Нефритовый трон - Новик Наоми

Рано утром Лоуренса разбудила какая-то возня за дверью каюты. Тоненький голосок Роланд сердито повторял что-то на смеси английского и китайского (уроки языка она брала у Отчаянного).

– Что там за шум, черт возьми? – громко спросил капитан.

Она чуть-чуть приоткрыла дверь, и он увидел у нее за спиной одного из китайских слуг, делающего нетерпеливые жесты.

– Это Хун, сэр. Он говорит, что принц сей же час требует вас на палубу, а я ему отвечаю, что вы легли совсем недавно, после полуночной вахты.

– Хорошо, Роланд, – Лоуренс со вздохом протер глаза, – скажите, что я сейчас буду. – Ему ужасно не хотелось вставать. Во время его вахты лодку, ведомую предприимчивым, но неопытным юношей, ударило волной о борт «Верности». Якорь джонки, плохо отданный, вылетел на поверхность и пробил дыру в корабельном трюме, отчего только что закупленное зерно сильно подмокло. Лодка при этом перевернулась, пассажиры в своих тяжелых одеждах стали тонуть, и их при свете фонарей пришлось выуживать из воды. Словом, ночь выдалась долгая и утомительная. Он сполоснул лицо теплой водицей из таза и облачился в мундир.

Отчаянный разговаривал с кем-то, и Лоуренс не сразу сообразил, что этот кто-то – дракон неизвестной ему породы.

– Лоуренс, это Лун Ю Пин, – представил даму Отчаянный. – Она принесла нам почту.

Головы Лоуренса и драконицы пришлись почти вровень: она была меньше лошади. Капитан приметил широкий выпуклый лоб, острую морду, мощную, как у гончей собаки, грудь. Сесть на нее мог бы только ребенок, и вместо упряжи она носила ошейник из желтого шелка с золотом. Приделанная к нему тонкая сетка вроде кольчуги плотно обтягивала грудь и крепилась к когтям золотыми кольцами.

Сетку тоже украшало золото, особенно заметное на бледно-зеленой коже. Крылья, чуть более темные, окружала золотая каемка. Узкие, заостренные, они были длиннее всего ее туловища и даже в сложенном виде волоклись за нею, как шлейф.

Лоуренса Отчаянный представил по-китайски, и Лун Ю Пин проделала нечто похожее на реверанс. Капитан поклонился в ответ – его забавляло, что они здороваются вот так, на равных. Соблюдя формальности, она приподняла тяжелые веки, и большие янтарные глаза с ног до головы оглядели Лоуренса.

Шун Кай и Лю Бао стояли тут же, беседуя с Хэммондом. В толстом, с многочисленными печатями письме, которое они оба рассматривали, черные знаки чередовались с алыми. Юнсин, держась чуть в стороне, читал другое письмо, написанное необычайно крупно на длинном свитке. Не поделившись ни с кем содержанием, он свернул послание и подошел к остальным.

– Корабль, как и предполагалось, пойдет в Тяньцзинь, – перевел Лоуренсу Хэммонд, – а мы отправимся вперед воздушным путем. Нам предписывается сделать это незамедлительно.

– Кем предписывается? – опешил Лоуренс. – Из Пекина мы еще ничего не могли получить: принц Юнсин отправил туда извещение всего лишь три дня назад.

Лун Ю Пин, спрошенная на этот предмет Отчаянным, ответила что-то густым, не слишком женственным басом.

– Она прилетела с промежуточной станции в Хэюане. От нас до него четыреста ли – не знаю, сколько это по-нашему, – а лететь два часа.

– Три ли равны одной миле, – сообщил Хэммонд.

Лоуренс, считавший в уме быстрее него, с изумлением уставился на Ю Пин: если ошибки нет, она только что покрыла больше ста двадцати миль. При такой скорости и с переменными курьерами письма действительно могли прибыть из Пекина, расположенного за две тысячи миль отсюда. Невероятно!

– Письма для нас, имеющие чрезвычайную важность, всю дорогу несли нефритовые драконы, – нетерпеливо вмешался Юнсин. – Не годится медлить, когда император сказал свое слово. Как скоро вы сможете отправиться в путь?

Лоуренс, еще не пришедший в себя, заявил, что не может покинуть «Верность» прямо сейчас – нужно подождать, пока не поправится Райли. Но Хэммонд, опередив Юнсина, пресек в корне все его возражения.

– Мы не можем начинать нашу миссию с неповиновения императору. До выздоровления капитана Райли «Верность» будет стоять в порту.

