Единственная для Зверя (СИ) - Бессмертная Майя

— Ах, вот как вы заговорили?

Меня переполняет жгучее чувство отчаяния и я поднимаюсь на цыпочки, пытаясь стать со Зверем одного роста.

— Да, так! Зачем вы нужны, бабы? Только мозг нам, мужикам выносите!

Трясусь от вылитого на меня ушата обидных слов и выдыхаю:

— В таком случае, вы больше не нуждаетесь в моих услугах домработницы, Андрей Владимирович.

Бегу по направлению к прихожей, сглатывая вязкий комок, вставший в горле, и пытаюсь стряхнуть с себя злость, от которой стучит в висках.

— Виктория…

Главный редактор пытается меня остановить, схватив за руку, но я быстро освобождаю свои пальцы, чтобы скорее разорвать это прикосновение, приносящее мне практически физическую боль.

— Нет, Андрей Владимирович, ничего не говорите, вы уже всё сказали. Увидимся завтра в издательстве, мой рабочий день секретаря подошёл к концу, извините.

Выбегаю из квартиры, моментально начиная спускаться по лестнице. Похоже, это уже вошло в привычку — покидать логово Зверя таким скоропалительным образом, не используя лифт.

Но теперь точно, хватит.

Контракт домработницы я разорвала, пути назад нет.

Глава 31

Вика

*****

— Колокольцева, объявите о собрании в десять ноль-ноль всем сотрудникам.

Геннадий Петрович равнодушно мне кивает, и я вжимаюсь в свой стол, пытаясь сосредоточиться на работе.

Сегодня — пятница и Зверь, как и обещал, явился на работу, как ни в чём не бывало. Он спокойно прошествовал мимо моего стола, бросив небрежное «Здравствуйте» и заперся в своём кабинете, откуда доносился еле слышный стук клавиатуры. Его невозмутимое лицо вывело меня из состояния равновесия, и я зло сверкнула глазами в сторону закрытого кабинета.

Что б тебя…

Как этот мужчина ловко выбросил из головы то, что между нами было! А может, для него это и вправду, ничего не значит?

Индюк напыщенный!

Дрожащими влажными пальчиками перебираю бумаги на своём столе и пытаюсь не смотреть на запертую дверь. Ничего уже не исправишь, а своим испепеляющим взглядом мне всё равно не удастся сжечь эту преграду дотла.

Остаётся только ждать.

Ждать совещания, которое, как сказал шеф, состоится в десять утра. И там я увижу Зверя. Услышу его бархатистый голос с нотками жгучего перца и смогу даже прикрыть глаза и немного помечтать.

Дура. Какая же я дура.

Быстро кидаю рассылку всем работникам насчёт совещания и погружаюсь в свои невесёлые мысли, скользя потными от напряжения пальцами по клавишам клавиатуры.

Десять утра.

Стучу каблучками по кафельному полу, заходя последней в зал для совещаний, и сразу натыкаюсь на мрачное лицо Зверя, стоящего у проектора. Его звонкий взгляд тёмно-синих, словно ночное небо, глаз, прожёг меня своими рентгеновскими лучами, и сердце моментально рухнуло в район желудка.

Ну, ё-моё.

В висках застучали маленькие молоточки, как по наковальне, и я тотчас закусила нижнюю губу — главное, не упасть в обморок. На ватных, плохо слушающихся ногах, дошла до своего крошечного стола, заваленного бумагами, и юркнула за стопку листов, отчаянно пряча глаза.

Так-то лучше.

— Итак, начнём с обсуждения идей для нового номера журнала.

Зверь прокатывается своим грозным взглядом по подчинённым, и я понимаю, что не только у меня сегодняшний день не задался. Холодный тон не сулит ничего хорошего, и я сильнее вжимаюсь в свой стул, надеясь, что этот огненный взгляд главного редактора не прожжет насквозь мою макушку, торчащую из-за стопки бумаг.

*****

— Виктория Николаевна, зайдите ко мне.

Глухой голос Зверя доносится по селекторной связи, и я моментально закашливаюсь. Началось.

— Принести кофе?

Моментально сжимаю руки в кулаки. Ну, не идиотка ли?

Ведь он не просил у меня ни кофе, ни какао, так какого чёрта я лезу на рожон, пытаясь угодить этому женоненавистнику? Но язык уже ляпнул, опередив мой мозг.

