Ничего, кроме обольщения - Джоанна Линдсей

— Я упомянул эти факты не для того, чтобы заставить вас нервничать, — заверил он ее. — Вы действительно можете путешествовать по миру и даже не заметить ни одного пиратского судна. И у «Скайларк» есть несколько торговых путей в Средиземном море, где действуют торговые соглашения. Так что каперы этих стран имеют договоренность со своими правительствами, они в основном не будут обращать на нас внимания. Только пираты Дикого Побережья увидят в нас свою законную добычу, но, как я уже сказал, мы обойдем стороной их территорию. Тайрус хорошо знает эти воды.

— Это в самом деле безопасно?

— Я не буду лгать вам, Кэти. Ничто не может быть безопасным на все сто процентов. Но я не ожидаю никаких проблем, в противном случае, я не предложил бы вам это место. Корабли «Скайларк» регулярно проходят там, так же, как и другие торговые суда, проходящие там тысячу лет. Но, что касается путешествия по суше, — я так подозреваю, вы имели в виду, когда сказали, что путешествуете, чтобы увидеть мир, что вы хотели бы увидеть как можно больше мира с его различиями, культурами и прелестями за разумный период времени. Чтобы увидеть весь мир, нужно потратить всю жизнь. Это не то, чего бы вы хотели, не так ли?

Он выглядел настолько потрясенным, когда эта мысль пришла ему в голову, что она едва удержалась, чтобы не рассмеяться.

— Нет, вы совершенно правы, — сказала она, чтобы успокоить его. — Мне достаточно маленькой особенности каждого региона.

Теперь, когда они договорились о месте следования, она направилась в свою каюту. Он ее остановил.

— Кэти, я прощен?

− Вы позволили мне заплатить за пользование вашим кораблем. Но сделает ли это мое путешествие более увлекательным, надо еще посмотреть. Спросите меня об этом через месяц.

— Кэти…

— Я считаю, что лучше больше не упоминать об этом. Так что я говорю это в последний раз. Вы хотели возможности все исправить. Я вам эту возможность предоставила. Это колоссальная уступка с вашей стороны. Я сознаю это. Но пока что вы спасли меня от необходимости оставаться восемь — теперь уже семь — дней в Лондоне. Задержка бы меня раздражала, но я бы нашла способ скрасить эти дни. Это несоизмеримо с одним днем под арестом…

— Но я этого не делал!

— …за который вы несете ответственность не напрямую, грубое обращение, отчаяние, гнев… — она продолжала, как будто он ее и не перебивал. — Как я уже говорила, спросите меня через месяц, после того как я увижу немного больше мира с вашей помощью.

Вероятно, поэтому она не видела его со дня отплытия. Она несколько жестко ответила ему. Несколько? Нет, она даже переборщила. Теперь он мог пожалеть о своем великодушном предложении, и она не могла его за это винить. Конечно, было достаточно его содействия. Это было больше того, что она ожидала. Разве она не думала о покупке собственного корабля? А теперь он у нее был, без ожидания и больших затрат. Ей и так бы пришлось заплатить капитану и его команде.

Также, благодаря Рослин Мэлори, у нее был теперь собственный экипаж, и к тому же такой роскошный. У нее был и кучер. Джон Тобби, крепкий мужчина лет тридцати пяти. Он утверждал, что хорошо стреляет, а также хорош в кулачном бою. С таким крупным телосложением, он мог выглядеть довольно устрашающе, если было необходимо. Что, несомненно, будет необходимо, так как он согласился стать ее телохранителем, а не только кучером. Она договорилась об этом прежде, чем нанять его. И было так просто нанять его. То, что она возьмет его с собой в кругосветное путешествие, было скорее стимулом, а не сдерживающим фактором. Она не была одинока в своем желании посмотреть мир. К сожалению, Джон не останется с ней надолго. Он никогда раньше не плавал, и он был не единственным, кого они не видели с начала плавания. Бедняга испытывал ужасный приступ морской болезни еще до того, как они достигли Ла-Манша. Из-за чего Грейс очень переживала. Служанка наслаждалась дружеским флиртом с Джоном, который резко прекратился, когда он заперся в своей каюте. Она тоже осознавала, что он, вероятно, покинет их, как только они доберутся до порта. Особенно теперь, когда он понял, что им придется еще много плыть.

Кэти вздыхала про себя. Она одна стояла у поручней с подзорной трубой в руке. Они прошли Гибралтарский пролив рано утром. Капитан Рейнольдс отдал ей эту подзорную трубу в первый же день плавания, заверив, что он будет держать корабль так близко к береговой линии тех стран, мимо которых он будет проплывать, насколько позволят рифы, чтобы она могла посмотреть на них. Они быстро шли, ветер был попутным. Погода уже становилась заметно теплее, достаточно, чтобы ей не нужно было укутываться, чтобы стоять часами у поручней, как она делала каждый день.

Было хорошим поступком передать ей подзорную трубу, но после первого дня это не казалось таким уж захватывающим. Пейзаж стал выглядеть одинаковым: каменистый берег, пляжи и много, много деревьев, которые, по крайней мере, выглядели интересными, пока они плыли вдоль северной части Франции, как в Англии, цвели осенними оттенками, а дальше на юг все еще зеленели. Только рыбацкие деревушки скрашивали однообразие да время от времени виднеющийся береговой город, который она не могла толком разглядеть в подзорную трубу.

Творческая жилка Кэти вскоре дала о себе знать, и теперь ей виделись через подзорную трубу вещи, которых в реальности не было. Она снова видела гостиную Миллардсов. В этот раз пожилая леди с добрым лицом сидела рядом с ней на диване, бабушка, которую ей встретить не довелось. Она держала Кэти за руку и рассказывала истории о детстве ее матери. И ее тетя Летиция сидела с другой стороны, улыбаясь, смеясь, совсем не похожая на ту женщину, которую она повстречала. Она глубоко извинялась за свой прошлый отвратительный прием, объясняя, что она подумала, что кто-то играл с ней злую шутку, и она не поверила, что Кэти действительно та, за кого себя выдает.

Эта встреча пошла настолько по-другому, что у Кэти на глаза навернулись слезы. И хотя все это было лишь ее воображением, оно наполнило ее такими глубокими чувствами, потому что это было тем, чего она хотела: чтобы единственная семья, которая у нее осталась, стала ей настоящей семьей, любящей семьей. И потому что этого не произойдет теперь, она плакала, пока не заснула той ночью, и больше не позволяла себе грезить о Миллардсах.

Часто она видела Бойда, когда смотрела в подзорную трубу. Она даже придумала идеальную причину, почему он не показывался все первые четыре дня. Конечно, это не была морская болезнь, от которой страдал ее кучер, хотя это было первым, о чем она подумала. Но ведь Бойд был судовладельцем. Он бы не плыл на своем судне сейчас, если бы был подвержен этой болезни, верно? Нет, в ее представлении он страдал от чего-то простого, например простуды, которая всего за ночь стала такой сильной, что сейчас у него была столь высокая температура, что он даже бредил. И корабельный доктор, кажется его имя Филипс, не мог с ним сидеть день и ночь, так что ее попросили разделить эту обязанность.