Смерть ради смерти - Александра Маринина

– Простите меня, Анастасия, я не хочу показаться вам банальным и наглым, поэтому не буду намекать на чашку чаю у вас на кухне. Это может быть неправильно понято. Но я хочу, чтобы вы знали, что мне очень жаль, что дорога до вашего дома оказалась такой короткой. Честное слово, очень жаль. Я не спрашиваю, какой у вас номер телефона, но я искренне надеюсь, что вы мне позвоните.

– Конечно, позвоню, – серьезно ответила она. – Я терпеть не могу иметь долги, а двенадцать долларов – это для меня большая сумма. Так что не волнуйтесь, позвоню обязательно. Спокойной ночи, Вадим.

Он смотрел, как она скрылась в подъезде, и еще какое-то время постоял в задумчивости возле ее дома. Потом развернулся и быстро пошел к автобусной остановке. Интересно, когда она позвонит?

Ситуация неожиданно осложнилась и спутала ему все карты. Он не хотел с ней знакомиться, но спасти ее сегодня можно было только таким способом. Теперь ее охрану придется поручать другому сотруднику, на которого и возложить обязанность следить за попытками ее убить. А ему, Бойцову, достанется роль поклонника, выуживающего из Каменской информацию. Он предчувствовал, что роль эта окажется ему не по силам. Анастасия явно не собирается афишировать свою принадлежность к уголовному розыску и свой интерес к Институту. Чтобы заставить ее раскрыться, нужно сблизиться с ней и подружиться, а в ситуации, когда она собирается замуж, это вряд ли возможно. Для этого нужно по меньшей мере играть во влюбленность, быстро переходящую в неуправляемую страсть. Купится ли она на это? Маловероятно. И потом, он не сможет ей ничего доказать, потому что не сможет заняться с ней любовью. Нет, для Каменской нужно искать что-то другое. Что-то другое…

2

Настя погасила свет, натянула одеяло до подбородка и свернулась калачиком. Она знала, что уснет еще не скоро, снотворное кончилось, а купить новую упаковку ей все никак не удавалось. То не было нужного ей лекарства, то у нее требовали рецепт, за которым нужно было ехать в поликлинику, то аптека была уже закрыта, когда Настя, преодолев свою феноменальную лень, до нее все-таки доходила.

Она пыталась привести мысли в порядок, потому что ей что-то не нравилось. В первую очередь следовало понять, что же именно. «Всё, – тут же ответила она сама себе. – Мне всё не нравится. Мне не нравится этот Вадим, хотя вообще-то он очень славный и приятный мужик. Почему он мне не нравится, хотела бы я знать? И мне не нравится что-то еще, только я никак не могу уловить суть. Какое-то неприятное ощущение от сегодняшнего утра. Пойдем с самого начала».

Проснулась, как обычно, тяжело, еле-еле заставила себя встать. Ничего нового, это бывает каждый день. Стояла под душем, ждала, пока организм проснется. Вспоминала для тренировки итальянский язык, поставила себе задачу выудить из памяти как минимум восемь строк подряд из «Божественной комедии» Данте. Потом пила кофе. Где-то здесь… Что может не понравиться в чашке кофе, если зерна только что смололи, а напиток заварен так, как она любит? Чушь! Потом она курила, потом одевалась. Больше ничего утром не происходило. Откуда же это неприятное ощущение?

Стоп! Пока на маленьком огне заваривался кофе, она выходила на лестницу выбросить мусор. Ведро, как всегда, было заполнено с горкой, и ей пришлось одной рукой держать его за пластмассовую ручку, а другой придерживать лежащие сверху две пустые сигаретные пачки, которые то и дело норовили соскользнуть. У самой двери ей пришлось отнять руку от лежащих сверху пачек, чтобы открыть замок. Она переступила через порог, и пачки все-таки упали на пол. Она наклоняется, чтобы их поднять, и вот здесь… Вот здесь. Что – вот здесь? Она о чем-то подумала, о чем-то неприятном, что испортило ей настроение? О чем она могла подумать, поднимая с пола две пустые пачки из-под сигарет? О том, что она неловкая растяпа? Но это никак не могло испортить ей настроение. О том, что болит спина и ей больно наклоняться? Но за много лет она к этому привыкла, и это уже не раздражало.

