Она в моем сердце - Татьяна Полякова

– Но…

– Ладно. Сиди здесь.

Алекс отправился в сарай и вскоре вернулся со здоровенной железкой, кажется, называется это гвоздодер.

– Что ты собираешься делать? – испугалась я.

– Снять линолеум, естественно.

– А если услышат?

– Постараюсь не шуметь.

Плинтус, удерживающий линолеум, был приколочен гвоздями, справился с работой Алекс на удивление быстро.

– Давай его в рулончик скатаем, – сказал он.

Оказалось, это не так просто. Одно хорошо, в той части кухни, что ближе к порогу, никакой мебели. Не пришлось ее передвигать. Под линолеумом был деревянный пол, такой же, как во всем доме. Мы добрались примерно до середины, когда заметили люк в подпол. Люк заколочен, кольцо, использовавшееся вместо ручки, срезано. Видимо, подполом давно не пользовались. Алекс, к моему удивлению, стал рассматривать люк очень внимательно.

– Взгляни, – сказал он. – Гвозди кто-то вытаскивал, а потом заколотил вновь, следы остались.

Присмотревшись, я с ним согласилась.

– Что там, по-твоему? – вновь переходя на шепот, спросила я.

– Сейчас увидим.

Один за другим Алекс вытащил здоровенные, длиной в мою ладонь, гвозди. Сердце вдруг испуганно забилось. Непонятный страх обволакивал, словно сам воздух в кухне был пропитан им. А между тем Алекс уже поднял крышку. Снизу потянуло сыростью. Под ногами глубокая яма, никак не меньше двух с половиной метров. «Могила», – бог знает с какой стати подумала я.

– Где-то должен включаться свет…

– У меня есть фонарик.

Алекс достал фонарь из рюкзака и осветил подвал. Одна стена кирпичная, три земляные, но земля оказалась твердой, точно камень. Слева углубление в стене, обшитое деревянными рейками, там, наверное, картошку хранили. Одна странность, сверху зачем-то положили доски. Получилось что-то вроде нар. Справа стол на трех ножках, а может, полка для банок.

– Фундамент здесь ленточный, – заговорил Алекс о вещах, недоступных моему пониманию.

– Что это значит?

– Когда дом строили, обошлись без котлована, то есть подпола изначально не было. Но он понадобился, и вырыли эту яму. Чтобы не осыпалась, сделали каменную кладку, но почему-то только с одной стороны, хотя, чего мудрить, и так держится.

Он продолжал говорить, а я таращила глаза, чувствуя, как сдавило сердце. Что-то было не так, но что именно, я не понимала. И тут точно озарение. Картина Виолы: мрачная яма, слева нары, справа стол…

– Что с тобой? – хватая меня за плечи, спросил Алекс.

– Это… это место, где ее держали, – срывающимся голосом пробормотала я.

Он нахмурился, не сразу поняв, о чем я, и тут же выругался:

– Черт…

Лестницы в подпол не было, но Алекс легко спрыгнул вниз, прихватив фонарик. Теперь, когда он стоял там, видно было, что подпол совсем маленький. Метра два в ширину и чуть больше в длину. Могила. Он осветил стену над нарами.

– Ничего нет. Но стена в этом месте неровная, надпись могли сбить.

Луч света упал на каменную кладку, я увидела металлическую скобу, торчавшую из стены. На картине здесь была цепь.

– Уходи оттуда, – заикаясь, попросила я и резко обернулась. Мне показалось, за спиной кто-то стоит. Кухня была пуста, но это не успокоило. – Уходи оттуда! – почти закричала я. Алекс, взгромоздившись на стол, быстро выбрался из ямы. Захлопнул люк.

– Яна, посмотри на меня, – голос его звучал точно издалека. – Она не могла быть здесь. Ты понимаешь? Не могла. Это невозможно.

Алекс прав, Виолу не могли держать в этом подполе. Поднявшись по лестнице, она оказалась в лесу. В лесу, а не в доме. В каком бы состоянии Виола ни находилась, но одно несомненно: спастись ей удалось только потому, что, вырвавшись из ямы, она оказалась на свободе. Никаких дверей и замков. Будь иначе, он настиг бы ее…

Не помню, как мы покинули дом, в себя я пришла возле озера. Дети плескались в воде, оглашая криками всю округу, и это вернуло к действительности.

– Надо звонить в полицию, – пробормотала я, понимая всю нелепость подобного решения.

– И что мы им расскажем? Вломились в дом к старушке и нашли у нее подпол?

– Картина Виолы… она видела именно это место… с этим ты спорить не будешь.

– Не буду, – кивнул он. – Это или очень похожее.

– Но как это возможно?

– Пока не знаю. Где в настоящий момент находится наша старушка?

– Санаторий «Гудок».

– Заглянем в Интернет и выясним адрес.