– В порту? – негодующе вскричал Лоуренс. – У нас половина команды больна малярией – хотите, чтобы другая половина попросту разбежалась?

Но Хэммонда неожиданно поддержал Стаунтон, которого они оба накануне пригласили на завтрак.

– Майор Хертфорд со своими людьми окажет капитану Райли всемерную помощь. Не нужно спорить с мистером Хэммондом: китайцы придают огромное значение церемониям, и несоблюдение внешних форм для них равно оскорблению. Я прошу вас отправиться в путь, не мешкая.

Лоуренс поговорил с Фрэнксом и Бекеттом, давшими отважное обещание выстоять, зашел к Райли – и сдался.

– В конце концов, мы из-за нашей осадки стоим далеко от пристани, а припасы уже загружены, – сказал ему Райли. – Фрэнкс поднимет шлюпки на борт и никого не пустит на берег. Мы в любом случае сильно отстанем от вас, но мне уже много лучше, и Парбеку тоже. Выйдем отсюда при первой возможности и встретимся с вами в Пекине.

Однако это решение повлекло за собой ряд новых проблем. В разгаре сборов Хэммонд выяснил, что приглашение касается отнюдь не всех авиаторов. Лоуренс и он сам допускались лишь поневоле – один как придаток к Отчаянному, другой как представитель британской короны, но самую мысль о сбруе и пристегнутом к ней экипаже китайцы с ужасом отмели.

– Я никуда не полечу без своих людей. Лоуренсу нужна охрана, – заявил Отчаянный. Он высказал это лично принцу Юнсину и в доказательство улегся на палубе, свернувшись клубком. В виде компромисса Лоуренсу предложили отобрать десять человек, которых доставят на место драконы не столь высокого ранга.

– Какой ему толк в Пекине от десяти авиаторов, хотел бы я знать? – язвительно сказал Хэммонду Грэнби; он так и не простил дипломата, замявшего дело о покушении.

– А от ста, по-вашему, был бы толк? – парировал Хэммонд. – Больше все равно не выйдет – мне и десятерых разрешили взять с великим трудом.

– Придется обойтись ими. – Лоуренс почти не поднимал головы – он укладывался, отбирая самые лучшие и новые вещи. – Гораздо важнее будет выбрать для «Верности» такую стоянку, чтобы Отчаянный в случае чего добрался до нее за один перелет. Сэр, – обратился он к Стаунтону, который сидел с ними в каюте, – могу ли я просить вас сопровождать капитана Райли, если это не слишком повредит вашим обязанностям? После нашего отъезда на корабле не останется ни переводчиков, ни лиц с дипломатическим статусом – я беспокоюсь за его дальнейшее плавание.

– Полностью к его и вашим услугам, – склонил голову Стаунтон.

Хэммонд, не слишком этим довольный, смолчал, а Лоуренс порадовался, что сможет хотя и с запозданием пользоваться советами сэра Джорджа.

Грэнби, разумеется, тоже летел; за старшего оставался Феррис. Отобрать еще девятерых было более деликатной задачей. Лоуренс боялся проявить какие-то личные предпочтения и совсем не желал оставлять Ферриса без лучших людей. Наземную службу он решил ограничить Кейнсом и Уиллоби. Хирургу он уже привык доверять и считал необходимым взять с собой одного портупейщика, хотя летели они без сбруи. В случае нужды тот сможет соорудить что-нибудь на скорую руку.

Лейтенант Риггс заявил, что тоже должен сопровождать капитана вместе с четырьмя лучшими своими стрелками.

– Здесь мы им не нужны – на борту полно пехотинцев, – а вот вам вполне можем пригодиться. – С тактической точки зрения, Риггс был прав, но Лоуренс, зная его стрелков как самых больших гуляк из всего экипажа, опасался брать их всех ко двору после семи месяцев в море. Постоянно следить за ними у него не будет возможности – как бы не вышло хлопот с китайскими дамами.

– Возьмем мистера Данна и мистера Хакли, – решил капитан. – Нет, мистер Риггс. Я согласен с вашими доводами, но там мне понадобятся люди, на которых можно положиться во всем – думаю, вы меня понимаете. Из верховых возьмем еще Блайта и Мартина, Джон.

– Осталось еще двое, – заметил Грэнби.

– Бейливорта нельзя забирать: Феррису нужен крепкий помощник, – сказал Лоуренс, перебрав в уме других лейтенантов. – Запишите Терроуза из низовых и Дигби: он хоть и молод, но показал себя хорошо. Пусть набирается опыта.