Сердце мексиканца (СИ) - Хаан Ашира

Долго и медленно, расплавляясь в медовом потоке. Остро и яростно, прикусывая кожу и вбиваясь друг в друга с рычанием и вскриками. Бесстыдно, сладко, откровенно, изучая самые потайные местечки и самые будоражащие секреты.

Если бы они были в раю, это продолжалось бы вечно.

Но лучшим доказательством реальности происходящего стало то, что однажды, через миллиард ударов сердца, тысячу пламенных вздохов и много-много криков усталость все-таки взяла свое. Накрыла расслаблением, как пушистым одеялом, и они лежали под ним, сплетясь в неразрывных объятиях, просто глядя друг на друга.

Сантьяго, как самый сильный и выносливый, время от времени еще находил немного сил скользить острым жалящим языком по ее шее, заставляя дрожь отголосков наслаждения сотрясать ее тело.

Аля, как дурочка, которая почти поверила в то, что может жить без него, гладила его по темным волосам и вела пальцами по третьей седой пряди, появившейся за время ее отсутствия.

— Это… — почти спросила она, заметив ее впервые.

— Ты. — Ответил он без малейшего оттенка упрека.

Она снова заплакала, беззвучно, мучительно, сглатывая слезы, которые лились из глаз сами по себе, как вода. Сантьяго ничего не говорил, просто прижимал ее к себе все крепче, пока она не успокоилась и не сумела улыбнуться в ответ на его взгляд.

Долгие часы они были только вдвоем, замкнувшиеся сами на себя, но постепенно мир снова стал проявляться: воплями детей на улице, тяжелым золотом вечернего света, льющегося из окна, запахом свежего постельного белья, не перебитого даже запахом секса, легким стыдом от понимания, что все, происходящее тут последние несколько часов, было отлично слышно на первом этаже.

Волшебное бездумное время кончалось. Надо было возвращаться к проблемам, которые никуда не делись от того, что невозможная их любовь стала только ярче и глубже за время разлуки.

— Что будет дальше? — шепотом спросила Аля. — Что с нами будет дальше?

Она боялась его ответа на этот вопрос.

Боялась, что он скажет, что теперь она будет жить с ним в другом доме, где их будет окружать еще больше боевиков, чем на ранчо. Время от времени он будет уезжать, а она знать, куда: договориться о поставках наркотиков, или переправке новой партии похищенных людей, или заключении альянса с другими картелями. Иногда он будет задерживаться на несколько дней, а она гадать — убили его, забрали в тюрьму или это просто затянулись переговоры?

Однажды он не вернется, и она так и не узнает почему. Хотя выучит к тому времени испанский. Ей просто никто не сообщит — она женщина, это не ее дело. Ей вручат очень, очень много денег и отправят на все четыре стороны. А может, убьют. Почему бы нет.

Даже если он это скажет, она все равно согласится.

— Мне нужно еще несколько недель. И я все решу, — Сантьяго перевернулся на спину, закинул одну руку за голову, а другой обнял Алю, прижимая к себе.

Она подняла голову, всматриваясь в его черные глаза.

— А потом что? — спросила настороженно, помня о том, как он обещал все решить в прошлый раз.

— Потом я организую слияние двух крупнейших картелей юго-востока и уйду на покой, полностью отдав долг за свое освобождение. Если кокаиновым королям понравится мое решение, то у меня будет еще и очень много денег.

— А если не понравится? — тут же вцепилась в оговорку Аля.

— Тогда я смиренно попрошу свою любимую женщину спрятать меня на своем ранчо, — вздохнул он. — До тех пор, пока Управление по борьбе с наркотиками США, пользуясь анонимно полученной информацией, не арестует достаточно лидеров картелей, чтобы остальным стало не до меня.

— Любимая женщина на своем ранчо? — Аля вывернулась из-под его руки, перекатилась на живот и возмущенно царапнула Змея по груди ногтями. — Это ты про кого?

Он все терпеливо вынес, несмотря на то, что на паре царапин выступила кровь, и только усмехнулся:

— Про тебя, mi corazon. Пилар заявила, что я ее разочаровал и выгнала меня с ребятами оттуда. Сказала, что лучше завещает его одной хорошей русской девушке, которая ей очень понравилась своей хозяйственностью и теплотой.

— Наверняка это Надя, — проворчала Аля, с виноватым видом слизывая кровь с царапин. — Будет там разводить своих лошадей…

— Она сказала: «Той, что вернула тебе сердце». Я знаю только одну такую женщину. — Сантьяго притянул Алю к себе и нежно коснулся ее губ. Его ладонь уже скользила по ее спине ниже и ниже, и, кажется, их бесконечный райский день собирался продолжиться самым горячим образом.

Вот только договорить…

— Но что ты будешь там делать? Снова организуешь банду? — кровь уже закипала в венах, но Аля держалась несмотря на провокационные ласки.

Ей надо было это услышать. Хотя она догадывалась, каким будет ответ. В конце концов, он всю жизнь этим занимался и больше ничего не умеет. А она, возвращаясь в Мексику, заранее была на это согласна.

— Там остались те ребята, которые не последовали за мной в картель. Будем выращивать что-нибудь на продажу, держать конюшню, организуем какой-нибудь туристический аттракцион. Например: «День на настоящем мексиканском ранчо»! Что-нибудь придумаю, — Сантьяго пожал плечами, привлек Алю к себе, усаживая сверху, и в черных глазах вспыхнул огонь: — В конце концов, пора завязывать с криминалом. Иначе какой пример я подам своим детям?

— Каким… детям?.. — выдохнула Аля, опускаясь на него со стоном.

— Тем детям, которые будут зачаты на этой кровати с моей любимой женой, — медленным низким голосом ответил он, и от этих слов по всему ее телу прокатилась волна пламени и взорвалась огненными искрами в голове.

Глубокой ночью, когда Паленке наконец успокоился, и тишину дома нарушал только храп, доносящийся с первого этажа, она лежала, глядя бессонными от счастья глазами в темноту над головой, гладила пальцами цветы и птиц, вырезанных на деревянной спинке кровати, и думала, что предначертанная судьба все-таки догнала Змея.

Теперь все наконец на своих местах. И она сама тоже.

Конец

.