Мы направились к дому Алекса. По дороге я смогла успокоиться, однако путаница в мыслях все еще присутствовала. Виолу после похищения держали где-то в лесу, но на картине она изобразила подпол Татьяны. Мало того, описание, данное ею в полиции, полностью совпадает с изображением на картине. Не хватает лишь нацарапанных имен и железной цепи. Зато есть скоба, на которую эту цепь, возможно, крепили. У меня было лишь одно объяснение: Татьяна все эти годы покрывает маньяка. Держать девушек в такой близости к людям он счел опасным и вырыл похожую яму в лесу… Но почему Татьяна ему помогала? Кто он ей? Сын погиб в тюрьме, других родственников нет. Боялась за свою жизнь? Но где гарантия, что он не разделается с ней в любой момент? Нет, ее молчание может быть лишь добровольным.

Когда мы оказались в доме, я рассказала Алексу о своих сомнениях.

– Думаю, ты права. Виола водила с Татьяной дружбу, а ее любопытство мне хорошо известно. Допустим, она обратила внимание на подпол…

– И решила в него заглянуть? С какой стати?

– Что-то в поведении старухи ее насторожило.

– Надо бы узнать, что делала Татьяна в то утро, когда Виола исчезла.

– Предположим, дома Татьяны не было, и Виола этим воспользовалась. Сделала вид, что уезжает в Киреевск, чтоб усыпить бдительность старухи, а сама вернулась сюда. Оставила машину в лесу, проникла в дом и заглянула в подвал. У нее возник тот же вопрос, что и у нас: почему два места так похожи?

– Но тут явилась Татьяна и ее убила? – нахмурилась я.

– Или этот тип был в доме… Они могли устроить ей западню. Ему была нужна Виола, и он ее получил. Давай тряхнем старушенцию. Заставим разговориться.

Я понятия не имела, как это сделать, но согласно кивнула. В этот момент раздался сигнал мобильного. Голос Лебедева звучал тревожно:

– Весь день не могу до тебя дозвониться…

«Вот кто нам поможет», – обрадовалась я, но Алекс, подскочив, сделал мне знак молчать.

– Я все еще в городе, – промямлила я. – Вчера легла поздно, сегодня отсыпалась. Извини, мобильный лежал в сумке, и звонков я не слышала.

– У тебя все в порядке? Я вчера отправил тебе эсэмэс. Этот тип в Лебяжьем, слышишь? Верховцев купил дом, в котором когда-то жил его отец. Виола что-то заподозрила, и он убил ее…

– Он купил дом уже после ее смерти. Я узнавала у риелтора.

– Скажи, это тот самый Алекс, который заходил к тебе?

– Тот самый. Думаю, мы подозреваем его напрасно.

– Напрасно? – хмыкнул Лебедев.

– Ты же понимаешь, все, что мы навыдумывали, совершенно бездоказательно.

– А может, ты просто не хочешь верить в его вину?

– Давай встретимся завтра и все обсудим. Возможно, и у меня появятся новости… Почему ты не хотел, чтобы я рассказала ему о подполе? – с подозрением спросила я Алекса, откладывая мобильный в сторону.

– Яночка, солнышко, ты собиралась сообщить менту, что мы влезли в дом к старушке и испортили ее линолеум?

Возразить на это было нечего. Алекс включил ноутбук, и через пару минут у нас был адрес санатория.

– Это совсем рядом, – порадовал Алекс. – Будем там к ужину. В шкафу должен быть скотч.

– Зачем тебе скотч? – насторожилась я.

Договорить я не успела, Алекс взглянул исподлобья и заявил:

– По всему выходит, что старуха покрывает опасного психа. Я не собираюсь с ней церемониться.

– Да ты с ума сошел! – всплеснула я руками. – А если она ни в чем не виновата?

– Ты сама-то в это веришь?

Ох, как скверно было на душе: мало того, что мы вломились в чужой дом, теперь еще собираемся допрашивать старуху. А если мы ее до инфаркта доведем? С другой стороны, обращаться в полицию не с чем, тут Алекс прав, а в этой истории уже пора ставить точку. Придется идти до конца. Я вдруг вспомнила слова Алекса о том, как он понимает справедливость, и нашла в них слабое утешение.

Санаторий «Гудок» находился в сосновом бору, место тихое и живописное. От железнодорожного переезда к нему вела асфальтовая дорога. Территория санатория небольшая, огорожена забором. Путь нам преграждал шлагбаум. Мы подъехали, посигналили, и нас пропустили внутрь, не поинтересовавшись, к кому и зачем мы едем.

На территории оказалось три здания. Большой спальный корпус, соединенный застекленным переходом с лечебным корпусом, и современная пятиэтажка из стекла и бетона, где, судя по вывеске, находились ресторан, бассейн и клуб. Чистенькие дорожки, скамеечки, в общем, рай для пенсионеров. Оставив машину на парковке, мы направились к ресторану. Алекс оказался прав, приехали мы как раз к ужину, отдыхающие дружно подтягивались сюда со всех сторон.