Гувернантка для капризного принца (СИ) - Фрес Константин

Разгорается — значит, она на верном пути. Гаснет — значит, свернула не туда.

Берта видела и алые тени, заметавшиеся по стенам.

Призракам замка не понравилось, что лиданийка задумывает покушение на ту, с которой магия замка обвенчала принца, и которую теперь духи алых драконов принимали как свою госпожу.

Алые призраки должны были охранять замок от злодеев.

И они старались изо всех сил.

Они шипели и скалили зубы, рявкали на Берту и алыми змеями скользили вслед за ней по коридорам. Напуганная девушка бежала, прижимая к груди свой артефакт, шумно дыша.

По вискам ее струился пот, впалая грудь часто вздымалась. Из горла ‘рвалось шумное дыхание.

От страха она совсем забыла о предосторожности, и потому, когда старая королева встала у нее на пути, Берта громко вскрикнула и отпрыгнула назад, задыхаясь от быстрого бега.

— Куда ты так спешишь, дитя мое?

Королева была страшнее всяких призраков.

Она еще не до конца оправилась от пережитого потрясения. Лицо ее было бледно, глаза, обведенные черными кругами, горели во мраке, как уголья.

Простоволосая, небрежно одетая, она чуть пошатывалась, но стояла в дверном проходе, заслоняя собой Берте путь. На ее синюшних губах играла презлая ухмылка.

И самое жуткое было то, что вокруг нее по стенам извивались и ползали алые призраки драконов, огрызались на нее и скалили зубы так страшно, что кровь стыла в жилах.

А она этого не видела, даже когда их зубы лязгали в волосе от ее лица.

И это было так страшно, что Берта невольно отшатнулась еще дальше, тараща блеклые глаза на драконов, которые, казалось, вот-вот вырвут кусок мяса из тела старой королевы.

Королева обвела глазами темное помещение, неодобрительно поцокала языком, качая головой.

— Ты слышишь их, да? — с пугающей, неестественной живостью произнесла королева, стараясь рассмотреть жутких призраков, которые бились и носились над ее головой, ярясь и старясь укусить ее за лицо. — Оу. Бедняжка. Кажется, ты их еще и видишь?

Берта не нашла, что ответить.

От страха ее колотило так, что ее некрасивые, длинные, костяные зубы выбивали звонкую дробь. Она отступила еще на шаг задыхаясь от ужаса, и лицо королевы исказилось от страшной злобы.

— Видишь, — повторила королева люто. — А не должна бы.

Она шагнула вперед. к Берте, и клубок магических тварей рванул вслед за ней, к онемевшей от ужаса принцессе.

Та вскрикнула.

Глаза королевы горели все тем же ненормальным, жутким огнем.

— Подлая тварь, — прошипела она, наступая на дорогую гостью, которой совсем недавно улыбалась так ласково и доброжелательно. — Ты тоже насквозь проросла этой ересью.

Магией! Как ты посмела, ничтожная уродина?! Как ты посмела ослушаться королевского приказа и оставить в себе это зло?!

— Я ни._ я. — в ужасе лепетала Берта. Голова ее тряслась, как у фарфорового болванчика, губы дергались так, что слюни летели.

— Я, — продолжала королева, наступая на принцессу, — позвала ее в свой дом!

Благословила ее брак с принцем, с собственным сыном! А она отплатила такой черной неблагодарностью!

— Я н… я…

— что это такое у тебя в руках?! — проорала королева, выплюнула эти слова, как бешеный пес выплевывает безумный лай. — Что?! Дай сюда!

Берта намертво вцепилась в амулет и отрицательно затрясла головой.

— Дай! — орала королева, наступая на гостью. Голос ее отдавался от стен хриплым карканьем, черная тень ползла по стенам, распугивая алых призраков.

— Нет — заверещала Берта, прижимая свое сокровище к сердцу крепче.

— Что это такое?! — не унималась королева. — Оборотный амулет? Собралась колдовать в моем доме?! Творить зло?! Против меня недоброе задумала?!

— Нет — верещала Берта, приседая от ужаса. Она привычно пустила лужу на пол, как обычно это с ней происходило в момент наивысшего волнения, и королева брезгливо плюнула в ее сторону.

— Грязное животное... — проворчала она неласково на предполагаемую сноху. —Что ты вздумала тут натворить мерзавка, отвечай!

