а где ноги, и откуда вообще стоит начинать снимать платье.

- Спаивали, - честно и горько призналась королева, - и почему вы не стали меня искать, я так ждала вас всю ночь!

Попытка искренне возмутиться провалилась, пьяным голосом все звучало слишком наиграно. Король лишь пренебрежительно фыркнул в ответ.

- А если честно, то было очень весело, вы пропустили самое интересное на нашей свадьбе!

- Не сомневаюсь, демоны умеют веселить и соблазнять, - очередная волна ревности. С корсетом покончено, можно пытаться снять платье и юбки. А тело девушки легкой дрожью отзывается на его случайные прикосновения.

- Но вы же знаете! - искреннее изумление, такое сильное, что язык на время стал послушным. И одновременно попытка совладать с собственными желаниями, отвлечься от них. Что поделать, жар алкоголя прекрасно топит лед, это опасно, она может и не устоять.

Он молчит. Ему плевать на ее слова. Платье отброшено в сторону. Впервые она перед ним полностью обнажена и беззащитна. Но она словно не замечает отсутствия одежды, не пытается прикрыться, лишь заинтересованно смотрит на супруга.

Ей не нравится воцарившееся молчание, ей не нравится взгляд, которым его величество жадно осматривает ее тело. Так и хочется поежиться, укрыться, скрыться от его горящих очей. Но нет, нельзя, она не должна показывать свою неуверенность, свой страх. Она не жертва, пусть и не способна сейчас дать отпор. Хмель отступил на время, а значит, она еще поборется.

Ее тело, так и притягивает взор и желания. Он чувствует, она едва контролирует себя и все равно пытается сохранить достоинство, не показать своих опасений. Она опять смотрит на него с вызовом и без малейшей капли желания, хотя он уверен, она хочет его не меньше. И он поможет ей пробудить это желание. Стремительное движение, за один шаг он оказывается подле нее, а его рубашка уже летит в неизвестном направлении. Красивый торс сильного мужчины, она пытается, но не может отвести взгляд. А в мыслях лихорадочное: - он понял, что ей не устоять. Мужские руки, она забыла, как бывают, нежны и приятны их прикосновения. Тело не повинуется ей, ведь воздвигнутая стена льда растоплена высоким градусом алкоголя. И она все стремительнее обращается в бушующее пламя, в страстный огонь. А он, вторя ее мыслям, покрывает разгоряченное тело поцелуями. Как хорошо. Зачем сопротивляться, кричат все ее чувства, ведь тебе хорошо, ведь ты ждала этого так долго, зачем вновь обращать нас в лед. И его губы такие нежные, а объятия такие крепкие. Ей уже не вырваться, она почти вся в его власти. Ее тело решило само, и хозяйке остается лишь наблюдать и наслаждаться.

Стон удовольствия против воли срывается с ее губ. А в голове из неоткуда возникает образ Эссси, с его всегда полуобнаженной грудью, и лукавыми глазами, полными тысячелетней мудрости. И ее супруг мгновенно меркнет по сравнению с этим ведением. Вода возвращается, гасит разбушевавшийся огонь. Она вновь контролирует себя и свои желания. Руки отталкивают мужа. Мгновение и она сидит уже на другой стороне кровати, крепко обняв себя за плечи, с детской обидой во взгляде смотря на него.

- Я не шлюха, - почти выкрикивает девушка, а слезы текут из ее глаз, - я могу контролировать свои чувства и тело, они не должны быть властны надо мной!

Соленые дорожки на щеках и не думают сохнуть, а голос уже не кричит, он шепчет, и с последними словами Эллис резко подскакивает с постели и быстрее ветра скрывается в своей ванной.

Во дворце ванные комнаты изнутри не закрывались, снаружи впрочем, тоже. Однако Эллис было наплевать, она хотела остаться одна и как можно скорее. К тому же ей повезло, один из гномов входящих в состав делегации являлся прямым потомком мастера, который и проектировал защиту дворца. В отличие от многих королей, боявшихся сказать слишком много своим детям и ближайшим родственникам, гномы очень тщательно оберегали знание своих собственных наработок. И теперь Эллис знала о возможностях дворца больше самого короля. Гномья настойка, всеобщее веселье, восхищение и уважение к новой королеве прекрасно разговорили гнома.

Дворец мог выполнять почти любые приказы, произнесенные членом королевской семьи на языке гномов. И забежав в ванную, Эллис тут же вымолвила уже заготовленную фразу "Закрой дверь". Кончики пальцев на мгновение похолодели, но королева даже не думала о том, подействовало заклинание или нет. Ей было больно от своей слабости, от бессилия, от ненависти. Она ненавидела короля за то, что у него почти получилось, за то, что она хотела, страстно желала его, за поцелуи и прикосновения что до сих пор кружили голову. Она ненавидела дракона за ту власть, что он приобрел над ней, за желания, что охватывали ее при воспоминаниях о нем, за то, что ничего не значит для него, так временно интересная человечка, не больше. Она ненавидела герцога за то, что хотела полюбить, но не посмела и не посмеет, за то, что обратит единственное свое настоящее чувство в дружбу, за тот поцелуй, что казался сейчас пьяным бредом, глупой фантазией.