— Не нужно. Я вас жду.

Отключился.

Меня он ждёт! Интересно, зачем?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ледяными от напряжения пальцами хватаю пухлый ежедневник и, напялив на лицо деловую улыбку, иду в сторону кабинета главного редактора. Постараюсь держаться с ним холодно и отрешенно, не намекая на наши предыдущие взаимоотношения. Ведь я — всего лишь секретарь.

Стук в дверь.

Слышу глухое «войдите» и никак не могу сдвинуться с места — ноги не слушаются, будто подошвы моих туфель кто-то щедро намазал клеем, а зубы стучат от страха, выбивая причудливую дробь. Сжимаю пальцами дверную ручку, не в силах повернуть её, и пытаюсь успокоиться.

Смелей, он же ждёт!

Выдыхаю, собираясь войти в кабинет, как дверь рывком открывается, и я утыкаюсь носом в стальную грудь Андрея Владимировича. Мужчина слегка отшатывается, не ожидая моего нападения, и я попадаю прямо в его объятия, пробив брешь защиты. Меня молниеносно захлёстывает волной до боли знакомого парфюма, и этот запах мгновенно проникает в лёгкие, обволакивая их.

— Виктория, мы же на работе…

Горячий шёпот начальника вихрем обдувает мне лицо, и я мгновенно делаю шаг назад. Растягиваю голливудскую улыбку, храбро вздёргивая подбородок вверх.

— Я в курсе, Андрей Владимирович. Просто оступилась.

— Раз вы не умеете стоять на каблуках, вам стоит приобрести себе уютные тапочки с меховыми помпонами и рассекать в них по издательству!

Его глаза смеются, и я вспыхиваю как спичка, раздувая ноздри:

— Обязательно, так и сделаю. Только, боюсь, они не будут гармонировать с моим офисным костюмом!

— В таком случае, разрешаю вам рассекать по офису в пеньюаре.

Глаза мужчины вспыхивают азартным тёмным светом, и меня моментально начинает бить озноб. С губ готовы сорваться какие-нибудь нецензурные выражения относительно того, как достали меня эти колкие шуточки, но я решаю продолжить игру.

— Только если вы тоже переоденетесь в свою пижаму, Андрей Владимирович.

Парирую, мысленно представляя, как сейчас челюсть этого смельчака отъедет на бок и прищуриваюсь. Ну же, чем вы будете крыть, господин главный редактор?

Но мужчина, кажется, даже не думал отступить. Его тоже забавляет наша словесная перепалка по лезвию бритвы, которая обдувает нас каким-то ветерком сексуальности, от которой сносит крышу.

Шумно выдыхает воздух носом и расплывается в дьявольской ухмылке, которой бы позавидовал сам властелин ада.

— Да будет вам известно, Виктория, я предпочитаю спать обнажённым.

Во рту моментально пересохло, как в самой жаркой пустыне, и я чуть не задохнулась от нахлынувшей на меня волны возбуждения. Руки предательски затряслись, а сердце рухнуло в пятки как подкошенное, прямо к ногам этого восхитительного обольстителя.

Чёрт побери этого наглеца!

Он снова меня переиграл, заставив покраснеть и замолчать.

Зверь невозмутимо кивает, достав из внутреннего кармана пиджака портмоне, и протягивает мне несколько купюр. Сканирую его непонимающим взглядом — это что, мне на тапки?

— Я не заплатил вам за работу, Виктория. Возьмите.

Бархатистый голос эхом прокатывается по моей пустой голове, и я сдвигаю брови на переносице. Волна обиды захлёстывает меня с головой, и я понимаю, что не в силах больше сдерживать рвущийся наружу фонтан нецензурных слов.

— Мне не нужны ваши деньги, Андрей Владимирович. Лучше прикупите на них себе энциклопедию хороших манер!

— Вы намекаете, что я — грубиян?

— О, нет, это слишком мягко сказано! Вы — циничный хам!

В глазах главного редактора появляются весёлые огоньки, и это заводит меня ещё больше. Распаляюсь из-за подначек ещё сильнее, глотая ртом воздух. Стараясь держать спину идеально ровной, склоняю голову на бок и рычу, как разъярённая пантера:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вам не мешало бы следить за своим языком, когда общаетесь с людьми!

— Так может быть, вы меня научите следить за языком, а, Вика?