Ольга, княгиня зимних волков - Елизавета Дворецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все как надо! – Равдан ухмыльнулся. – Я теперь это… женатый мужик.
– Чего? – Теперь Лютояр удивился.
– А того! Чего глазами хлопаешь? Мне уж давно пора было. У нас перед самыми Купалиями Творилина молодуха померла. Мать сказала: поди за невестой, некому жать. Ну, я и привел.
Он кивнул в сторону луга. Сквозь ветви опушки приятелям было видно, как на залитом солнцем лугу движется высокая, гибкая фигура молодой женщины в белой сорочке, красной поневе и ярком уборе молодухи, с белыми «пушками» на висках и красной бахромой. Жарко под ним, а что поделать? Иначе нельзя!
Лютояр стиснул зубы и негромко зарычал от досады. Эта нарядная фигура и довольное лицо Равдана означали, что прежнего его товарища и побратима больше нет. Все, обабился!
– Тебе бы тоже… – начал Равдан.
– За моей невестой теперь ехать далеко!
– Куда? – Равдан еще не понял.
– На Ловать, к самому Ильменю! В Зорин-городок!
Равдан протяжно просвистел.
– Княжну хочешь?
– Поедешь со мной? – Лютояр требовательно глянул ему в глаза. – Или все, бабий подол весь свет заслонил?
– Не, ну ты чего? – Равдан почесал затылок.
Прежней охоты к приключениям у него сейчас не было. По дороге домой после Купалий он настраивался на настоящий бой с родней, который, возможно, завершится уходом из веси и началом новой жизни где-нибудь подальше. Однако к утру он уже готов был лучше в одиночку валить и корчевать лес, чем расстаться с Перепелкой.
– Вот моя жена! – заявил он матери, которая встречала их на пороге избы под изумленными и любопытными взглядами прочих Озеричей. – Другой не будет. Куда она, туда и я!
Пару мгновений тянулось молчание. Уксиня глянула в лицо новой невестке, потом посмотрела на сына. Тот сверлил мать упрямым взглядом, а на лице его красовались выразительные следы вчерашней драки. Девку себе он добыл с боем, и уж теперь ее у него из рук не вырвешь, как добычу у волка из зубов.
– Ну, слава Лайме! – сказала Уксиня наконец. – Всех сынов женила, можно и помирать!
Все отмерли, загудели, загалдели. Бабы подошли поближе и стали жадно рассматривать новую товарку, мужики хлопали Равдана по плечам. Уксиня посторонилась; Равдан взял новобрачную на руки и понес через порог. Мать постелила на пол родовой рушник, и на него он поставил свою добычу. Уксиня разломила над их головами свежий хлеб – испекла, знала, что понадобится. Перепелка откусила кусочек, часть вернула свекрови, часть бросила в печь. Равдан обвел ее вокруг печи – и она стала членом рода Озеричей. Уксиня расплела ей косу и заплела две, уложила вокруг головы и покрыла повоем, вводя в круг замужних женщин.
Позже, когда шум улегся, Равдан отозвал мать в огород и сделал последнее признание. Его жена – бывшая русалка. Та, что ее сородичи прислали Озеричам взамен отнятой Творилиной молодухи.
– Помнишь, отец рассказывал, что в роду уже было такое, – добавил он. – Прадед справился, и я справлюсь.
– От кого и было ожидать, как не от тебя… – помолчав, усмехнулась Уксиня. – Ты ведь, выходит, сам той старой русалки правнук. Вот тебя и потянуло… к своим. Не зря, знать, тебя суденица от рождения пометила!
Равдан молча ждал ее решения, но по его решительному лицу было видно: вы как знаете, а я не отступлюсь!
– Эх, дитятко! – Уксиня потрепала по плечу свое последнее «роженое дитя», которое вымахало на голову ее выше. – Всегда я чуяла, что тебе особая удача понадобится – теперь знаю почему… Она хоть умеет говорить?
– Лучше всех наших. Она совсем как человек, и ничего такого у нее нет – ни хвоста, и вода с косы не течет! – Равдан ухмыльнулся. – Только не знаю, как она по дому… того. Стряпать, там, жать, косить…
– Жать никакая девка не умеет, а прочему – научу. Русалки – они сильные, еще за троих работать будет. Но ты пока не болтай. Пусть наши к ней попривыкнут.
В глубине души Уксиня всегда питала особую слабость к младшему сыну. Из пятерых он единственный был похож на нее, в нем она видела черты своего отцовского рода. И сейчас склонялась к тому, что не стоит гневить богов и надо принять ту невестку, которую они дали сыну на Купалиях.
Пожалеть не пришлось. За троих или нет, но русалка оказалась очень толковой невесткой. Она умела стряпать, прясть, шить, вязать, вышивать и ткать. Косить тоже умела, хотя видно было, что это дело ей не привычно, а заниматься скотиной не умела вовсе. Понятно – какая у русалок скотина? Уксиня сама обучала ее всем премудростям и была довольна: русалка все понимала сразу, на руку оказалась ловка, сильна и вынослива. Видно было, что среди Озеричей она чувствует себя более чужой, чем обычная молодуха. Но им с Равданом отдали избу, где раньше жил Творила, и там, ведя свое пока простое маленькое хозяйство (за молоком и яйцами она ходила к Уксине), русалка понемногу привыкала к человеческой жизни. Только она была малоразговорчива и в кругу молодух и баб держалась тихо.
