Фебус. Ловец человеков - Дмитрий Старицкий

Учебники твердили, что после аннексии Анжу королевским доменом будущей зимой Паук тяжело заболеет и отойдет от большой политики, но при этом воли никому из своих присных не даст. И эта пауза продлится до его смерти в 1483 году, которая развяжет руки регентам малолетнего короля франков – Карла номер восемь, его старшей сестре Анне, Дочери Франции, и ее мужу Бурбону-Божё. Вот тогда-то мне и придется схлестнуться с этими серьезными противниками. Вплоть до войны. Так что люфт по времени у меня еще есть. Почти два года, если раньше не отравят.

Плюс к этому мне очень нужно олово, которое Иниго из-за ранения мне не смог привезти из Дувра. И нужно оно как можно быстрее. Кстати, на медь надо раскрутить мою бретонскую тетушку – у нее должны уже скопиться мои деньги, вырученные за специи. Вот обратным рейсом и привезет шкипер так нужный мне металл. И еще мне крайне необходим марганец, хотя бы немного, да тут засада… никак не вспомню, как его обзывали в эти очень даже Средние века. И цинк…

Так что пришлось все утро упражняться в чистописании и сочинять любимой тете письмо. Вроде как родственная переписка, а на самом деле высокая дипломатия, так как мы – монархи разных государств. Восемь черновиков порвал. Ёпрть. Но удалось эпистолярно просочиться между Сциллой меркантилизма и Харибдой родственных чувств.

Отдельно написал тезке – бретонскому дюку, про удачное устройство командарии Пиренеи и ее новом адресе. Отчитался, так сказать, перед начальством – великим магистром ордена Горностая, о проделанной работе. Заодно сообщил, что его корабли теперь могут свободно пользоваться для отстоя и ремонта моей бухтой Сен-Жан де Люз. Сервис там, конечно, не «все включено», но многое есть из потребного. И вполне приемлемого качества.

В порту неожиданно узрел разжалованных мостовых стражников, которые охотно грузили бароний скарб на корабль. Ну вот, а барон жаловался мне, что ему войск не хватает. А тут целых шесть тушек, как оказалось, вместе с ним в Шампань на ПМЖ намылились. Скатертью дорога, мне тут шестью бездельниками меньше. Бездельник – это потенциальный разбойник. По определению. По крайней мере – тут, в Басконии, где никто никого за просто так кормить не будет.

Большое переселение народов получилось. Не только баронья семейка да его стражники и замковые сержанты едут с их семьями, но еще и почти половина замковой прислуги. Подозреваю, что из последней категории не все добровольно покидают отчий край. Но серваж есть серваж. От рабства отличается только тем, что нельзя убить серва по собственной прихоти. А вот перевезти в другую страну – запросто.

Еще скот: рыцарские дестриеры – три штуки, ронсенов восемь штук и три мула с телегами. Телеги в порту уже разобрали и грузят по частям.

Вчерашний обоз моих мастеровых обеспечил меня транспортом, готовым практически за один раз перевезти все движимое баронье имущество. А то бы он возился с переездом до морковкина заговенья.

Ну и мы – провожающие, а точнее – конвоиры, заодно с проводами своих лошадей разминаем прогулкой. Барона развлекаем. Точнее – отвлекаем от опрометчивых действий.

Раненых матросов и беарнского стрелка с корабля вынесли, уложили в фургон для отправки в замок – долечиваться. Mia culpa[2] – мои и расходы. На их место шкипер уже новых матросов нанял. Потом, когда они поправятся, посмотрю, куда их пристроить. Негоже выбрасывать на улицу тех, кто за тебя кровь пролил, только потому, что они получили увечья и не могут служить, как раньше. В той же картографической школе вспомогательный персонал нужен будет: прибраться в классах, убрать территорию, печи зимой истопить, да и просто посторожить. Научить курсантов узлы вязать да парус обиходить на учебной лайбе. Так почему не им эти места? В награду за верность. Им по жизни облегчение и другим напоминание. Потому как пенсией тут пока официальная взятка от власти именуется, и назначают ее тем, кто и так весь в шоколаде.

Все, повезли раненых в замок. Дал наказ возницам сторожиться, чтоб не растрясли героев по дороге.

Приставил ладонь ко лбу козырьком, посмотрел вслед фургону, неторопливо плывущему по старой римской дороге.

Хорошая повозка.

Сделали мне ремесленники из Байонны большой американский фургон. Пионерский. Даже с тормозом и поворотным дышлом. Особенности их конструкций я запарился объяснять мастерам в Биаррице на пальцах. Впрочем, чертежом их также обеспечили. Восемь штук фургонов в наличии – по числу мастерских. Каждый на четверку мулов запряжкой. Можно и волов впрячь, если под особо тяжелый груз. Посмотрю, у кого лучше всего получилось, да и закажу у того мастера себе малый обоз специализированных фур.

