Чертова ведьма - Вайс Лора

Герона нахожу в мастерской. Он стоит, прислонившись к столу для темперирования шоколада, блуждает взглядом по моей утвари, которую я притащила с собой и уже успела разложить по своим местам.

— Звал? — встаю напротив.

— Угу, — переводит на меня взгляд, и его брови тотчас взмывают вверх.

— Да вот, — кручусь вокруг своей оси, — сегодня я ведьма а-ля натурель.

— Выглядишь потрясающе, но кое-чего не хватает, — и так плотоядненько ухмыляется. Ох, знаю я эту ухмылку.

— И чего же?

— Вот этого, — вдруг отходит в сторону, и я вижу ее.

— Шляпа?

— Самая настоящая. Ты ведьма, Кейна, — подходит ко мне, берет за руку и ведет к столу, — а у каждой ведьмы должна быть шляпа, — и надевает мне это остроконечное чудо на голову. — Вот теперь идеально, — касается подбородка, тянет на себя. — Ты великолепна.

— Да уж, — боже, какие у него горячие руки, как от него пахнет, — не умею ни летать, ни ворожить толком, но в остальном само совершенство, — накрываю его руку своей.

— Для меня так и есть, — склоняется ко мне, трется носом о щеку. — Шляпа тебе идет, села как родная.

— Сам выбирал?

— О да, — и наконец-то целует. Кажется, сегодня я готова сдать парочку боевых фортов этому несносному черту. Хоть и страшно, но то, что творится сейчас в душе и теле, куда сильнее страха.

— Адам, а не пора ли нам ехать? — ловлю себя на том, что уже вовсю обнимаю его.

— Пора…

Но что еще ужаснее, последние две ночи я представляю себя с ним в постели, причем в его первозданном виде. Я чертова извращенка… Хотя кто из нас чуточку не извращенец, верно? Кто-то мечтает о сексуальных вампирах, а я вот о шерстяном черте.

А в гостиной нас встречают наши дети. Отис стоит в камзоле с золотой оторочкой, черных брюках и высоких сапогах, моя принцесса не отстает, на ней такое же черное платье с пышной юбкой, черно-белые колготки и очаровательная шляпка-котелок на рыжей голове.

— Спасибо, — смотрю на Адама, который стоит, гордо выпятив грудь вперед.

— Вот теперь можем ехать, — берет меня под руку.

Праздник Огненной тыквы в Ксантиппе традиционно устраивают в центральном парке. И сегодня там соберется весь цвет — администрация города, местная аристократия, в общем, самая влиятельная нечисть, еще и с других городов понаедут. По крайней мере, так сказал Герон. Я, конечно, не большой любитель массовых сборищ, но здесь этот праздник так же почитаем, как в мире людей Новый год, поэтому грех не посетить, еще и с таким бравым комиссаром рядом.

Но на въезде в город сталкиваемся с ужасной пробкой, правда, тут Герон, не стесняясь, врубает сирену, проблесковые маячки и скорость, благодаря чему мы добираемся до комиссариата не за три-четыре часа, а всего за два.

— Машину оставим здесь, — останавливается на парковке, — отсюда до парка рукой подать, заодно прогуляемся. Все готовы? — поворачивается к подуставшей от дороги детворе.

— Готовы, — отвечают сквозь зевоту.

— Да хватит вам киснуть, сейчас купим сладкую вату, крендели в глазури, и повеселеете вмиг.

— А мне купишь крендель? — поправляю рыжий локон, выбившийся из-под моей шикарной шляпы.

— Тебе тертый калач, — смеется.

— Вот ведь черт полосатый.

— Не полосатый, а каракулевый, сама говорила.

О да, еще какой каракулевый. Но нет, лучше не думать об этом, иначе буду весь вечер мучиться срамными фантазиями. Кажется, уже начинаю мучиться…

По пути в парк кого только не встречаем. Ведьмы, гномы, феи, некроманты, черти, тролли, гоблины, даже кикиморы здесь есть, странно, не видала раньше. И все как один в красивых нарядах. А вон и госпожа Мари-крю со своим большим семейством. Когда проходим мимо, кланяюсь ей, она же хитро улыбается, кивает на Адама и незаметно для остальных показывает мне «класс». Ну, посмотрим, надеюсь, она права. Дорожные инспекторы тем временем регулируют движение на перекрестках и переходах, пропускают пешеходов, работники администрации мэра разгуливают со специальными нашивками на груди, помогают отдыхающим с навигацией.