Но это только на людях, а наедине с мужем она всегда была веселой и разговорчивой. Равдан уже не понимал, как раньше жил без нее и не помер с тоски. Даже за время недолгой беседы с побратимом он успел соскучиться по жене и вытянул шею, стараясь рассмотреть ее сквозь ветки. Вот она бросила грабли, потерла ладони, подошла к дереву, под которым оставила кринку, сняла ветошку, отпила пару глотков, огляделась – муж-то куда подевался? Но звать не стала. Под женским убором ее лицо приобрело величавость, уверенность, и Равдан гордился: лучше бабы не будет в округе! Мысленно он уже видел себя главой большого семейства, не хуже самого Краяна. И от важности этих, обычных для рода, однако новых для него ожиданий захватывало дух.
А намерения Лютояра его смущали, и не только тем, что требовали разлуки с женой.
– Зачем тебе княжна? – наконец прямо спросил Равдан, подняв глаза на побратима. – Ну, умыкнул ее Зорян. Он, конечно, пес переодетый, и челядинки не заслужил, поскольку выкупа не платил. Но выкуп и после взять можно. А чего уж – пусть после Сверкера у нас кривичского корня князь будет. А то Сверкер еще выдал бы ее за варяга какого…
– Не нужен вам Зорян в князья! – Лютояр жестко глянул ему в глаза. – У вас есть настоящий князь смолян!
– Ты про кого это? – осторожно спросил Равдан, понимая, что товарищ имеет в виду уж точно не Сверкера.
– Это я!
Повисло молчание.
– Ты голову не зашиб? – осторожно осведомился Равдан чуть погодя.
– А ты и не догадывался?
– О чем?
– Я – из рода Велеборовичей. Когда их убивали, меня мать спасла, вытащила из города. Мы брели через лес, мокрые, замерзшие… и на Ярого наткнулись.
Голос Лютояра стал тише, взгляд переменился, устремленный в далекое прошлое.
– Он нас сначала в Кувшиновичи отвел, а потом – к Ведьме-рагане, той, старой. Я там и вырос, потом к вилькаям ушел. А когда он… Ярый… погиб… я и понял, что это мне знак. Хватит по лесам шариться, пора дедово наследство возвращать. Будет Сверкерова дочь мне женой – хорошо, не будет – обойдусь. Но другому я ее не отдам. Вот тебе отдал бы, ты товарищ надежный! – Лютояр усмехнулся. – Да ты…
– Я себе получше нашел! – с задорной надменностью перебил Равдан. – Против моей Перепелки никакая княжна… Так ты что же – не шутишь?
– Приходи да у матери моей спроси. Как по-твоему: если твои родичи узнают, признают они меня?
– Не знаю… – Равдан, еще ошарашенный, почесал в затылке. Он не так чтобы не верил побратиму, но с такой мыслью надо было свыкнуться. – Я попробую при случае разговор завести и посмотрю, как примут. Дескать, а вот если бы сыскался родич Ведомила…
– Поговори. Ну а сам-то – поедешь со мной на Ловать за невестой?
– Поеду! – наконец решился Равдан. – Только надо побольше наших собрать. И время выбрать, когда покос и жатва кончатся. А еще лучше… – Он еще раз огляделся и понизил голос совсем до шепота: – Надо того… подумать, как бы варяжским клинкам рукояти сделать. Если у наших такие мечи будут, то нам и зоричи не страшны.
– Это ты молодец! – Лютояр ткнул его в грудь кулаком. Он почти забыл про тюк, упрятанный в овраге под буреломом. – Это надо к Бересте идти. У них есть кузня, и живут они на отшибе – там лишний глаз не увидит.
– Ну, давай! – Равдан поднялся с травы. – Косить пойду.
За последующие дни Лютояр обошел еще несколько окрестных гнезд, где жили самые надежные его товарищи из числа «зимних волков». Иные из них уже были женаты. Вызволять похищенную княжну готовы были многие, но не ранее начала зимы: кто же из дому отпустит до окончания жатвы и своза снопов? Приходилось запастись терпением. Самому Лютояру не надо было косить и жать. Он и летом целые дни проводил в лесу и на реке, ловя рыбу, подстерегая зверя и птицу.
Раньше Равдан всегда завидовал ему. В последнюю встречу Лютояр в нем прежней зависти не заметил. Друг отрочества будто разом ушел куда-то далеко, стал другим человеком, лишь внешне похожим на прежнего. И правда говорят, что свадьба хоронит прежнего человека и рождает нового. Лютояр чувствовал, что их пути отныне разошлись. Его грызла досада, ощущение потери… и еще тоска, будто зеленый лес внезапно опротивел. Ему тоже хотелось перемен. Но он не мог просто так взять и стать хозяином на своем дворе и мечтать о курочках и телушке для жены. Его «хозяйство» – вся земля смолян. На меньшем он не примирится. Он знал об этом всегда, но теперь он давно взрослый и оттягивать больше нельзя.