Вейн (СИ) - Марина Суржевская

      Тело девушки выгнулось от боли. Она закричала, не осознавая, что не издает ни звука. Но боль исчезла почти мгновенно, а Вейн поняла, что все еще стоит на помосте в храме, а на лицах людей презрение сменяется ненавистью. Время снова начало свой бег, и реальность вернулась. Перо голубя, кружась, опустилось перед ней на помост, и Вейн проводила его взглядом. Боль в сердце успокоилась, лишь запястья горели, словно там остались ожоги. Вейн с трудом подняла руки и недоуменно посмотрела на синие символы, что появились на обеих руках - перечеркнутая спираль.

      — Суд света свершился, — даже верховная жрица не смогла скрыть своего отвращения. — Эта душа так темна, что виры не простили ее и не пожелали принять в свое царство. Отныне Вейнитта Брайнс проклята и забыта, ее душа принадлежит Тьме, а тело изгоняется за Излом. Навеки.

      К ней скользнула темная фигура Перерожденного — проводника в Темный мир. И проваливаясь в темноту, Вейн успела уловить слова проклятия и увидеть глаза Ленара, который смотрел на нее с ужасом и звериной тоской.

      Часть 2.

      Темный Мир.

      Вейн очнулась и осторожно открыла глаза. Первое, что успела понять: она лежит на земле, на подтаявшем снегу, и ей жутко холодно. Девушка села и осмотрелась. Вокруг клочьями висел туман, вдалеке чернел лес.

      Она поднялась, потопталась на месте, раздумывая, что делать дальше. Но ничего дельного в голову не пришло. И еще Вейн удивилась, что ей холодно и хочется есть. Разве мертвые должны испытывать такие чувства? Она ведь теперь нежить, мертвая, Перерожденная…

      Девушка подняла руки и рассмотрела свои ладони. Грязные, с обломанными ногтями. И есть хочется все сильнее. Да и мертвой она себя не ощущала, как ни странно. Все чувства такие же, как при жизни, даже еще острее.

      Она осмотрелась. Туман. Везде клочья серого тумана, сквозь который почти не проникает солнечный свет, словно время застыло в бесконечном сумраке.

      На один миг налетел откуда-то холодный ветер, развеяв призрачную хмурь. Вейн ахнула. Она находилась у края самого страшного места на земле. Буквально в десяти шагах от нее зигзагом разверзлась земля, образуя Излом, разделяя мир. Бесконечный провал, страшная бездна, из которого вышло зло. И продолжает выходить…

      Словно зачарованная, Вейн подошла к этой страшной и манящей пропасти. Несколько шагов, и она у края. Вейн застыла, напряженно всматриваясь в Бездну, не зная, что хочет в ней разглядеть. Но в пропасти было темно, лишь серыми клоками белел все тот же туман.

      Интересно, как глубока эта бездна?

      Словно очнувшись, Вейн отпрянула от края, отвернулась и быстро пошла в сторону темнеющего леса. Какой-то бесконечный миг, находясь у самого обрыва, она хотела прыгнуть, чтобы узнать, есть ли у Излома дно.

      ***

      Вейн шла быстро, надеясь хоть так согреться и недоумевая, почему ее тело, умершее там, в Храме Света, так отчаянно мерзнет. И еще ее удивлял окружающий пейзаж. Конечно, она мало где была и видела только родной Талар, да Далькотт, но все равно то, что ее окружало сейчас, выглядело странно. Чем дальше от Излома она уходила, тем меньше становилось снега. А потом его и вовсе не стало, словно она перешла какую-то невидимую черту и из снежной зимы ступила в осень. Здесь землю устилали прелые, с примесью тлена, листья, пахло мхом и болотом. Но было теплее, чем у бездны. А под деревьями клубился то ли туман, то ли пар, Вейн не разобрала.

      Немного согревшись от быстрой ходьбы, она осмотрелась. Куда идти и что искать в мертвых землях, Вейн не представляла. Она старалась не задумываться, не вспоминать и даже не чувствовать, потому что любая мысль грозила обернуться новым потоком слез. Одно только понимание, что она идет по Мертвой Земле, населенной перерожденными, повергало ее в ужас. Правда, пока никого из местных она не встретила. А уже через пару часов Вейн начала думать, что было бы неплохо встретить хоть кого-нибудь, кому можно задать вопросы. Пусть и перерожденного.

      Вокруг девушки все так же темнел чахлый редкий лес, с покореженными осинами и низкими сосенками, облепленными туманом. К нему Вейн уже тоже успела привыкнуть, даже перестала вздрагивать, когда он проплывал мимо, словно призрак. И по-прежнему никаких признаков жилья или людей. Или Темных.

      Вейн шла, пока не почувствовала, что силы иссякли. Они просто закончились, и ни единого шага она больше сделать не сможет. Девушка села на мох, подтянув ноги и обхватив их руками. Раздраженно подумала, что могли бы и плащ какой-нибудь выдавать перерожденным, а заодно и карту местности, раз уж сама Тьма выбрала ее.

      — Никакой заботы об избранниках, — пробормотала она себе под нос. В животе заурчало. Значит, и чувство голода Тьма тоже не отменяет. Это грустно.

      Противный туман плавал рядом, задевал холодными кусками белесого нечто, и Вейн отмахивалась от него, как от назойливых мух.

      — Есть тут кто-нибудь? — пробормотала она.

      В странном лесу было по-прежнему тихо. Ни птичьих трелей, ни шороха звериной поступи, ни шуршания белок в раскидистых лапах ели. Тишина. Мертвая.

      Вейн передернула плечами. На нее накатила слабость, охватило оцепенение. Ни двигаться, ни даже думать сил не осталось. Вейн не заметила, как ее глаза сами собой закрылись…

      «Посижу немножко и пойду дальше…»— подумала она, погружаясь в дрему.

      … Яркий солнечный свет льется сквозь витражные окна. Как удивительно, но в Храме Света пусто. Где же все люди? Вейн идет по проходу, прислушиваясь к гулкому эху шагов. А впрочем, какая разница? Она поднимает глаза и видит впереди Его. Своего нареченного. Своего единственного. Любимого. Александра. Она спешит к нему, торопясь как можно скорее оказаться рядом. И он подхватывает на руки, целует в шею, щеки, губы… но почему-то ей холодно. А Ксандр все целует, и ей становится все хуже от его поцелуев…

      И странно, ведь ее нареченный— Ленар… А Ксандр умер.

      Вейн открыла глаза и от неожиданности заорала от ужаса. На нее всем телом навалился мужчина и жадно облизывал ее лицо и шею. На ее крик он почти не отреагировал, лишь на миг поднял голову, и Вейн снова заорала, увидев совершенно нечеловеческое лицо. Оно было похоже на алебастровую маску, восковой слепок с настоящего лица. В нем не было ни одной живой черточки и ни одной краски. И глаза… в них совсем не было радужки. Чуть желтоватые белки пересекались одной вертикальной чертой - красной. Перерожденный. И, кажется, он собирается ее выпить.