А как красиво вокруг! Все украшено гирляндами — столбы, деревья, арки, фасады зданий, всюду тыквы разных форм и размеров, где-то вообще навалены горкой в телегах и присыпаны сеном. Аниматоры в костюмах маклаев бродят по тропинкам и пугают зазевавшихся взрослых, а детям раздают конфеты. Когда же входим в парк, у меня случается эстетический шок. На открытых территориях стоят домики-тыквы, где желающие могут выпить горячего чаю и заесть тыквенным пирогом, в других — купить тыквенное повидло с добавлением меда и орехов. На импровизированных сценах разыгрываются представления, играет живая музыка. Вдоль дорожек стоят торговые лотки, где продают сахарную вату, бублики, яблоки в карамели, леденцы и многое-многое другое.

— Нам туда, — указывает Адам на возвышение, где как раз собралась элита.

— Может, мы здесь побродим?

— Обязательно побродим, но засвидетельствовать свое почтение мэру я обязан.

— Так иди, мы подождем.

— Что значит «иди»? Я сюда приехал с тобой, с детьми. Так что и пойдем вместе. Или ты забыла, что согласилась стать моей парой?

— Да я помню, просто…

— Все, никаких разговоров, — крепко сжимает мою руку. — И да, — склоняется к уху, — совсем забыл сказать: согласившись стать моей парой, ты автоматически стала моей, Кейна.

— Да что ты говоришь? — а по коже бегут мурашки. — Не много ли на себя берешь?

— Беру ровно столько, сколько могу унести, — подхватывает меня на руки и несет по лестнице вверх.

— Адам, ну, неприлично же… пусти.

Тут замечаю вспышки фотоаппаратов совсем рядом с нами. Ну вот, теперь еще и на страницы газет попадем, блеск!

Адам

Я не лукавил, не игрался, не пытался юморить, когда сказал, что она теперь моя. И пусть привыкает к этой мысли, вернее, факту. Кейна нужна мне, и, смею утверждать, ей нужен я, а детям нужна полноценная семья. Все в плюсе.

— Адам, не дури. Опусти меня на землю.

— Сейчас опущу. Куда ты вообще торопишься? Сиди и получай удовольствие, — еще крепче прижимаю ее к себе. До чего же мягкая, нежная, потрясающая — и моя. Вся-вся моя, от верхушки шляпы до кончика каблука.

— Нас фотографируют.

— И отлично. Можем даже попозировать.

А на просторной площади, где в окружении старых дубов и елей стоит большая сцена, возведенная специально для выступления де Брока, народу тьма. В основном, тут все наши, а также врачи, пожарные, деятели науки и искусства, ну и, конечно, сам мэр под руку со своей молодой женой. Кажется, четвертой по счету.

— Пойдем поздороваемся, — ставлю Кейну на ноги.

Де Брок встречает нас широкой улыбкой и как всегда елейным голосом.

— Господин Герон, — протягивает руку, — рад, очень рад. А вы сегодня с очаровательной спутницей, — обращает взор на Кейну. — Приятно познакомиться, госпожа?..

— Кейна. — Подает ему руку, к которой этот жеманный бюрократ припадает своими губищами.

Честно говоря, еле вытерпливаю сей акт любезности. К счастью, Кейна тоже не в восторге и тоже терпит. А вообще мне надо брать себя в руки, подобные приступы неуместной ревности допускать негоже.

— Приятной вам ночи, — отпускает-таки ее руку де Брок. — А завтра жду вас, Герон, на доклад.

— Всенепременно.

— Мам! — Настя тем временем бежит к лотку с кренделями. — Купишь?

Но я перехватываю устремившуюся следом за ней ведьму:

— Стой-стой-стой. Куда побежала? Я сам.

— Какой ты щедрый, — прячет она кошелек обратно в сумочку.

— Я такой. — Затем беру Отиса и Настю за руки: — Вперед, товарищи дети.

А когда подходим к лотку, у меня рот открывается, так как в продавщице узнаю Риту.

— Добрый вечер, господин комиссар, — расплывается она в улыбке.

— Вы и здесь работаете?

— Этот лоток принадлежит хозяину кафе.

— Ах, ясно. В таком случае нам… э-э-э, Настя, — беру ее на руки, — выбирай.