— Я хотела, — лепетала Берта, заливаясь соплями и слезами, — всего лишь хотела в

Эвиту.

По лицу королевы скользнула адская усмешка.

— Аха, — протянула она. — Ты хотела завладеть ее телом? Ты собралась перепрыгнуть туда, мерзкое отродье? Хотела стать красавицей! И в таком виде собралась замуж за моего сына?! Ты что, думала — я допущу, чтоб он тискал тут эту Флорес?! Пусть даже с твоей поганой душонкой внутри — ты думала, я позволю, чтоб их кровь, их черты, их сила слились с моею?! Да ты верно полоумная, мерзкое чудовище.

Берта тряслась, как в ознобе.

— Дай сюда эту дрянь — прорычала королева, требовательно потянув руку.

— Нет.

— Дай сюда! Я разобью эту мерзость на тысячу кусков!

— Нет — провыла Берта, отступая. Ее рот некрасиво растянулся, она раскрывала его как рыба, вытащенная на сушу, и оглушительно выла.

— Или нет! лучше! Я придумала ему применение получше! — хохотнула злобная старуха.

— Я переселю тебя в тело старой кобылы, которая возит уголь. Тебя будут лупить палками и ты сдохнешь через неделю! А сама я... сама я подберу себе тело поновее, переселюсь, и буду править вечно! А-ха-ха-ха!

— Не отдам! — пропыхтела Берта, приходя в себя после потрясения. — Это моя родовая магия! Ты итак забрала у нас все, ничего не оставила!

— забрала потому, что могла забрать: — мстительно ответила старая королева.

Глаза ее разгорелись мстительным огнем. — Потому что вы, ничтожные вырожденцы, ни на что не способны! Грубой силой вас переломает и перемелет даже простой человек. Я, я, я этот человек! Вы все, пропитанные колдовством насквозь, ничего не стоите! Когда вас сжимаешь в кулак, магия течет из вас вместе со слезами и кровью!

Берта сердито сопела.

— Ты, — отчетливо произнесла она голосом твердым и уверенным, таким странным для юродивого существа, — еще никого из нас в кулаке не сжала.

— Разве? — прищурилась королева

— Твой сын был твоим оружием, — недобро ответила Берта, сверля королеву взглядом.

— Но не ты.

— этого достаточно! — огрызнулась старуха.

— Конечно, — подтвердила Берта очень проницательным, очень разумным тоном.

— Если у тебя на привязи дракон, и калека почувствует себя властелином мира.

Даже в цепях, дракон способен разнести все в щепки и потопить весь мир в крови.

Ты, старая дура, не видишь, что ли, что твой сын рожден магом? Думала, от дракона-короля родятся обычные дети? Какая же ты безмозглая тупица.

Королева поперхнулась этим откровением. Кровь отлила от ее лица, жестокие слова

Берты коснулись холодом стали ее старого сердца и едва не остановили его, едва не выбили жизнь из тощего тела.

— Что, — выдохнула она, ухватившись за грудь.

— Ты родила дракона, старая дура, — зло отчеканила Берта. — Он долго рос и зрел, пока не вошел в силу. Он покорил весь мир, а не ты. Ты, как была пустым местом, так им и осталась.

— Ложь — заорала королева яростно. — Это ложь. Кто, как не я, подчинила его себе?

— Околдовав, — угодливо подсказала Берта. — Это видят все. Ты одна думаешь, что никто не замечает ошейника на его шее. У тебя нет ни единого инструмента, который удержал бы дракона в твоем подчинении по доброй воле. Ни любви; ни привязанности.

Ни уважения, ни нежности. Все выжжено твоей глупостью и ненавистью. Он только и ждет, чтобы умертвить тебя и самому взойти на трон и править. Ему отчасти и покорились-то потому, что видели в нем не только завоевателя. Но и спасителя.

— Что?! Что?.

— Он многих укрыл от твоего ненавидящего взгляда. Он обманул тебя. Много магии он уничтожил, но еще больше пощадил. Это видели все, кроме тебя, слепая ничтожная дура.

Лицо старухи налилось черной кровью. Она едва не подавилась злобой и желчью.

Руки ее сами собой сжались в кулаки.

— Ты зря мне об этом сказала, — прошипела королева. — Очень зря. Может он и дракон.