Тень Полярной звезды (Салли Локхарт - 2) - Филип Пулман

Отклонив предложение осмотреть остальные части здания и проверить счета Кооперативного общества (это удовольствие, сказал Фредерик, он отложит до своего следующего визита), он попрощался с Генри Уотерменом и покинул помещение; но на улице вдруг замер и, к удивлению мистера Пэтона, уставился на афишу, наклеенную на стене здания напротив.

Время близилось к восьми, стемнело, дул холодный ветер, изредка срывались капли дождя, и газовые фонари, раскачиваемые порывами ветра, бросали неровный свет. В окнах зажглись лампы, из дверей ближайшего публичного дома тянуло теплом. Мужчины, усталой походкой возвращавшиеся после работы, или женщины, спешившие на свои кухни с парой селедок или кровяной колбасой, придавали улице оживленный вид, превращали ее в место активной человеческой деятельности; но не эта прихрамывающая лошадь, или та хорошенькая девчонка, или те двое мальчуганов, повздоривших из-за шапки, привлекли внимание Фредерика, нет, он смотрел именно на афишу.

Одно из имен на афише вдруг сунулось ему прямо в глаза и тут же трусливо спряталось опять. "Мюзик-холл "Парамаунт" - на этой неделе выступают: Великий Гольдини и его ручные голуби; мистер Дэвид Фиклинг, комик из Ланкашира; профессор Лаар, чудо-спирит; мисс Джесси Сексон, темпераментная певица; мистер Грэм Чейни, толстячок-мужичок..."

Джесси Сексон.

Старый снимок - сестра Нелли Бад!

- Что такое, мистер Гарланд? - спросил Сидней Пэтон, увидев, что Фредерик вдруг остановился, поморгал, всмотрелся во что-то, обнажил на минуту голову, почесал в затылке, наконец опять надел шляпу, сдвинув ее чуть не на затылок, и щелкнул пальцами.

- Тоска по культуре, мистер Пэтон. Накатывает волной, просто не устоять. Не присоединитесь ли ко мне? Где вы прячете этот ваш мюзик-холл "Парамаунт"?

Мистер Пэтон предложение отклонил, и Фредерик, поблагодарив его за помощь, отправился в театр один.

Мюзик-холл "Парамаунт" было удобное, привлекательное заведение, хотя во всем уже проглядывало оскудение, свидетельствовавшее об упадке; да и номера первой части программы в большинстве своем явно потеряли свежесть. Им не хватало блеска.

Джесси Сексон выступала в середине второй части программы, между комиком и жонглером. Фредерик даже вздрогнул от изумления, когда она вышла на сцену: это была копия миссис Бад не только внешностью, но и манерами: простовата, сердечна, с юмором, немного вульгарна. Она умела владеть публикой. И публике это нравилось; но ничего волнующего в ее номере не было. Несколько сентиментальных песенок, пара избитых шуток; без сомнения, она была здесь общей любимицей, которой никогда бы не удалось (или никогда не хотелось) подвизаться на юге.

Фредерик передал ей в гримерную свои комплименты и спросил, может ли он предложить ей бутылку шампанского; предложение было незамедлительно принято. Когда он появился в дверях, Джесси удивленно заморгала глазами.

- Вот так так! - сказала она. - Молодой человек! Моим нынешним поклонникам обычно около шестидесяти. Входите же, любовь моя, присаживайтесь и расскажите мне все-все о себе. Как мне вас называть? Вы Джонни, или Чарли, или - как?

Это было поразительно: почти точно та же самая женщина - только чуть-чуть притухшая; тот же милый юмор, приятный легкий флирт - совсем как у ее сестры, только чуть-чуть аффектированные. Ее костюмы были потерты и в пятнах; она явно переживала не лучшие времена.

- По правде говоря, - сказал он, - я приехал повидать вас из-за вашей сестры, Нелли Бад.

Глаза ее расширились, она чуть слышно охнула.

- Что-то случилось? - спросила она. - Что-то случилось, ведь так? Я это знаю, знаю...

Она села. Фредерик сел тоже и сказал:

- Боюсь, что она в больнице. Вчера на нее напали двое мужчин. Ударили, она потеряла сознание.

Она кивнула. Ее лицо даже под гримом стало совсем бледным.

- Я это знала, - проговорила она. - У нас с ней всегда так - мы всегда чувствуем, что чувствует другая... а вчера я испытала чудовищный удар, даже не могу вам объяснить... ужасное ощущение, что ты падаешь... И уже знала: что-то случилось. Это было утром, да? Около одиннадцати?

- Насколько мне известно, да, именно так, - сказал Фредерик. Послушайте, это было глупо с моей стороны заказать шампанское. Может, вы предпочли бы бренди?

- Я выпью шампанское за все, что угодно, кроме похорон, - объявила она. - Но не думаю, что здесь дойдет до такого...

- Она держится. Ее поместили в больницу доктора Гая; за ней хорошо присматривают. Возможно, сейчас она уже пришла в себя.

- Послушайте, а вы кто такой? - спросила она. - Не хочу быть грубой, но... вы полицейский? Или кто?

Фредерик откупорил бутылку и стал рассказывать. Когда он заговорил о сеансах Нелли Бад, ее сестра кивнула.

- Помню, помню, - сказала она. - Я думала, это дело пустое, но она все же занялась спиритизмом. Я ее не одобряла, из-за этого мы и расстались. Последнее время мы уже не были так близки. Кто мог так поступить с нею?

- Кажется, я знаю, кто они, но не знаю, почему они это сделали. Вот вам моя визитная карточка. Вы дадите мне знать, если что-нибудь придет вам в голову?

- Само собой. Завтра вечером я выступаю, потом поеду в Лондон, навещу ее - это мой долг. Мне совершенно все равно, насколько мы разошлись с ней, но сестра есть сестра что бы там ни было.

Она взяла карточку и сунула ее в сумочку.

- Кстати, - спросил он, - вам знакомо имя Алистера Макиннона?

Она отреагировала мгновенно.

- Его-то? - сказала она с холодной насмешкой. - Эту маленькую скользкую мокрицу? Знаю ли я его? Увы, да. И, появись он сейчас здесь, я бы пинком вышвырнула эту мразь. Макиннон? Макслизняк он, вот кто, если хотите знать мое мнение. Ух! Он что, замешан в этом?

- Да... Только я не знаю как. Во всяком случае, он, кажется, способен вызывать сильные чувства. Я потерял его след. Но он должен знать, что с его матерью.

- С его матерью?

- С вашей сестрой. Миссис Бад.

- Что?!

Она внезапно вскочила, устремив ему в лицо пронзительный взгляд; ее пухлое тело буквально сотрясалось от гневного изумления.

- Вы сказали - его мать? Извольте объясниться, молодой человек, да попонятнее. Вы не смеете говорить мне подобные вещи без серьезных на то оснований.

Фредерик был поражен не менее ее самой. Он озабоченно провел пальцами по волосам, соображая, как ответить.

- Ради бога, простите, - сказал он. - Но я действительно полагал, что он сын вашей сестры. Он сам так сказал.

- Он сказал это? Ах, дьяволенок! Где он сей час? О господи, я хочу поехать и разорвать его на части. Как он посмел?! Как посмел!

Она опять села, бледная и трепещущая от ярости. Фредерик налил ей шампанского.

- Выпейте, - сказал он. - Пока не улетучились пузырьки. Какая же все-таки связь между вашей сестрой и Макинноном?