Настя снова вернулась мыслями к злосчастному мусорному ведру. Вот она подходит к двери, открывает замок, делает шаг на лестничную клетку, шепотом чертыхается, ставит ведро и наклоняется, чтобы поднять пачки. И видит дыру в дерматиновой обивке двери. О чем она тогда подумала? О том, что руки у нее растут не из того места, из какого надо, и залатать дыру она не сумеет. Придется просить Лешку, и вообще плохо, что мужика в доме нет. Квартира давно требует ремонта, все розетки разболтались и искрят, из щелей из-под балконной двери постоянно тянет холодом, а обои в прихожей отклеиваются, потому что у соседа с верхнего этажа недавно случился потоп. Неужели в глубине души таится скверная мысль о том, что она выходит замуж не за любимого мужчину и верного друга, а за «мужские руки в дом»? Пожалуй, именно эта мысль могла испортить ей настроение. Да, точно, так оно и было.

Порванная обивка входной двери в одно мгновение соединилась с машиной, которая начала движение ей навстречу, не зажигая огней. Она видела эту машину, но в тот момент, несколько часов назад, не связала ее с внезапным толчком и падением на тротуар. Машина была как бы сама по себе, а торопившийся на автобус мужчина – сам по себе.

Настя почувствовала, как сердце дало сбой, ее зазнобило. Она еще плотней укуталась одеялом, потом решительно выпростала руку и зажгла свет. Часы показывали начало первого. В такое время никому не позвонишь. Разве что Вадиму… Но он ей сейчас не помощник, ей нужен эксперт Олег Зубов, без его консультации она не рискнет проверять дыру в двери. А вдруг там взрывной механизм? И пока она будет бояться, лежа в теплой постели, вся квартира разлетится к чертовой матери на мелкие кусочки. Что же делать? Звонить Олегу? Неудобно, у него маленькие дети, своим звонком она перебудит всю семью. Лешка? Он тоже живет не один, у него родители дома. Коротков? Жена, двое детей и парализованная теща. Доценко? Он живет с матерью. Остается только Вадим.

Она встала с постели, принесла из прихожей сумку и вытащила записную книжку с номером его телефона.

3

Когда почти в половине первого ночи раздался телефонный звонок, Бойцов еще не ложился. Вернувшись домой, он первым делом позвонил своему начальнику Супруну и рассказал об очередном покушении на Каменскую и о том, что теперь они знакомы. Супрун велел ему явиться завтра пораньше, часам к восьми, чтобы обговорить новые обстоятельства, спросил адрес Каменской и обещал послать для ее охраны другого сотрудника.

После этого он вышел погулять с ризеншнауцером Биллом, потом поужинал на скорую руку, включил видеомагнитофон и стал смотреть один из своих любимых старых фильмов – американскую картину «Звуки музыки». Он любил фильмы, в которых любовь между героями возникала не в связи с зовом плоти, а как чувство нежной привязанности и взаимной необходимости, поэтому с удовольствием в который уже раз смотрел историю про непростые отношения пожилого многодетного вдовца и молодой гувернантки. В тот момент, когда героиня и ее подопечные исполняли очаровательную песенку, разучивая гамму, как раз и раздался звонок. Вадим с сожалением остановил пленку и снял трубку.

– Это Анастасия, – услышал он. – Я могу задать вам один вопрос?

– Конечно, – заулыбался Бойцов. – Я рад, что вы позвонили. Что вы хотели спросить?

– Я хотела спросить вас: зачем вы это сделали?

– Я не совсем понял, – осторожно ответил он, внутренне холодея. Ну вот, пожалуйста, начались сюрпризы. А ведь она казалась ему простой и понятной…

– Зачем вы меня спасли? Вадим, я не хочу играть с вами в кошки-мышки, вынуждать вас говорить неправду, а потом уличать во лжи, поэтому давайте все проясним сразу. Несколько дней назад вы помешали четверым мужчинам напасть на меня. Не буду врать, я не видела вашего лица, когда вы проходили мимо, но запах вашей туалетной воды я запомнила. Сегодня вы снова помешали меня убить. Я полагаю, нет нужды говорить, что я вам за это благодарна. Но я хочу знать, почему вы это сделали? И если вы мне ответите, я задам еще один вопрос.

У Бойцова язык прилип к гортани. Он несколько раз судорожно сглотнул, лихорадочно соображая, что теперь делать и как ей отвечать.

– Вы слушаете меня, Вадим? Я жду вашего ответа.

– Видите ли… – промямлил он. – Я должен был поговорить с вами, объяснить вам одну довольно деликатную вещь. Но я хотел сначала присмотреться к вам, вы понимаете? И вот пока я наблюдал за вами, это все и произошло.

– Что вы должны были мне объяснить?

– Пожалуйста, Анастасия, – взмолился он. – Давайте поговорим завтра. Я ничего не отрицаю, вы правы во всем, но поймите меня, я человек подневольный, у меня тоже есть начальство, я ведь не частный детектив.

– Вам нужно получить указания? – усмехнулась она.

– Ну… Что-то в этом роде. Я вам клянусь, я не хотел ничего плохого. Я все вам объясню завтра, хорошо?