Санитарку надо? Надо.

Походную кузницу надо? Надо.

Фуру инженерной службы с лопатами, кирками и ломами… Тоже надо.

Полевую кухню надо? Обязательно! Она в пятнадцатом веке такая же вундервафля, как и в девятнадцатом. Если не бо́льшая… Реально повышает подвижность пехоты на марше. Проверено в будущем.

Да и артиллерия потребует специальных повозок, не считая передков к орудиям.

Одних только колес – до хрена и больше потребуется. Это если без запаски считать. А кто по местным горкам без запасного колеса и запасной оси кататься будет? Да еще на войне. Только полный дурак. Я такого в зеркале не видел.

Так что не забыть бумаги мне купить в Сибуре: стопку, а то и две. Чертить придется много, а пергамента не напасешься. Кусается он по цене. Изобретательный Микал себе навощенную досочку выстругал от необходимости пергамент экономить. Ходит, все корябает на ней чего-то. Важничает. Счетовод…

Вот так вот, всего две ходки восьми пионерских фургонов… и барон весь на корабле. Сам бы он свое барахло вывозил на местных двуколках ослиных еще дня три. Не меньше. А тут всего за полдня обернулись. Даже еще быстрее.

Отплывет барон с приливом, и все сразу станет проще. Не останется даже намека на двоевластие у местного населения. А то мы пока тут в статусе «понаехавших», а барон – природный сеньор. Не хухры-мухры…

Шевальер Аиноа в порт не поехала. Простилась со своими родными в замке, на крыльце, демонстративно накинув на плечи белый орденский плащ. Она свою родню уже почитает отрезанным ломтем. Не зря я ее в рыцари произвел. Стальная леди. Кстати, и по ней самой, при расставании, только маменька ее слезу и пустила. Та еще семейка железных дровосеков.

На палубе нефа раздалась соленая ругань боцмана и дробно затопали по палубе пятки матросов.

На гафеле взвился вымпел бретонского герцогства.

– Прощайте, барон. Пусть хранит вас Пресвятая Дева Мария. Не поминайте лихом, – сказал я прощальные слова, не покидая седла.

– Чтоб вам пусто было, ваше величество, – обронил тот в ответ и торопливо стал подниматься по сходням.

Как и положено хорошему руководителю – последним.

Хорошо еще, что на сапог мне не плюнул. Судя по его характеру и настроению, вполне мог бы. Хотя это уже чревато квалификацией «Оскорбление величества» и соответственно… плахой.

Оно ему надо?

Пусть плывет. Живой он мне пока полезнее мертвого. Ибо он собою представляет ходячий юридический казус и – самое главное, прецедент, на основании которого все дальнейшие захваты «типа как бы в обмен» феодальных сеньорий в Гаскони можно поставить на поток. И все по закону. Пока формально не закончатся мои земли во Франции.

На мысу было ветрено. Бискай с безразличием катил пологие волны, похваляющиеся нарядными белыми барашками. Солнце то и дело пряталось за редкими тучами, и тогда тень набегала на серые растрескавшиеся камни и зеленую траву между ними. Моросил мелкий… дождик не дождик, а так – мокрая пыль висела в воздухе.

Осень. Пока еще теплая. Около восемнадцати – двадцати градусов тепла по ощущениям. По Цельсию, естественно, которого тут никто и не знает, как и Фаренгейта.

И не будут уже знать.

Стоградусную шкалу между точкой замерзания и точкой кипения воды я сегодня уже введу. А какой термометр будет – спиртовой или ртутный, это мне стеклодув расскажет. Назову я это наваррским градусом – одну сотую шкалы. Хорошо звучит фраза: «Сегодня холодно, минус двадцать пять наваррских градусов в тени». А то на восток от Франции никто и не знает, что есть такая земля – Наварра.

Идеологически обосновать одновременное существование положительной и отрицательной шкалы в современных теологических реалиях – как два пальца об асфальт. Летоисчисление у нас от Рождества Христова также имеет положительную и отрицательную шкалы. Сиречь такой принцип уже апробирован матерью нашей католической церковью… И кто тянет на нас, тот еретик!

Вот так вот: мы-то дураки, а вы-то – нет?

А там и Ленкиному отцу подкину идейку анероид скомстролить. Простая же до гениальности конструкция. И будут все моряки поминать добрым словом «барометр Тиссо». Золотая жила, если удастся еще и механизировать как-то этот процесс. Вот уже и первая секретная вундервафля наваррского флота образовалась. Самосевкой до барометра тут еще сто лет не допрут. Прости, Паскаль, но мне это нужно прямо здесь и сейчас.