Кровь Оборотня - Алиса Лент

— Как всякий чернокнижник, чинящий вред и злобу, как людям, так и нелюдям, как живым так и мертвым, ты, исчадие зла, приговариваешься к смерти. Да будет это уроком всякому, кто посмеет ступить на эту дорогу. Во имя мира.

Мои слова гулко разнеслись над затихшей толпой. Лишь ветер упрямо пел свою грустную песню. Промедлив мгновение, я поднял глаза на Каэ, и она, увидев плескающееся там отвращение к происходящему, грустно кивнула.

— Да будет так.

Серебряное лезвие скользнуло к горлу некроманта, описывая полный круг по шее. Соединив линии, я вздохнул, и с силой вонзил клинок в затылок мужчины, одновременно с этим, отпуская его волосы. Разведя руки в стороны, я завершил древний ритуал.

— Покойся с миром.

Ослепительная вспышка, заставила отпрянуть всех собравших на площади возле церкви людей. Я, Каэтана, Илиан и Клык, единственные, кто не шевельнулся и остался на месте. Лишь Охотница, отпустила руку Проклятой, погладив по плечу.

Рэстлесс окутал свет. Она поднялась в воздух и, раскинув руки, закружилась на месте. Яркий, словно само солнце, свет, поглотил округу, а когда глаза вновь стали различать мир, мы увидели, что церковь вновь такая, как, наверное, была много лет назад.

Белый камень, увитый зеленым плющом. Прекрасные витражи, изображающие мифические баталии, и золотистый свет божественного присутствия.

Осмотревшись, я заметил девушку лежащую на ступенях. То была Рэстлесс, и на ней было вновь белоснежное платье, а в руках она сжимала свадебный венок. Она умерла. Но умерла свободной и счастливой. Подойдя к ней, я осторожно поднял тело, и под одобрительный кивок Каэ, внес в церковь. Пройдя несколько шагов, я положил Рэстлесс на белый камень алтаря и, отойдя на несколько шагов, обнял подошедшую Каэ. Так мы и стояли, молча, смотря на умиротворенное, и словно напитанное светом и добротой лицо девушки.

Сзади приблизились Илиан и Клык. Замерев позади нас, они тоже смотрели на алтарь. Тихая музыка наполнила своды церкви, и недалеко от тела, возникли призраки. Рэстлесс, ее жених, их родители и друзья, все кто погиб в тот проклятый день. Улыбнувшись нам, они обнялись и исчезли. На нас дохнуло теплом лета, запахом цветов и зеленой травы.

Сначала я думал, что мне показалось, но Каэ действительно плакала. Осторожно приподняв ее голову за подбородок, я вытер слезы, и поцеловал девушку.

"Я люблю тебя, Каэ"

Она несколько удивленно взглянула на меня и улыбнулась.

"Я тоже люблю тебя, Брай"

На выходе из церкви, нас ожидала замершая в едином порыве толпа людей. Вперед выступил одутловатый мужчина с золотой цепью Старосты на шее.

— Спасибо вам, Охотники. Вы помогли упокоиться беспокойной душе. Чем мы можем отблагодарить вас?

Я молча взирал на ступени. Тело некроманта истлело и превратилось в прах. Налетевший ветер, смахнул грязные останки с белого камня, не оставляя следов. Отпустив меня, Каэтана спустилась с порога, и, подойдя к Старосте, что-то шепнула ему на ухо. Кивнув, мужчина поспешил к своим людям, и громко сказал:

— Всем идти в деревню. Идите!

Торопливо закивав, сельчане развернулись, и пошли по дороге назад к поселению, лишь изредка оглядываясь на нас.

Староста, потерев затылок, вернулся к нам.

— Мне сложно просить вас, Охотники, но не могли бы вы помочь мне и моим людям еще раз?

Каэтана посмотрела на меня и, поймав мой утвердительный взгляд, ответила Старосте:

— Что ты хочешь?

Мужчина сложил руки на груди, и, обойдя нас по кругу, приблизился к церкви.

— Мне нужна ваша помощь, Охотники. В Обители, поселились вампиры. Они нападают на Елигай два, три раза в неделю, и убивают людей.

Охотница деловито подобралась, и поинтересовалась:

— Что ты хочешь от нас?

— Уничтожьте их.

Я спустился к старосте и, подойдя ближе, тихо произнес.

— Мы поможем, но теперь, это будет стоить тебе золота.

Из Елигая мы вышли в полдень. Староста не поскупился, и теперь у нас был провиант на неделю, и новое серебряное оружие. В кошельке у Каэ плескалось золото. Ровно половина от затребованной нами суммы.

Сделав по тракту несколько километров, мы вышли из леса, и наши взгляды заскользили по бескрайней пустоши. Вдалеке виднелась громада замка. До него еще день пути.

Вздохнув, я первым спустился с тракта, и, подождав остальных, двинулся вперед. Пройдя несколько километров, мы остановились на привал. Солнце стояло в зените, и дыхания зимы совершенно не чувствовалось. Вокруг лишь голый камень, и тучи пыли.

Мы походили к громаде замка с подветренной стороны. Заходящее солнце окрашивало воздух и небо в багряные цвета. Быстро темнело, и мы прибавили ходу, чтобы дотемна успеть войти Замок Гор, он же именуемый Обителью.

Поразительно огромная, но одновременно с этим, не теряющая изящных очертаний крепость. Сложенная из тысяч плит черного биалита — камня, который с невероятным трудом, добывали где-то в Южных горах сотни и сотни рабов, она черной громадой возвышалась над окружающим.

Ров вокруг замка был совершенно пуст, и подошедший к обрыву Клык, сделал справедливое замечание, которое уже несколько секунд крутилось у меня на языке.

"Кажется рыбу, здесь половить не удастся"

Каэтана бросила короткий взгляд на пса, а затем на меня. Видимо сначала услышала мои мысли, а потом «голос» Клыка:

"Где вы видели, что бы во рвах, окружающих замки, водилась рыба?"

Только я собирался ответить Каэ, как Илиан, превзошел сам себя. Со скорбным видом, подойдя к обрыву, он поник, и грустно произнес:

— Кажется рыбу, здесь половить не удастся.

Каэтана закашлялась, и когда смогла говорить, голос ее дрожал от едва скрываемого раздражения:

— Вы что сговорились??! Вы о чем-нибудь кроме жратвы можете думать?!! У нас полные мешки всякой еды!

Илиан обиженно уставился на Охотницу:

— Каэтана, кроме меня никто слова не сказал. Что с тобой?

Однозначно дурацкая ситуация. Старик хоть и путешествует с нами уже довольно долго, но еще не знает, о странной особенности, которые связала наши с Каэ и Клыком сознания.

Надо спасать положение:

— Кажется рыбу, здесь половить не удастся, — мой голос разорвал тишину, и обиженно затерялся где-то на дне рва.

Мне показалось, что Охотница меня сейчас разорвет пополам, но положение спас старый некромант:

— О, боги, Каэ! Кажется, ты уже читаешь мысли наперед! — улыбнувшись, он осторожно отодвинулся от края — Знал бы, что такое невозможно, сказал бы, что ты настоящий маг! Точнее волшебница.